История Ольги Л., которая возвращалась к тому, от кого бежала
«Какой-то бессмысленный штраф. Он пришел очень злой. Следующие полгода ежедневно обвинял меня в том, что я подвела семью. Стал пить еще больше, драки тоже были. Мысли вызвать милицию больше не возникало».
Имя пострадавшей вымышлено, настоящее имя и фамилия известны журналистам.
Неспособное защитить своих женщин и детей общество обречено на вырождение. По опыту экспертов, Беларусь в чем-то подтверждает общеевропейскую статистику — каждое четвертое женское самоубийство есть следствие физического, психологического или сексуального насилия в семье, — а в чем-то ее даже превосходит: каждая третья белоруска подвергалась физическому насилию в семье, и не более 30% от общего количества жертв обращались за помощью.
Задавшись целью рассказать доступными средствами о ситуации с домашним насилием в Беларуси и заодно побороться с десятком-другим распространенных стереотипов и ярлыков, журналисты TUT.BY в рамках проекта «Дом и насилие» исследовали проблему вместе с пострадавшими и оказывающими им помощь специалистами: юристами, милиционерами, психологами, волонтерами, бизнесменами.
Историей Ольги Л. TUT.BY продолжает публикацию серии портретов и свидетельств женщин, которые прошли через все циклы семейного насилия. Эта серия из девяти историй раскроет ситуацию с ракурса объекта насилия и, возможно, поможет идентифицировать себя как жертву агрессии в семье тем людям, которые в каждом избиении, оскорблении, угрозе или любой другой форме унижения видят норму и логику.
Вчера
В первый раз Ольга Л. заехала в Убежище для женщин, пострадавших от домашнего насилия, c круглым, как шарик, лицом. Дети ее не узнавали — из-за отека изменился голос. Она постоянно плакала и не разрешала, чтобы сотрудники шелтера долго на нее смотрели, уходила в темноту. Освидетельствованные травмы лица, возбуждение уголовного дела, самоличный отзыв, объясненный: «Даже убийцам дают шанс. Да, он меня побил, и не один раз, но…», — и Ольга Л. с детьми снова оказывается рядом с тем, от кого бежала. Спустя несколько месяцев она повторно возвращается в Убежище. Когда мы собирали предметы для проектной съемки, она долго думала, чем поделиться: «Ремнем бил. Деревянным прутом от детской кровати бил. Что вам?».
— Муж давно и часто поднимал на меня руку. Бывало так, что хотела брать детей и бежать. Бежать было некуда. Стала задумываться, читать рекламные листовки. Года два назад позвонила по 8−801−100−8−801 (общенациональная горячая линия для пострадавших от домашнего насилия. — TUT.BY) и задала вопрос: где бы я в период бракоразводного процесса могла пожить с детьми? Мне сказали, что в Минске Убежища нет, есть только в Могилеве. Денег на переезд с детьми в Могилев у меня не было. И я осталась с супругом. Позже через Ольгу Казак вышла на Горбунову (Ольга Горбунова, председатель Правления ОО «Радислава». — TUT.BY). Я ей позвонила, объяснила мою семейную ситуацию: «Мне очень страшно — я боюсь его, мужа своего». Договорились, как только соберусь, позвоню. Дней через пять-шесть супруг снова избил, и меня увезли в больницу, но я успела вызвать милицию. Там меня обследовали, оказали необходимую помощь и сказали, что надо ложиться в стационар. А как я лягу — дома же дети остались! Вернулась. Один глаз после мужниных побоев практически закрылся, пришлось собирать вещи свои и детей на ощупь. Следующим утром переступила с ними порог Убежища, в котором мы скрывались два месяца. В первый же день сняла побои и подала на развод. Меня уговаривали: «Ольга! Куда ты пойдешь такая!». Ну да, голова разбита, лицо… Сил терпеть не было.
— А в милицию заявление написали?
— Да, надо мной там смеялись: мол, ну что тут особенного, муж побил, может, даже на административное наказание не потянет. Мне же еще вот где не повезло: во время снятия побоев медики меня заверили: носовая кость не сдвинута, пройдет два-три дня, и нос станет на место. Через два дня он не стал на место. Я обратилась к лору, который сказал: «Поздно! Надо было два дня назад». А сейчас необходимо и носовую перегородку восстанавливать, и… В общем, проблемы есть.
— Так, а что же милиция? Возбудила уголовное дело?
— Дело дошло до следователя. Подразумевалось, что будут две статьи. «Истязания». Он нанес мне более двенадцати ударов. Хорошо помню каждый. Бил долго. Планомерно. Еще хотели «Угроза жизни», потому что он перед ударами меня еще и душил, но по этой не возбудили. Когда процесс вышел на финишную прямую (через два месяца после случившегося), я пошла к нему на работу необходимые мне справки забрать. Впервые с того вечера мы встретились. Мысли к нему вернуться у меня не возникало совершенно. Даже когда девочки из «Радиславы» меня спрашивали насчет возврата, я обижалась, думая: «Как они могут вообще так думать обо мне». Вот… Он стал умолять меня: «Ради детей, прости меня, пожалуйста, и на операцию мы найдем, и все будет хорошо, пожалуйста». И в один миг эта мысль и пришла: «Почему бы и нет?». Через пять дней мы освободили комнату в Убежище и переехали к нему. Ссоры, ругань начались с первого же дня. Я искренне верила, что он может измениться. Как я сегодня понимаю, эту искренность убеждения ни один факт не ослабит. И постепенно, постепенно, все становилось хуже и хуже, и дошло снова до… Постоянно пил, меня обвинял во всех своих неудачах. Хотя я для себя не жила совершенно, о себе не думала. Семья всегда была на первом месте. Готовила, стирала, убирала, гуляла с ребятами. И в последнее время он стал очень сильно пить. На работе он не пил, а вечером приходил с двумя-тремя бутылками водки и давай. При мне, при детях начинался пьяный дебош, заканчивавшийся драками.
— С вами?
— Да.
— Сколько в браке вы были, столько это все продолжалось? Часто милицию вызывали?
— Первый раз милицию вызывала года два назад. Он был безумно пьяный. Я укладывала детей спать. Самую маленькую приходилось качать на руках где-то час. И что он начал?.. Начал ко мне приставать по поводу: «Бросай детей, я секса хочу». Был невменяем совершенно. Он стал меня тащить. Я испугалась, и пока он отлучился на кухню, вызвала милицию. Его забрали, выписали штраф. Но не за дебош, а за то, что оказывал сопротивление милиции, — около двух миллионов рублей. По тем временам деньги немалые, половина наших зарплат. Какой-то бессмысленный штраф. Он пришел очень злой. Следующие полгода он ежедневно обвинял меня в потере денег. Я была скотиной и сволочью, которая подвела семью. Стал пить еще больше. Мысли вызвать милицию больше не возникало. Драки и приставания с его стороны продолжились.
Алкоголиком он себя не считает. Очень многие его хвалят. Всегда при пиджаке, галстуке, с папочкой, солидный, упитанный: «Какой у вас папа умный, рассудительный». И на его фоне я — замученная, уставшая. Так и выходит. Всем на работе он говорит, что я его пилю, что он из-за этого не хочет возвращаться домой. Я категорически не согласна с этим. Был даже момент, когда я стала молчать. Он что-то делает, к примеру, кредит берет — я молча соглашаюсь. Не спорила, не доказывала, хотя по многом моментам была совершенно против.
В последнее время, пока я еще жила с ним, стал очень много пить и часто. Мы же на СОПе стояли, и к нам приходили проверять, но приходили только тогда, когда он был на работе почему-то. Я ему говорила: «Приходили, видели у меня синяк, предлагали заявление писать». Я вела к тому, что у нас могут забрать детей, и ему стоит прекратить пить, умерить свой пыл, соседи же слышали. И по итогу я его прикрывала перед этими женщинами из СОПа, только чтобы детей не забрали. Он смеялся: «У нас детей заберут? Ну, может, у тебя и заберут. А у меня точно не заберут. Я их содержу, я им все покупаю».
Дети просто искалеченные. Все это видели. Приезжала как-то в приют к своей девочке, ей 4 года на тот момент было, а она говорит: «Мама, я папу люблю, но понимаю, что ты с ним жить не можешь, он же тебя так бьет. Ты, как пушистый и добрый котенок, а он, как злой волк».
— Одно время вы проживали в «Гендерных перспективах». Почему?
— Ушла от него в тот вечер, когда случился очередной кризис. Он пришел пьяный, злой и предложил заняться сексом со старшим сыном, втроем. До этого он тоже несколько раз предлагал. Я его пытаюсь успокоить, как-то уложить спать, потому что рациональные доводы на его состояние все равно не подействовали бы. Он начинает толкаться: «Иди зови ребенка». И тут я поняла, что край. Я тогда вспомнила слова психолога, что его агрессия перейдет на детей. Тогда для меня эти слова дико прозвучали, но по факту оказались правдой. Я вызвала милицию. Его забрали за то, что он был пьян. В милиции я сказала, что хочу написать заявление касательно того, что он уже не в первый раз предлагает секс с ребенком. Он [участковый] ответил: «Да вы что! Что ему будет? Он же ему ничего не сделал». А что делать, если сделает? И ведь он уже пытался… Один раз голый лег к дочке, но сказал, что перепутал. Может, и правда, перепутал, потому что сразу заснул. Второй раз ребенку говорил: «Поцелуешь маму. Ты же маму любишь…», — хитро ему как-то преподносил. И вот третий раз он пытался меня заставить заняться групповым сексом. Что делать? В той же милиции сказали: «Ну, хотя бы синяки должны быть, чтобы доказать, что он принуждал». В заявлении, кстати, я дописала, что прошу провести проверку по факту совращения несовершеннолетнего. Из-за этого заявления шум поднялся на весь район. Ну, как же — у них же все спокойно было, а, получается, что это они проглядели, они ответственны. Ох…
— Почему, по-вашему, детей направили в приют?
— Как было написано в бумажке: ни мать, ни отец не заботятся о психическом и эмоциональном здоровье детей. Меня обвинили в том, что я долго время терпела, и сразу, кстати, все стали говорить: «Вот если бы вы к нам обратились, и к нам, и к нам — мы вам помогли бы».
Сегодня
По состоянию дел на сегодня. Ольга прошла все круги бюрократического ада, и ей вернули детей.
Контактный номер телефона для пострадавших от домашнего насилия — общенациональная горячая линия: 8 801 100 8 801
Контактный номер телефона для размещения в Убежище для женщин, пострадавших от домашнего насилия: 8 029 610 83 55
Общенациональная детская линия: 8 801 100 1611
Если жертву делают виноватой:
Обвинение жертвы, так называемый victimblaming — это типичнейшая общественная реакция на ситуацию домашнего насилия. И это не какое-то гипотетическое общество, а вполне себе близкие люди: родители, друзья, коллеги, — все те, от кого рассчитываешь получить поддержку в критической ситуации. Белорусы в большей своей массе не считают домашнее насилие преступлением, от этого пострадавшим и специалистам часто приходится отвечать на неадекватные вопросы.
TUT.BY собрал типичные неправильные реплики на заявления жертвы об инцидентах домашнего насилия и попросил комментарий у специалистов.
Ольга Горбунова, координатор Убежища, председатель Правления ОО «Радислава», национальный эксперт ЮНФПА по вопросам противодействия домашнему насилию, организации и управления шелтерами в Беларуси.
Ольга Казак, психолог Городского клинического психиатрического диспансера, национальный эксперт в области оказания психологической помощи жертвам домашнего насилия ЮНФПА, психолог ОО «Радислава».
Анна Келлер, управляющий партнер, медиатор в адвокатском бюро «АдвокатГрупп», сотрудничает с «Радиславой» в течение трех лет — консультирует клиенток, ведет дела, помогает с вещами.
— зачем ты выходила за него замуж?
— Он меня избивает
Неправильная реплика
— Так зачем ты выходила за него замуж? Почему родила детей?
Комментарии специалистов
Ольга Горбунова: Складывается впечатление, что человек, задающий этот вопрос, думает, что партнер собеседника всегда был склонен к агрессии и весь этот ужас и кошмар женщина могла увидеть и пресечь в самом начале, не доводя ситуацию до легких или тяжелых телесных повреждений. Однако нет агрессоров, которым в родильном доме делают татуровку на лбу, что он агрессор: они хорошо выглядят, могут быть душой компании, ходят на работу галстуком удушенные, и по ним никогда в жизни не определишь, что он агрессор, что он имеет в прошлом опыт насилия над своими партнершами. Более того, он романтичен, заботлив, одаривает подарками, страстен, ну где можно заподозрить такого человека в том, что его страсть перейдет в другую область, и он с такой же страстью будет избивать ее каждые выходные. Она выходила за него замуж, когда насилия не было. Никогда в жизни агрессор не начинает избивать на первом свидании, он никогда не угрожает на первых парах, не говорит: «Когда мы заведем детей, я сделаю все, чтобы поместить тебя в психушку и отобрать их у тебя».
— Про психушку ваш случай?
— Наш. Дебютирует насилие, когда она попадает в зависимое от него положение, к примеру, в период беременности или первые месяцы после родов. Поэтому такой вопрос может задать только экстрасенс: «Я вот думаю, что этот человек через десять лет будет вас бить. Почему ты выходишь за него замуж?»
Ольга Казак: Вы были в суде. Какую характеристику Ж. зачитал судья?
Дарья Царик: Университет окончил с отличием, за время работы на кафедре успешно проводил научную работу, на протяжении нескольких лет проводил занятия по подготовке школьников к республиканской и международным олимпиадам, пользуется неприкасаемым авторитетом и уважением как у студентов, так и у коллег по работе; вежлив, тактичен, никогда не был замечен в конфликтах; имеет спокойный, покладистый и даже мягкий характер. Не сквернословит, не употребляет спиртные напитки, не курит.
Ольга Казак: Вот! Так и не подумаешь, что этот человек будет насиловать тебя каждую ночь самыми изощренным способом. Агрессоры двуликие. Он будет тебе зубы лечить, а дома избивать жену до сотрясения у мозга.
Дарья Царик: Это про жену стоматолога?
Ольга Казак: Да. А если тебя в заблуждение вводит, то почему ты думаешь, что жертва не могла быть обманута?
Правильная реплика
— Подавай заявление в милицию и беги на медицинское освидетельствование! Хотя бы набери 8 801 100 8 801!
— почему ты не уходишь?
— Он меня избивает
Неправильная реплика
— Так почему ты не уходишь?
Комментарии специалистов
Ольга Горбунова: Ты — читатель, просто представь себе, что ты сейчас сидишь за компьютером. У тебя под боком лежит младенец, в двух метрах от него лежит трехлетняя дочь, а в соседней комнате спит восьмилетний сын. Представь, что у тебя нет никаких социальных связей, потому что ты ходил из декрета в декрет, и не всегда добровольные были твои беременности, и сейчас ты живешь на очень ограниченные деньги. И если твоя первая беременность была в подростковом возрасте, то у тебя, быть может, даже не было опыта работы. Ты почти не общаешься со своими друзьями, коллегами. У тебя ни работы, ни сбережений, ни запасного жилья, куда ты сможешь убежать. У тебя депрессия, суицидальные мысли и нет физических сил. Эмоциональное бессилие на фоне вороха бытовых проблем и отсутствия экономических возможностей. У тебя может не оказаться родителей, либо они есть, но они никогда не поддержат твой разрыв с агрессором: «Лишь бы отец, сама не потянешь». Зато у тебя есть супруг. Он насилует тебя каждую ночь, избивает каждые выходные
— Кризисные комнаты, нет?
— Месяц, а дальше? Да один развод — три месяца минимум. А если кто-нибудь что-нибудь предложит? Нет, не предложат, я бы знала.
— Так комнаты же, кризисные. Сто пять по всей Беларуси.
— Ой, а можно в качестве моего ответа здесь дать ссылку на материал про генеральную прокуратуру и кризисную комнату в Ленинском районе?
Единственная кризисная комната для жертв насилия в Минске 10 месяцев никем не использовалась
Ольга Казак: Муж не всегда избивает, он же еще и извиняется, и любит, и цветы дарит, и обещает, что никогда-никогда больше, и вот эти вечные качели — то избивает, то обожает — рождают у клиенток симптоматику, схожую со стокгольмским синдромом.
Правильная реплика
— Подавай заявление в милицию и беги на медицинское освидетельствование! Хотя бы набери 8 801 100 8 801!
— что ты сделала? почему?
— Он меня избивает
Неправильная реплика
— Что ты сделала? Почему?
Комментарии специалистов
Ольга Горбунова: Как говорит Наста: «Если надо объяснять, то не надо объяснять». Да, потому что он считает, что у него есть право бить людей. Могу предположить, что человек, который задает такой вопрос, считает, что есть какое-то состояние или статус человека, которые позволяют ему его бить. Вам не нравятся, досаждают, раздражают какие-то категории людей? И вы считаете, что это дает вам право избивать этого человека? Но послушайте, Конституция и все остальные законы в Республике Беларусь говорят про то, что никто никого избивать не имеет права. И это первично. Закон. И даже если она самая последняя проститутка или истеричка или пьяница, если даже у нее на майке будет написано: «Ударь меня!» — это никому не дает права поднимать на нее руку. И мы сейчас не говорим про самозащиту. Мы говорим про домашнее насилие, где агрессор целенаправленно причиняет вред партнерше. Злонамеренно, целенаправленно совершает действие для подчинения другого человека собственной воле.
Правильная реплика
— Подавай заявление в милицию и беги на медицинское освидетельствовании! Хотя бы набери 8 801 100 8 801!
— он пьян, когда делает это?
— Он меня избивает
Неправильная реплика
— Он пьян, когда делает это?
Ольга Горбунова: Какая разница? Даже если да, и что? Алкоголь всегда был, есть и будет отягчающим обстоятельством. Ситуация домашнего насилия не может становиться исключением, где алкоголь превращается в оправдание. Для нас этот вопрос созвучен: «- Он сбил пешехода. — Может, он был пьян?».
Правильная реплика:
— Подавай заявление в милицию и беги на медицинское освидетельствование. Хотя бы набери 8 801 100 8 801!
— как насилует? он же муж!
— Мой муж насилует меня
Неправильная реплика
— Как насилует? Он же муж!
Ольга Горбунова: Супружеский долг? Как бы не так. Я не видела в своей практике семей, где сексуальное насилие можно было рассматривать как попытку получить сексуальное удовлетворение. Когда в семье есть сексуальное насилие, это значит, что в семье уже давно есть психологическое насилие, возможно, и физическое. И тогда секс выступает как средство наказания человека, подавления его воли; средство проявления власти и контроля способом, который не может повлечь серьезных последствий для агрессора, но является тяжелейшей травмой для женщины. Это самая изощренная и самая трудно доказуемая форма насилия в семье.
Анна Келлер: Если мы говорим о сексуальном насилии в семье, то есть когда муж против воли жены заставляет ее вступать с ним в половую связь, то доказать, что насилие как таковое было, женщине очень сложно. Если он заставил ее против согласия, сломил ее волю угрозами, был груб или толкнул ее, но при этом у нее нет синяков, следов побоев, ран, травм — для государства в лице правоохранительных органов это не сексуальное насилие.
Правильная реплика:
— Подавай заявление в милицию и беги на медицинское освидетельствование. Хотя бы набери 8 801 100 8 801!
— подожди, может он изменится
— Он меня избивает
Неправильная реплика
— Подожди, может он изменится.
Ольга Казак: Не изменится. Сегодня он оскорбляет, завтра он даст тумака, послезавтра начнет душить полотенцем, а в качестве объяснения в милиции будет рассказывать о том, что она пыталась покончить жизнь самоубийством, намотав на горло полотенце.
Правильная реплика:
— Подавай заявление в милицию и беги на медицинское освидетельствование. Хотя бы набери 8 801 100 8 801!