Смоленский мужик!
Это было в начале семидесятых прошлого века. Поздним вечером раздался звонок в дверь. Открываю — на пороге человек в военной форме, в погонах капитана-авиатора Да это же Лёшка Кондратенков, школьный приятель. Вот так встреча!
— Ну здравствуй, дорогой! — говорит и расплывается в такой знакомой мне улыбке. — Двадцать лет не виделись. Случайно узнал, что ты в Минске. Дай, думаю, загляну по пути на службу.
— Все-таки сбылась твоя голубая мечта, — сказал я, обнимая старого друга. — Покорил небо.
— Как видишь! Хотя далеко не сразу.
И я вдруг вспомнил, как все начиналось. После окончания Касплянской средней школы на Смоленщине, счастливые мы разлетались кто куда. Я выбрал профессию сельскохозяйственного профиля. Лёша поехал учиться на шахтного электрослесаря в горнотехническое училище под Тулу. Так наши пути и разошлись после шести лет совместной учебы.
И вот судьба снова свела нас. Сидим за столом, пьем чай и не только. И я слушаю неторопливый рассказ моего одноклассника.
— Учился, чтобы трудиться под землей, а душой по-прежнему стремился туда. — Лёша выразительно ткнул пальцем вверх. — Ты же знаешь, что я с детства грезил самолетами. Бывало, загудит над крышей какой-нибудь «кукурузник», и я стремглав несусь на улицу, чтобы полюбоваться железной птицей. Такая большая была к ним страсть!
Любовь к авиации подогревали рассказы отца-фронтовика, который до войны работал мотористом на аэродроме Смоленск-Северный. Он с уважением относился к людям неба, и эти чувства сумел передать мне. Добрые семена попали, как говорят, на благодатную почву.
— В какой-то момент понял, — продолжал приятель, — что дальше без авиации жить не могу, и записался в Тульский аэроклуб. Занятия в нем доставляли истинное удовольствие, ходил на них с большой охотой. Трудновато, конечно, было учиться сразу в двух местах, но справлялся.
Однажды в юности мне попалось на глаза стихотворение о парне с судьбой, очень похожей на мою: военное детство, рабочая профессия, а по вечерам аэроклуб. И первый самостоятельный полет. Там были такие строки (цитирую по памяти):
Разгон — и машина висит над землей,
Только воздух крыльям опора.
Ветер упругой холодной струей
Бьет в горячую грудь мотора.
Сегодня инструктора нет на борту,
По‑2 у курсанта во власти.
И даже на миг пересохло во рту
От гордости, силы и счастья.
Конечно, волнуется парень слегка,
Хотя и послушны педали.
Он так же, волнуясь, сдавал в ОТК
Впервые свои детали.
Примерно такие чувства испытывал и я, впервые один очутившись в воздухе, куда стремился всю жизнь. Они знакомы каждому летчику. Помню, что я даже пел от радости в самолетное переговорное устройство (СПУ). Мой Як‑18, родной Яшка, как некоторые его любовно называли, уверенно нес меня по бескрайним голубым просторам. Под крыльями проплывали знакомые поля, леса, озера. Широчайшая панорама. С земли такого не увидишь. Это ли не счастье!..
Окончив в 1956 году курсы в аэроклубе и вслед за ними авиационную школу первоначального обучения летчиков, Алексей поступил наконец в Сызранское военное авиационное училище. На тот момент это было пределом его мечтаний. Окончил его в 1959 году с отличием. Так вот и стал летчиком-истребителем.
— Наверно, и воспоминания о войне сыграли свою роль? — заметил я.
— Конечно! Что значит быть беззащитным, я понял еще в сорок первом, в момент отступления из Рудни. Немецкие самолеты безнаказанно кружили над толпой беженцев, в которой находился и я с мамой. Бомбили и расстреливали. А наших в небе не видать…
— Но теперь-то другая обстановка. Войны нет, истреблять противника не надо.
— Все относительно. Сегодня нет, а завтра — кто знает. Сколько случаев в небе было только в период моей службы! Принимали соответствующие меры.
Отхлебнув чайку, Алексей продолжил:
— Со службой мне, можно сказать, невероятно повезло. После непродолжительного пребывания в истребительном полку в Сморгони я был направлен в знаменитую 1-ю гвардейскую дивизию истребителей-бомбардировщиков, в которой 77 летчиков получили звание Героя Советского Союза (семь из них — дважды) и 23 были полными кавалерами ордена Славы. Таких доблестных дивизий в ВВС СССР больше не существовало. Командовал ею дважды Герой Советского Союза, генерал-майор (впоследствии — генерал-лейтенант, командующий авиацией Белорусского военного округа) Леонид Беда, который во время войны совершил 214 боевых вылетов, громил врага под Сталинградом, в Донбассе, в Севастополе и в Кенигсберге. Генерал лично проверял мою готовность на спарке при присвоении мне летчика второго класса. И сам, кстати, до конца жизни (которая оборвалась трагически) летал в гарнизоны на военном самолете, сам им управляя.
В общем, равняться было на кого. Для меня и моих товарищей образцом служения Родине, выполнения воинского долга был также командир нашего авиационного полка истребителей-бомбардировщиков Герой Советского Союза полковник Л. К. Щукин, который воевал в КНДР и уничтожил в воздушных боях 16 американских F‑86. Это был теоретик и практик новых приемов воздушного боя. Он умело передавал опыт нам, молодым летчикам. В том полку я прослужил 11 лет. Незабываемое время!
— А как ты воспринял полет Юрия Гагарина в космос?
— Как и все. С огромной гордостью. Ликовала тогда вся страна. А мы — тем более. Ведь прежде чем стать космонавтом, он был летчиком. Из нашей конторы вышел. Как тут не порадоваться! Он и сам этим гордился. Помнишь эпизод в самолете Ил‑18, который увозил его с места посадки в Москву? Командир воздушного корабля Борис Бугаев предложил космонавту посидеть рядом с ним в кабине. Тот с удовольствием согласился. И сказал при этом: «Мне это место дороже всего на свете». Я испытывал чувство особого удовлетворения еще и потому, что он наш земляк. Смоленский мужик. Широкая славянская душа…
Просидели мы с другом тогда до полуночи, а утром, несмотря на уговоры погостить, он отправился на вокзал. У военных дисциплина, никаких опозданий. Тем более что через день предстояли полеты. Но теперь мы уже время от времени встречались, и однажды даже съездили на родину, в Смоленск. Помню, как жена его, темноволосая красавица Надя, всю дорогу укрощала супруга:
— Не гони так машину! Это тебе не самолет!
— Так магистраль же. Смотри, какая широченная! — защищался тот.
— Все равно не разгоняйся! Не за штурвалом сидишь!
…За штурвалом ему пришлось посидеть еще немало. В общей сложности более двадцати лет. Служил в Поставах, Лиде, Березе с постепенным повышением по службе: командир авиазвена, заместитель командира эскадрильи, заместитель командира авиаполка и далее все выше и выше. Перечислять пришлось бы долго. В 1967 Алексей получил классификацию «Военный летчик первого класса». Но не останавливался на достигнутом и… продолжал учиться.
В 1970 и 1974 годах, согласно приказу Главкома ВВС, прошел обучение на академических курсах при Военно-воздушной академии имени Ю. А. Гагарина. Там, кстати, познакомился с космонавтом П. И. Климуком, с которым потом много раз встречался. А в 1976 году заочно окончил с отличием Минскую высшую партийную школу. Способности командира подразделения по воспитанию летного состава заметили свыше и направили для работы в политотдел воздушной армии. Потом была Польша, — там Алексей Филиппович стал полковником, и снова политотдел ВВС КБВО. В итоге почти 32 года военной службы.
— Не страшно было в небе-то? — спросил я однажды. — Ведь самая опасная профессия, насколько я понимаю, у летчиков да подводников.
— Тот, кто любит свое дело, об этом не думает.
Мы были романтиками, воспитывались на славных боевых традициях лучших летчиков Отчизны. И гордились своей профессией и своей сильной страной — СССР, остановившей эпидемию фашизма. Защищать Родину почетно.
По достоинству оценило Отечество ратный труд моего земляка. На его груди — орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, девять медалей СССР, три — Республики Беларусь, одна — Российской Федерации и две — ПНР. О грамотах и благодарностях уже не говорю — их десятки и очень высокого уровня. Награды Алексей хранит как самые дорогие реликвии.
…Всему хорошему когда-то приходит конец. Пришла пора уходить в запас и полковнику Кондратенкову.
— Вернулся «на гражданку», — вспоминает он, — отдохнул, поездил по родным смоленским местам и думаю: 52 года всего-то! Что мне киснуть в четырех стенах? Энергии еще — хоть отбавляй. И стал работать инженером, потом ведущим инженером по делам гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций «Минсктранса». Коллектив там оказался замечательный, к труду мне не привыкать. И специальность подходящая. По строгости и ответственности близка к военной. Объект — повышенной опасности. Так и застрял здесь на долгие времена.
Уточняю: на целых 24 года, став, по сути, ветераном, на этот раз — труда. Здесь его ценили и уважали, как и в армии. Об этом свидетельствуют лестные характеристики и многочисленные грамоты. Как и в армии, он оставил здесь учеников, которые с успехом продолжают его дела.
В одной из песен Антонова есть такие строки:
Только в полете живут самолеты,
Только в полете растет человек.
Очень верно замечено! Эти слова как нельзя лучше характеризуют и моего друга. Несмотря на преклонный возраст (в следующем году ему исполнится восемьдесят), он по-прежнему в полете, по-прежнему в строю. Не пропускает ни одного общественно значимого мероприятия, общается с ветеранами, ведет просветительную работу среди молодежи. Он по-прежнему служит Родине!
Старший лейтенант запаса Леонид Емельянов, г. Минск