Психиатр Сергей Игумнов: суицид — это крик о помощи

В Беларуси уменьшается количество самоубийств, но их уровень остается по-прежнему высоким. Почему не удается добиться его значимого снижения. На эту тему в интервью Naviny.by рассужадет психиатр, доктор медицинских наук Сергей Игумнов.

— В Беларуси уровень суицидов снижается, не так ли?

— Да, в 2014 году он составил 18,3 случая на 100 тысяч человек, в 2013-м — 20,1 случая. Беларусь, безусловно, сделала большой шаг в направлении улучшения ситуации по самоубийствам, ведь их показатель на 100 тыс. населения в 2002 году составлял 33,4, в 2006-м — 29, в 2007-м — 27,5.

Однако уровень самоубийств все-таки остается значимым. По классификации ВОЗ, до 10 случаев на 100 000 населения в год — низкий, от 10 до 20 случаев — средний, от 20 до 30 случаев — высокий.

Группа ученых РНПЦ психического здоровья изучала проблему и с точностью до десятых спрогнозировала ситуацию на 2013 и 2014 годы. Вывод был таков — если бы в стране далее реализовывались задачи Комплексного плана профилактики суицидального поведения, к 2015-2016 годам Беларусь могла бы выйти из печальной десятки стран- лидеров по числу суицидов в категорию стран с уровнем суицидов ниже среднемирового и достичь показателя 15,1 на 100 тысяч населения.

Комплексный план профилактики суицидального поведения в Республике Беларусь работал в 2009-2012 годах. Закончился 2012 год, и многие его пункты начинают дезавуироваться. Например, в плане был пункт по запрету продажи алкоголя в ночное время. Это связано с тем, что как раз ночью совершается значительная часть суицидов в состоянии опьянения.

Или считается, что у нас закрыты выходы на крыши, но около 19% суицидов совершаются путем падения с высоты.

У нас также идет борьба с наркотиками, а в аптеках свободно продаются барбитураты. Пьющие люди знают, что смешивание корвалола с водкой дает сильный эффект. Почему бы не ограничить продажу барбитуратов?

— Для этого нужен новый план?

— Да, и средства под него. Национальные действия по снижению суицидов на основании подобного плана в странах Скандинавии проводятся уже на протяжении второго поколения. И статистически достоверного снижения суицидов там добились на втором десятилетии реализации плана. У нас план работал всего два года, и снижение числа суицидов было беспрецедентным.

— Какой уровень суицидов является оптимальным для Беларуси?

— Я бы сказал, что нулевой. Условно говоря, приемлемый уровень — это не выше среднемирового — до 16 случаев на 100 тысяч населения. Необходима в числе прочего работа с выжившими людьми, совершившими попытку суицида. Отмечу, что число зарегистрированных парасуицидов за последние годы уменьшилось. Понятно, что семьи не заинтересованы в регистрации. Однако очевидно, что нет соответствующего алгоритма действий у медиков и органов МВД, хотя он должен быть.

Оснащение психоневрологических диспансеров слабое. В РНПЦ психического здоровья с 2011 года нет аппарата МРТ. Работавший до этого аппарат прослужил 15 лет и вышел из строя. К сожалению, этот высокоинформативный метод исследования в РНПЦ теперь недоступен. В то же время от 10% до 20% психозов являются органическими, то есть вызваны опухолями, посттравматическими изменениями. Их невозможно выявить в результате визуального осмотра. Понятно, что в некоторых случаях больных из РНПЦ на процедуру возят в другие учреждения здравоохранения. Но это то же самое, что ходить за водой в колодец в соседней деревне.

В советское время была должность суицидологов в психоневрологических диспансерах, теперь нет.

Без активизации и оснащения психиатрической службы невозможно выполнения ряда задач, в том числе демографической программы. И борьба с суицидами под вопросом.

Экстренная психологическая помощь в Минске • Для взрослых — 290-44-44 (круглосуточно) • Для детей и подростков — 315-00-00 (круглосуточно)

— От мыслей о суициде не застрахован никто?

— Да. Надо иметь в виду, что очень велико разнообразие суицидальных намерений людей. Не всегда люди совершают суицид с намерением умереть, но всегда это крик о помощи. Чаще всего не хотят умирать подростки, совершая суицид.

— Верно ли, что больший риск суицидов у тонких ранимых натур?

— Скорее нет, чем да. Все попытки создать психологический портрет человека, который кончает жизнь самоубийством, не увенчались успехом. Есть ситуации, в которых большинство людей могут каким-то образом покуситься на собственную жизнь. Есть специфические ситуации для тонких ранимых натур, а есть для людей с лидерскими качествами, которые жалят себя подобно скорпиону, и так далее.

— Верно ли, что в случае, если попытка расстаться с жизнью не удалась, треть из них повторяется?

— В 90-х годах в больнице скорой медицинской помощи было проведено исследование среди поступивших туда больных после попытки суицида. Около 90% из них совершали суицид впервые. Однако серьезность суицидальных намерений среди тех, кто совершал повторную попытку, возрастала почти на порядок. Если желание умереть среди тех, кто впервые наложил на себя руки, было выявлено у 2%, то при повторных самоубийствах — у 10%.

— Среди причин самоубийств выделяется невозможность терпеть боль при неизлечимых заболеваниях.

— Да, в России было обнародовано несколько случаев, когда люди кончали с собой из-за невозможности терпеть боль и которым не обеспечили адекватное обезболивание по каким-то причинам. В Беларуси в последнее время дела обстоят лучше, чем в прежние годы.

Проблема в том, что порой обезболивание раковых больных приводит к тому, что человек находится в состоянии легкого наркоза. Далеко не все этого хотят. Человеку, сознающему приближение смерти, необходимо отдать какие-то осознанные распоряжения, люди хотят видеть родственников.

Мне приходилось консультировать онкологических пациентов, которые стояли перед выбором — обезболиваться или оставаться в сознании. Например, пациентка говорила, что при увеличении дозы обезболивающего лекарства у нее ухудшалось зрение, слух. Она рассказывала, что осознанно снижала дозу обезболивающих, когда к ней приходили дорогие ей люди, чтобы иметь возможность общаться с ними.

— Верно ли, что склонность к суицидам наследуется?

— Есть случаи повторения суицидов в семьях. Возьмем хотя бы хрестоматийный пример, когда Эрнест Хемингуэй застрелился из ружья в том же возрасте, как сделал это его отец. Вообще же это полифакторная био-, психо-, социальная проблема, играют роль биологические факторы и патологическое семейное наследование. Уточню: наследуется не склонность к суицидальному поведению, тем более не склонность к какому-то способу совершения суицида, а импульсивность, склонность к аффективному поведению.

— Какие причины самоубийств вы выделили бы как не фатальные, на которые можно повлиять?

— Многое зависит от того, как в обществе воспринимается суицид. Есть сравнительное исследование по суицидам, проведенное в Дании и Норвегии. На протяжении многих лет уровень суицидов выше в Дании, чем в Норвегии. При этом это довольно близкие народы, но у норвежцев в мифологии суицид осуждается, считается, что в период испытаний нужно держаться до конца. У датчан самоубийство рассматривается как возможный достойный выход из критической ситуации. Есть еще фактор алкоголизации. Еще Шекспир говорил: «Пьет, как датчанин».

Чем младше возраст суицидента, тем больше возможностей на него влиять. И хотя общество чувствительно к таким суицидам, они составляют от общего числа суицидальных попыток не более 1%. Основной суицидоопасный возраст — от 40 до 59 лет. Чаще всего это мужчина с проблемами в семье, не имеющий работы или с непостоянным заработком, злоупотребляющий алкогольными напитками.

— Вы говорите об алкоголиках?

— По данным западных коллег, вероятность совершения суицида у страдающего второй стадией алкогольной зависимости в 80 раз больше, чем у среднестатистического жителя страны. Алкогольная зависимость и суицид идут рука об руку.

10 сентября — Всемирный день предотвращения самоубийств (World Suicide Prevention Day). Дата была введена в 2003 году по инициативе Международной ассоциации по предотвращению самоубийств при активной поддержке Всемирной организации здравоохранения и под патронажем ООН.

— Алкоголизация — управляемый фактор профилактики суицидов?

— Относительно. При всех недостатках антиалкогольная кампания второй половины 80-х прошлого века показала, что при снижении доступности алкоголя люди меньше пьют, и снижается количество суицидов.

В Беларуси с 1985 года по 1988-й показатель суицидов снизился с 23 до 18,5 случая на 100 тысяч населения. К 1996 году показатель увеличился почти в два раза и составил 35,3.

— Если очевидна корреляция употребления алкоголя с ростом суицидов, логично предположить, что государство заинтересовано в антиалкогольной политике. А у нас происходит наоборот — отменяется ранее введенный запрет на продажу алкоголя, снижаются наценки на белорусский алкоголь в ресторанах.

— Мой коллега как-то пошутил, что задачи Госпищепрома и Минздрава диаметрально противоположны. Бюджет зависит от продаж алкоголя, но и сумма издержек от алкоголизации населения огромна. С учетом полученных данных о затратах по отдельным статьям в Республике Беларусь и на основании расчетов, опубликованных в доступной литературе, был произведен расчет суммы затрат в 2008 году. Итак, доходы от реализации алкоголя составили около 1%, а траты на преодоление последствий пьянства и алкоголизма — более 7%.

Это лечение хронических и острых гепатитов, циррозов печени, панкреатитов, неврологических и сердечных заболеваний, приводящих к инвалидизации. Дорогим является лечение алкогольной зависимости третьей стадии. Такая ситуация не только в Беларуси. По данным французских медиков, треть больничных листов прямо или косвенно связана с употреблением алкоголя. Реализация алкоголя приносит большие доходы, но затраты на борьбу с алкоголизацией гораздо больше.

По большому счету, жить с продажи алкоголя — то же самое, что распродавать по дешевке семейные антикварные ценности, которые в данном случае не что иное, как здоровье народа.

Конечно, бороться с алкоголем очень сложно, но точки доступа надо ограничивать. В Беларуси на один магазин, где можно купить алкоголь, приходится около 600 человек. Для сравнения: в странах Скандинавии, где ведут планомерную антиалкогольную политику с 19-го века, одна точка с алкоголем приходится на 20 тысяч человек в Швеции и 30 тысяч — в Норвегии.