Украинские переселенцы. Год в Беларуси. «Я щиро вірю, що все буде добре»

Тысячи украинцев на Донбассе из-за боевых действий потеряли свои дома. Многие уехали и из прифронтовой зоны, не став ждать, когда война придет к ним на порог. Беларусь стала одним из основных направлений, которые выбирали украинские переселенцы.

Корреспондент Naviny.by пообщался с тремя переселенцами из прифронтовых городов. Все они живут в Беларуси уже примерно год. Кого-то тянет на родину так, что сорвался бы прямо сейчас, если бы не война, другие уже привыкают к мысли, что их новый дом — здесь.


Радошковичи. Людмила Руменко, Мариуполь, Донецкая область




— Дети уехали раньше меня. Дочь с внуками уехала в Житомирскую область еще в августе прошлого года. Мы тогда попали в неприятную ситуацию. Отдыхали в Сопино, недалеко от Мариуполя, и увидели, как две стороны выясняют отношения. После этого они решили уехать.

Я работала бухгалтером на ПАО «Азовобщемаш» (предприятие находится на грани банкротства, работники уже долгое время не получают зарплату. — авт.). Дочь и сын тоже работали на этом заводе, потом дочь ушла в декрет. Муж так и остался в Мариуполе, там же работает. Он не может переехать к нам из-за состояния здоровья.

Мне Радошковичи напоминают мой дом. Я родилась в селе на Житомирщине. У детей, конечно, родной город уже Мариуполь. В Мариуполе мы разговаривали на украинском, дети ходили в украиноязычные школы, внуки учили украинский в детских садах. Вот сейчас звоню мужу и разговариваю с ним по скайпу на украинском. Многие там не любят наш язык и называют себя русскими, а не украинцами. Я ничего не имею против, чтобы все говорили на украинском, мне этот язык очень нравится.

Из Мариуполя мы сразу переехали в Житомирскую область. Нам там пошли навстречу, сын нашел работу на заводе и ему хорошо платили. Казалось, что всё хорошо и к нам там очень хорошо относились, но морально было тяжело. Сын начал чувствовать, что за его спиной говорят: «Вот, чего он сюда приехал, а не свой дом защищает». Не каждому будешь объяснять, почему ты не хочешь воевать.

Мы не раз думали о том, что можно было бы вернуться назад, но там нет работы. Дети пока не хотят. У дочери трое малышей и она без мужа, ну как я ее здесь брошу. Сама я очень хочу вернуться домой.

Здесь, в Беларуси, нам очень помогали. Волонтеры и продукты, и вещи давали. И мы что-то свое отдаем другим переселенцам. Красный Крест предоставлял помощь. Единственная проблема — с жильем. Я не работаю здесь, потому что нужно смотреть за маленьким ребенком, а дочь работает продавцом. Финансово в Беларуси легче, чем в Мариуполе. На маленькую внучку платят пособие, у дочери есть работа. Сейчас попробуем ей оформить статус матери-одиночки в Беларуси.

Сын живет и работает в Минске. Он нашел работу в фирме, которая устанавливает окна, и практически вся его бригада из Мариуполя. Отношение здесь к нам замечательное. Почувствовали это и в детском саду, и в поликлинике, когда прививку ребенку делали. Если будет такая ситуация, что дочь получит вид на жительство, то, может, мы сюда навсегда переедем.

Даже не знаю, кого винить в ситуации, которая сложилась в Украине. Просто ради безопасности своих детей и внуков решили уехать. Видели ведь и события 9 мая, и обстрелы Восточного. Кроме того, все мы работали на одном предприятии, где не платили деньги. Очень не хотелось увольняться, ну а что делать. Мы стараемся с мужем особо не говорить про Мариуполь, потому что хочется туда вернуться, а возможности такой сейчас нет.

Идешь, бывает, на работу, а тебе начинают звонить и говорить: «Сворачивайтесь, идите назад. Сейчас начнется». Пусть взрывы и не в Мариуполе, но это несколько километров от города. Муж недавно был ночью на работе, и что-то взорвалось настолько сильно, что пришлось выбежать из цеха. Рассказывает, грохот стоял невероятный, казалось, что стены завалятся. Ничего неизвестно, откуда выстрелы, что происходит.

Когда мы приехали в Радошковичи, был выходной день, а окна квартиры выходили на ресторан. Вечером запустили фейерверки. От них дети перепугались и не знали, куда им бежать и что происходит. Такие же звуки были и когда обстреливали окрестности Мариуполя. Дети упали на пол, кричали. Потом, если было что-то похожее на выстрел, то постоянно спрашивали: «Бабушка, это что — стреляют?» Сейчас, спустя год, уже, конечно, всё прошло.

У многих была хорошая работа, высокий доход, а пришлось всё бросить и уехать, потому что их дома начали обстреливать. Приехала сюда семья из Луганска. Рассказывают, что успели бежать буквально за три дня до того, как их дом разбомбили. Говорили с переселенцами из Горловки. Их дети рассказывали, как ползли по огороду, когда были обстрелы.

Сюда тоже разные люди приезжают, и у всех свои требования. Некоторые думают, что их здесь не так встречают или что-то подобное. Волонтер, которая к нам приехала, сказала, что нам «просто хочется помогать», потому что не выдвигаем никаких требований. Бывают и такие, кому не угодишь.

Хочется, чтобы всё быстрее закончилось. У меня там мама, родственники, сестры и братья. Всё перемешалось, разные мнения, взгляды. Знаю семьи, в которых кто-то погиб на войне. Ситуация, которая там сложилась, ломает судьбы и жизни людей. Правительство должно приложить все усилия, чтобы было какое-то перемирие.

«Але я щиро вірю, що все буде добре», — говорит Людмила на прощание.


Поселок Дружный. Павел Сытник, Украинск, Донецкая область



Фото со страницы Павла в «Одноклассниках»

— Я приехал в поселок Дружный (Пуховичский район Минской области. — ред.) с девушкой 10 сентября прошлого года, потом она стала моей женой. Дома я работал на шахте, жена — на кондитерской фабрике. Основная причина переезда — опасение за жизнь. В 20-30 километрах от нас шли активные бои. Из-за этого были и постоянные перебои с водоснабжением. Мы начали понимать, что скоро там жить станет невозможно.

Отдельная история — с зарплатой. Ее уже перестали даже обещать. Моя шахта была на государственном обеспечении, поэтому мы не ждали чего-то лучшего в будущем. Перед отъездом я еще получал зарплату, но позже связывался со своими родственниками, и они рассказывали, что стали получать какие-то проценты от зарплаты. Потом ее стали задерживать, начались забастовки. Ко всему прочему, у нас на Донбассе начали расти цены. Цены выросли на всё: коммунальные услуги, продовольствие. Это тоже одна из причин нашего переезда.

Решили переехать именно в Беларусь, потому что здесь у меня есть родственники: тетя и двоюродные сестры. Они помогли нам обустроится. Одна из сестер живет в Дружном, а две другие — в Минске. Страшно было бы ехать в неизвестность. Наши знакомые поехали в Кемерскую область, побыли полгода и вернулись обратно. Не было где жить, да и работу было сложно найти.

На первое время мы поселились у тети, у нее трехкомнатная квартира. Сестра помогла найти работу. Она привела меня на ТЭЦ. С учетом того, что у меня есть высшее образование в Артемовской инженерно-педагогической академии, взяли инженером в службу релейной защиты. Дома работал подземным электрослесарем.

Жене немного сложнее. Она сначала искала работу в Минске. Устроилась там, в одном ресторане. Были проблемы с разрешением на работу. После попробовала работать продавцом-кассиром в Дружном. Здесь это оказалось проще.

Дома у меня остались мать, отец и брат. Общаемся, стараемся поддерживать связь. Они не хотят всё бросать и переезжать к нам. В нашем городке, конечно, серьезных боевых действий не ведется, но бросить всё страшно. Да и мы сами только обустраиваемся. Сейчас перешли на съемную квартиру, стоим на очереди на общежитие от ТЭЦ.

С другими переселенцами особо не общались, просто спрашивали, кто откуда. Их истории не сильно отличаются: у кого разбомбленные города, у кого жилья вообще нет. В интернете общаемся с украинцами, которые из соседних городков уехали. У многих здесь проблемы с работой.

Белорусы показались мне более добрыми и открытыми в отличие от украинцев. Они готовы помогать. Сложно только с медицинским обслуживание. Я подал документы, чтобы получить вид на жительство. Если мы его не получим, то так и будем оплачивать все по стопроцентной стоимости.

Зарплаты здесь на порядок выше. Например, зарплата моей жены в два раза больше, чем на работе продавца-кассира зарабатывают в Украине. У меня зарплата в Украине до войны была немного больше, чем здесь. Сейчас все по-другому, а цены в Украине уже почти как в Беларуси. Даже на некоторые продукты дороже.

Я думаю, что мы уже навсегда останемся здесь. Дома не скоро наступит стабильность. Похоже, что все будет восстанавливаться очень долго.

Я не знаю, кого винить в том, что произошло. Люди в Украине вообще не причем. Воюют две банды — что там, что там. Я не знаю, кто эти люди, которые воюют на стороне ДНР, поэтому доверять им не собираюсь. В правительстве тоже непонятно кто сидит. Принимать иностранцев в правительство — глупо.

Когда меня на работе коллеги спрашивают о ситуации в Украине, то объясняю как есть: правительство непонятно чем занимается, воюет с собственным народом.

Домой не ездили за все время. Расписывались в Харькове только. Там отец жены живет. Даже родители на роспись приехать не смогли. Так что сложная на Донбассе ситуация.


Минск. Виктория Коновалова, Красноармейск, Донецкая область




— Приехала в Беларусь в конце прошлого года из Красноармейска. Работала там на шахте ведущим экономистом. Решила уехать из-за военных действий, которые были совсем рядом. Тяжело смотреть на происходящее дома. В моем городе военные действия не велись, но там были украинские военные части.

Проблем с зарплатой у нас на шахте не было, это чуть ли не единственное предприятие в Красноармейске, где ее выплачивали.

Хотелось бы, чтобы дома всё нормализовалось, но, глядя на масштабы, не думаю, что это скоро произойдет.

Переехала именно в Беларусь, потому что у нас дома очень хорошо отзывались об этой стране. Хотелось самой повидать, ощутить, попробовать. Переехала я одна, все родственники остались в Красноармейске. Мама — помощник воспитателя в детском саду от шахты, сестра работает в отделе культуры и туризма. Жизнь всех в моем городе, так или иначе, связана с шахтой.

Их тоже посещают мысли о том, чтобы переехать сюда. Если военные действия начнутся в самом городе, то они сразу же переедут сюда.

Когда я приехала в Минск, то тут же отправила свое резюме на разные предприятия. Мне очень повезло, что Минский вагоноремонтный завод искал инженера по нормированию труда. У меня был до этого опыт работы нормировщиком на шахте, поэтому меня сразу же пригласили на собеседование. Я была очень удивлена, насколько доброжелательные и отзывчивые люди мне здесь попадались. Я где-то месяц снимала здесь комнату. За две недели я нашла работу, а потом мне предоставили общежитие.

Я бы не хотела озвучивать свою политическую точку зрения по отношению к тому, что сейчас происходит в Украине. Просто уверена, что такого быть не должно, когда брат идет с оружием на брата. Моя позиция менялась за время обострения ситуации. Я не думаю, что на войне может быть только одна правда.

Пока я планирую оставаться здесь, даже подала документы, чтобы получить вид на жительство. Дома, конечно, всегда лучше, но здесь тоже хорошо. Я не чувствую себя здесь чужой, тут мне комфортно.

Уже после того, как диктофон был выключен, а фотографии сделаны, Виктория вспоминает, что не всё сказала, что хотела:

«А вот еще что. Я забыла совсем сказать спасибо президенту Лукашенко. Благодаря его указу по переселенцам я нашла здесь работу, жилье. И вообще я ему очень благодарна».