"Петя, купи коня, а то на мясо сдам". Минчанин уехал в умирающую деревню и стал спасать лошадей
Недавно мы писали о том, как в конно-спортивном комплексе Речицы под угрозой оказались породистые лошади: их собирались сдать на бойню. Причина банальна: не хватает средств, чтобы всех прокормить. Но есть и другие истории, когда лошадям, обреченным на гибель, дают шанс на жизнь обычные люди. Петр из деревни Большие Гаяны спас от бойни пять лошадей и содержит их на свою пенсию.
«Первую кобылу Машку купил за сто долларов, а последнего жеребца Пергюнта — за полторы тысячи»
Петр живет на краю деревни в низкой хате с маленькими окнами. Этот дом он выкупил 16 лет назад у наследников после смерти тети. Тогда и переехал жить из Минска, где «вдруг стало тесно», в вымирающую деревню.
От плохой погоды — шел, не прекращаясь, дождь — спрятались в хату. В кухне, к нашему изумлению, услышали писк цыплят. А одного, что выбрался из клетки и растерянно глазел по сторонам, вовремя обошли. Слышно было, как кудахчет наседка, призывая малыша обратно «в дом».
— Цыплята вышли поздно, так вот в дом забрал, чтобы не замерзли, — кивнул на клетку Петр и позвал на чай.
Петр родился и вырос в Минске, работал на электротехническом заводе шлифовщиком. В 46 лет его потянуло на родину матери, в деревню Большие Гаяны Логойского района. Пять лет Петр ездил в город на работу на стареньком «москвиче», потом, когда тот «сгнил и развалился», еще четыре года на автобусе. Но сил на все хватало: и на хозяйство в деревне, и на работу в городе. Было время, когда Петр держал трех коров, шесть коз, две свиноматки, кроликов и кур. Правда, о том, чтобы завести лошадь, даже и не думал.
— Как-то приходит ко мне дед Лешка и говорит: «Петька, купи у меня коня! А то жалко сдавать на мясо». Я отмахнулся было, что денег нет. А он мне: «Так ты в рассрочку!». Так у меня появилась первая кобылка Машка. От Машки такая дочечка выросла! На зорьке родилась — Зорькой и назвали.
Вторую лошадь Петр купил у коллеги с завода. Тот взял было жеребенка и оставил в деревне у тещи. На выходные приезжал с семьей, детьми, смотрел его.
— «Петька, выручай», — пришел он ко мне. — «Теща совсем ослабела, будем в город забирать на зиму. А тут такая кобылка выросла! Поискал, поспрашивал — никто не хочет покупать, а на мясо сдавать жалко». Поехали мы с внучкой смотреть эту лошадку. И уж очень ей она понравилась, что невысокая, залезать на нее будет удобно, а падать — не страшно (смеется).
В итоге Петр не устоял и купил в рассрочку и эту кобылу. Правда, через полгода пришлось с ней расстаться.
— Кобылка выросла на хуторе, в жизни автомобилей не видела. Когда ехали на ней домой, как увидела МАЗ — думали, с ума сойдет. Благо, водитель заметил, что лошадь мечется, остановился и заглушил машину — дал нам проехать. Зиму с этой лошадкой промучился, а потом выменял ее у цыгана на другую.
К Петру стали приезжать в выходные девочки-волонтеры, помогать по хозяйству, чистить лошадей, обучать их всяким премудростям: испанскому шагу, делать «свечку» и даже улыбаться-целоваться.
— Как-то заметил, что кобылки мои танцуют, как услышат музыку из магнитофона. Я не на шутку перепугался! Думаю, буду везти полный воз сена, а они, если музыку услышат — в машинах часто звук на полную катушку — да танцевать начнут, дзе я дзенуся з гэтым сенам? У кювет?!
Петр рассказывает о лошадях с увлечением, «перескакивает» от одной истории к другой, чтобы только ничего не упустить. Вот и про коня Орлика, своего третьего, говорит с опозданием, начиная рассказывать о четвертом коне — породистом жеребце, выбракованном в олимпийском конно-спортивном центре в Ратомке.
— Пергюнт [так зовут жеребца тракененской породы] — самый лучший по этой линии — был в Ратомке не единственный и самый старший. Он выступал и в Польше, и в Германии, но повредил связки на ноге. Прошел год-полтора, все зажило, но за это время подросли два его брата, которые стали выступать вместо него. А на соревнования надо, чтобы ехали один-два представителя породы. В итоге Пергюнта выбраковали. Я одолжил денег и купил этого красавца за полторы тысячи долларов.
Не жеребята, «а дочечки»
За все время общения Петр ни разу ни сказал о них слова «люблю». Но в тоне, в словах, произнесенных с особенной растяжкой, в уменьшительно-ласкательных формах были переданы все эмоции и чувства.
— Какая же у него была кооо-быыы-лка! — говорил Петр и выдерживал паузу.
А потом снова вспоминал о своих спасениях-приобретениях, рассказывал о тонкостях с таким юмором, что мы еле сдерживали смех.
— Пришла у соседа деда Василя лошадь «в охоту». А дед-то знает, что когда жеребец покрывает кобылу, то надо платить. Тогда он решил схитрить: когда меня не было дома, втихаря привел кобылу к моему жеребцу Пергюнту. Но когда кобыла «в охоте», а тут еще рядом жеребец — все совпало! — то надо быть возле них предельно аккуратно. Я-то понимаю: вот мужик, вот девчонка, и они выпендриваются между собой, у них любовные игры — можно ненароком попасть под раздачу. Это человек может отмахнуться, когда ему мешают. А лошадь даст копытом в грудь — и будь здоров. Так вот эта дедова кобыла в самый «любовный момент» и треснула ему!
— А тут его дочка опомнилась, мол, батька пошел кобылу забирать и пропал — «німа и німа». Приходит к моей конюшне: бацька у навозе ляжыць, шапка на вачах, а коні скачуць сабе…
Дед Василь, как очухался, решил лошадь на мясо сдать. Но на мясокомбинате ему за десятилетнюю кобылу предложили мало денег. Вот и пришел к Петру: «Пецька, забяры маю кабылу! Табе яна прыгадзіцца, тым больш я бачыў, што яна пакрылася. Столькі лет жыла кабыла, хацеў жарабё палучыць, а тут пакрылася і на мяса здаць жалка».
Кобылку эту Петр выкупил в рассрочку за тысячу долларов и о покупке нисколько не пожалел.
— Такая у Каштанки дооочечка родилась! Гердочкой назвали…
За шестнадцать лет Петр так втянулся в дело, что стал не только спасать тех лошадей, которых собирались сдать на мясокомбинат, но и начал покупать других для души. Таким баловнем и любимчиком стал Орлик (хозяин ласково зовет Орлюшей). Его Петр присмотрел на Мстиславском конезаводе, где занимаются разведением тяжеловозов.
— Орлюша мне сначала не понравился — уж очень маленький он был для годовалого коника. Уже думал, и не буду брать. Такого жеребенка за 500 долларов можно было и у нас купить. А хозяин говорит: «Бери за 300». Начали Орлика в машину вести, а он не хочет даже ступать на жестяной борт. Тогда хозяйка — совсем миниатюрная женщина — плечом ему в круп уперлась: «Иди, тебе сказала!». И он, такой спокойный-спокойный, пошел себе в машину. Такой ласковый, что невозможно. Всем буськи раздает!
«На лошадей своих трачу все — и время, и пенсию»
За своими лошадьми — теперь их семь — Петр ухаживает сам. И лечит при надобности, и жеребят принимает, хотя не получал специального образования. На питание лошадей уходит вся пенсия (2,9 млн рублей), но этого, понятное дело, мало. Правда, Петр не унывает.
— Вокруг столько свободных земель, что всегда есть где накосить травы. Запрягаю лошадь в косилку — и вперед. Так что сена на зиму всем хватает. Еще овса им четыре тонны купил — на восемь миллионов, в рассрочку. Весной и осенью навоз дачникам продаю. Двоих жеребят отдал — мне забор крепкий поставили. И жеребят у меня охотно покупают, потому что они всему уже обучены. А недавно наш колхоз взяла под опеку компания «Трайпл». Там есть кобылы, но жеребца нету. Так вот у нас недавно с Юрием Чижом разговор по телефону был о том, чтобы с помощью моего Пергюнта покрыть кобыл. А взамен мне будут помогать сеном…
Петр уже многое успел сделать из того, на что когда-то «сильно замахнулся»: дом новый построил (еще не ввел в эксплуатацию), конюшню поставил. Но и планов впереди еще много: «облагородить хату теткину», чтобы люди могли сюда приезжать, переодеваться, кататься на лошадях. Но для этого бизнеса нужно собрать уйму бумаг, на что пока совершенно нет времени. Пока сюда, в Большие Гаяны, приезжают покататься на лошадях друзья и знакомые.
По хозяйству Петру помогают дети его друга: Алексей с женой Татьяной и сестрой Ольгой. Но и этого недостаточно: Петр живет один и от помощи добрых людей не откажется.
Разговор мы заканчивали на улице, куда Петр выводил по одному своих питомцев и каждому давал характеристику. Изящный Пергюнт с удовольствием выкачался в пожухлой осенней траве, Каштанка на пару с «дочечкой» тыкались мягкими мордами в карманы хозяина — учуяли лакомство, а «серый в яблоки» Орлюша, вытянув мохнатые губы, тянулся ко всем целоваться. Петр, такой на первый взгляд серьезный, размяк, как ребенок, и смеялся от души вместе с нами.
— Приезжайте к нам в погожий денек, когда лошадки будут красивыми, — обязательно вас покатаю по лесу. Почувствуете, как это здорово!
Но мы и так заразились до невозможного и лошадьми, и человеком, который отдает любимому делу всего себя без остатка.
Вместо послесловия
«Все лошади будут жить, никто их не отдаст на бойню»
Не забыли мы и о предыдущей истории. Чтобы узнать, как сейчас обстоят дела в конно-спортивном комплексе «Озерщина», позвонили его руководителю Виктору Борсуку.
— Материал TUT.BY, конечно, вызвал большой резонанс. Но хочу внести ясность: лошадей никто не собирается сдавать на мясо. В планах у нас сберечь всех и потихоньку развиваться дальше. После публикации было много звонков от обычных людей, читателей TUT.BY, которые хотели перечислить деньги на расчетный счет для содержания лошадей. Спасибо всем большое!
Номер благотворительного расчетного счета можно уточнить в КСК «Озерщина» по телефону 8−02340−57−0−76.