Кто кого бил: в Бобруйске продолжают судить мать-одиночку двоих детей за "избиение милиционера"
В Бобруйске продолжается суд над матерью-одиночкой: 27-летнюю Анастасию Навоеву обвиняют в том, что она в нетрезвом виде пришла в больницу, скандалила там и ударила медработника, а после несколько раз ударила сотрудника милиции. Гособвинитель настаивает на том, что женщина была пьяна. Адвокаты доказывают, что против Навоевой выдвинули обвинения, чтобы скрыть незаконные действия врачей и милиционера. На очередном судебном заседании всплыли новые подробности дела.
В Бобруйске у матери-одиночки изъяли двоих малышей: из-за задержки зарплаты она не оплатила детсад
«Белшина» — об истории матери-одиночки, у которой забрали детей: «Зарплату ей не задерживали«
Одна против всех. В Бобруйске мать-одиночку, у которой забрали детей, судят за избиение милиционера
Заболевание, о котором Анастасия «впервые слышит»
В суде рассмотрели заключения психолого-психиатрической экспертизы, чтобы выяснить, вменяема ли Анастасия, могла ли она осознавать свои действия и руководить ими, а также может ли она далее воспитывать своих детей.
Еще во время первого судебного заседания адвокаты Навоевой заявили ходатайство о том, чтобы получить заключение врачебно-консультационной комиссии. Суд его отклонил, но на последнем заседании судья Галина Савостьянчик заявила, что «суд решил истребовать это заключение по собственной инициативе, чтобы обсудить в судебном заседании».
Судья огласила: имеются два заключения ВКК — от 10 июля и 4 августа 2015 года. В первом указано, что заболевание, которое имеется у Навоевой, входит в перечень заболеваний, при наличии которых родители не могут выполнять свои родительские обязанности. Второе заключение аналогичное предыдущему.
На вопрос защиты о том, какие заболевания, препятствующие осуществления родительских обязанностей, у Навоевой установлены, Анастасия ответила: «Никаких. Я первый раз об этом слышу». Не знала обвиняемая и о том, что такие заключения в принципе есть.
— Галина Васильевна, уважаемая судья, я, честное слово, ничего об этом не знаю. Я читала в Следственном комитете заключение только о том, что я вменяема. Я общалась только с одним врачом, к которому я сама пришла после СК — худощавой женщиной с темными волосами, — ответила на вопрос обвиняемая.
— Вы общались с этими врачами — Хорошавка, Саматыя, Ларикова, Галанова? — зачитала фамилии из документа Савостьянчик.
— Нет. Я не знаю о том, что столько врачей было. Я говорила только с одним врачом — она спрашивала меня на камеру.
При этом судья заметила, что в заключении не указано, какое именно заболевание комиссия нашла у Навоевой. На что адвокат защиты подчеркнула, что проведена судебно-психиатрическая экспертиза, которая резюмировала — и это в материалах дела указано, — что у Навоевой нет никаких заболеваний.
«Я полагаю, что данные документы (заключения ВКК и судебно-психиатрической экспертизы. — TUT.BY) противоречат друг друга. С ходу даже не могу сказать, каким образом можно устранить это противоречие, а также установить, будет ли это заболевание психическое и влиять на вынесение судом законного и обоснованного приговора».
Суд принял решение допросить одного из врачей, который подписал заключение ВКК, а также государственного медицинского судмедэксперта-психиатра Елену Фещенко. Допрос был закрытым — всех попросили на это время покинуть зал. Что происходило за закрытыми дверьми, неизвестно. Публика в коридоре шепталась: «Это подлог?», «Какая еще комиссия?», «Такой диагноз нельзя поставить вне стационара, а Настя в больнице не лежала».
Когда присутствующие вошли и заняли свои места в зале заседания, Настя выглядела радостной и настроенной по-боевому: улыбалась и показывала кому-то жестами, что все хорошо.
Гособвинитель: 2 года ограничения свободы без направления на поселение
Во время прений гособвинитель Тишкевич заявил, что события в отделении детской больницы 18 апреля произошли не случайно, хотя ситуация могла разрешиться иначе: мол, заведующая отделением Лилия Мальковская была вынуждена принять меры и вызвать милицию.
В своей речи прокурор опирается на показания свидетелей и заключения судмедэкспертизы и настаивает на том, что обвиняемая была агрессивна и пьяна. «Но освидетельствования не было, мы все это знаем, — тут же добавляет он и продолжает: — Все это мы знаем со слов: запах, поведение, движения. К этому моменту обвиняемая уже ударила воспитателя — мы видели, как она давала показания, вспоминала это со слезами на глазах».
Гособвинитель считает, что участковый делал свою работу: решил составить протокол, присел, но обвиняемая «не захотела вести административный процесс и ушла».
«На остановке, где милиционер настиг Анастасию, происходило примерно то же самое: сначала было вроде как неповиновение, потом уже — и для меня это однозначно понятно — имел место состав преступления, предусмотренный ст. 364», — подчеркнул он. Что там происходило — смотрите в тексте далее.
В отделении милиции Навоева также нанесла пострадавшему милиционеру Толстику как минимум один удар: у стороны обвинения есть тому доказательство — видеозапись.
«Конечно, обвиняемая все отрицает — это ее право, ради бога. Но на мой взгляд, это неправильная позиция, потому что создается впечатление, что обвиняемая за своими действиями не видит, что совершает преступление — даже не правонарушение. Она этого не понимает в силу своего агрессивного состояния. Тем не менее, законодательство совсем иначе эти действия квалифицирует. В совокупности своей все свидетельские показания, касающиеся только фактов, образуют состав преступления, предусмотренного ст. 364 УК. Нет смысла обсуждать остальное, хотя изначально вся ситуация разыгралась из-за детей», — сказал гособвинитель .
При вынесении приговора и назначении наказания прокурор попросил суд учитывать не только тяжесть содеянного, но и личность обвиняемой. а именно — характеристики с места работы и места жительства Навоевой. «Я не думаю, что, по словам обвиняемой, все на нее ополчились. Ей бы стать в сторону и посмотреть на себя. Может быть, она бы лучше понимала, что ей надо делать в жизни. Это все ходьба в тупик, в одну сторону, из которой вряд ли выход есть. Непризнание вины — это ее право. Но вывод один: человек не раскаивается в содеянном», — резюмировал Тишкевич.
Прокурор попросил для Навоевой наказание в виде 2 года ограничения свободы без направления в учреждение открытого типа.
Адвокаты: обвинения бездоказательны, действия медработников и милиционера незаконны
«В ходе судебного разбирательства, думаю, нам всем стало понятно, что мы столкнулись не с фактом совершения преступления, а с ситуацией, когда женщина, вынужденная в одиночку растить детей, была поставлена перед фактом, что ее ребенка ей не отдают. При указанных обстоятельствах Анастасии Навоева была вынуждена защищать свои права матери и права своих детей», — начали свою речь адвокаты.
Они подчеркнули, что перед судом стоит непростая задача по установлению истины, и именно от того, насколько верно будет дана юридическая оценка фактам и обстоятельствам дела зависит судьба не только молодой женщины, но и ее двух детей — Ульяны и Ивана.
Навоева находится под стражей больше месяца за преступление, которого фактически не было, подчеркнули защитники обвиняемой и попытались это доказать. Слова свидетелей о том, что Анастасия якобы была пьяна, не доказаны. А это означает, что следует принимать как данность то, что она была трезвой. Из этого следует, что врачи не имели права не отдавать ребенка матери. То есть их действия были незаконны.
По словам защиты, показания медперсонала отличаются не только между собой, но также от показаний пострадавшего — участкового милиционера Толстика. Этому. по меннию адвокатов, есть объяснение: сотрудники больницы обвиняют мать, чтобы обосновать законность своих действий.
Адвокаты также подчеркнули, что в качестве свидетелей следствие не пригласило незаинтересованных лиц — родителей, которые находились в больнице со своими детьми и могли видеть и слышать происходящее.
Действия сотрудника милиции Толстика также, говорят они, можно считать незаконными, так как участковый действовал не по инструкции — то есть фактически действия Навоевой нельзя квалифицировать по статье «Насилие в отношении сотрудника органов внутренних дел с целью воспрепятствования его законной деятельности, принуждения к изменению характера этой деятельности и из мести за выполнение служебной деятельности».
Примечателен также эпизод на остановке общественного транспорта, где Толстик вытащил Навоеву из троллейбуса. Одним из свидетелей произошедшего стал местный журналист, фотограф Владимир Репик, который запечатлел все на камеру.
На фото, которые приобщили к материалам дела, очевидно лишь то, что милиционер применял силу к Навоевой, но не наоборот. Показания еще одной свидетельницы, работницы киоска, невнятны. То есть нет возможности говорить однозначно о том, что женщина «нанесла Толстику не менее одного удара рукой в голову, не менее двух ударов обутыми ногами по голени, не менее одного удара коленом в бедро, ногтями пальцев рук царапала ему шею, чем причинила физическую боль».
Судья объявила перерыв в судебном заседании. Анастасия, прижавшись к прутьям решетки, срывающимся голосом попросила: «Галина Васильевна, уважаемая судья, я давно детей не видела. Разрешите, пожалуйста, чтобы меня к ним привезли, они в приюте».
Ей отказали и в наручниках увели в автозак.