"Прорвет" ли в Беларуси нефтью и природным газом? Новый глава Минприроды - о богатствах наших недр

Александр Лукашенко не теряет надежды найти в Беларуси крупные месторождения углеводородов. С таким посылом он обратился к недавно назначенному министру природных ресурсов и охраны окружающей среды Андрею Ковхуто — опытнейшему геологу. В эксклюзивном интервью TUT.BY глава Минприроды рассказал, чем реально богаты наши недра.

Мы встретились с новым руководителем Минприроды в Научно-производственном центре по геологии — это одно из предыдущих мест работы специалиста. Здесь располагается геологический музей, где представлены образцы полезных ископаемых, добываемых в Беларуси. Андрей Ковхуто заметно оживляется при виде геологического материала: дает попробовать на вкус образец силицитов — корбонатных пород, к которым при касании прилипает язык, показывает пористые породы, в которых содержится наша нефть, предлагает пощупать по-настоящему твердый белорусский кремень.

Интерес к географии у нового главы Минприроды врожденный. И дед, и отец, и он сам окончили геофак БГУ. Любимое направление министра — геотектоника и нефтяная геология. Ковхуто проявил себя в научной сфере — стал кандидатом геолого-минералогических наук. Вместе с другими специалистами выезжал в Россию и Казахстан, чтобы помочь в проведении геологических работ по поискам нефти и газа. С 2004 года занимал должность заместителя директора Департамента по геологии Минприроды.

Нефть и газ: чего ждет президент

Новое назначение Ковхуто — в качестве министра природных ресурсов и охраны окружающей среды Беларуси — не было случайным. Лукашенко уже давно хотел усилить работу по исследованию белорусских недр. В 2011 году президент планировал закрыть этот вопрос назначением «ученого премьера, академика» Михаила Мясниковича, чтобы «посматривать, что там, под толщей земли». Об этом глава государства рассказал в ежегодном послании белорусскому народу и парламенту страны.

«Если откровенно говорить, то я подозреваю о том, что мы не то что мало знаем о том, что у нас есть там (в недрах. — TUT.BY), хотя и кое-что знаем, я подозреваю, что мы не очень-то шевелимся, чтобы посмотреть, что у нас там есть», — заявил он тогда и выразил уверенность, что крупные месторождения нефти у нас обязательно где-то есть. «Но если есть нефть, мне кажется, не может быть, чтобы где-то не прорвало природным газом», — выразил надежду Лукашенко.

Спустя 4 года президент вновь обратил внимание на недоработки по разведке недр. «Я просто не верю, что у нас нет больших объемов нефти и что в наших недрах отсутствует природный газ», — отметил Лукашенко, принимая с докладом нового главу Минприроды Андрея Ковхуто. «На подобных территориях в России и других странах добывается немало нефти и природного газа, а также ценных металлов — то, что создает основу благосостояния и устойчивости любой экономики любого государства», — выразил свою позицию президент и поручил уже в ближайшее время положить ему на стол план по серьезному изучению наших недр.

Чем могут ответить геологи

Нефть

Как и президент, Андрей Ковхуто смотрит оптимистично на перспективы нефтедобычи в Беларуси. Он надеется «выявить все, что нам дала природа» — такой обтекаемый ответ мы получили на прямой вопрос о новых крупных залежах нефти и природного газа.

На сегодняшний день открыто 81 месторождение нефти, 61 из них разрабатываются. Все они найдены в юго-восточной части Беларуси, где расположен Припятский прогиб. В древности эта структура была морем. Здесь накоплены мощные толчи осадков, с чем и связаны месторождения нефти. Первое месторождение — Речицкое — в этом регионе было открыто еще в 1964 году.

Уже давно возможными нефтеперспективными районами считаются Оршанская впадина (северо-восток Беларуси) и Подлясско-Брестская впадина (юго-запад страны). Ученые руководствуются принципом аналогии: на подобных структурах, как правило, встречаются месторождения углеводородов. Но пока исследования успехом не увенчались. В районе Оршанской впадины еще в середине нулевых пробурили глубокую скважину (Суражская-1), но нефти в ней не обнаружили.

«Однако мы еще раз посмотрим все материалы исследований, есть ли возможность выявления на этих структурах месторождений углеводородов», — не унывает министр. При этом добавляет, что работы по бурению скважин обходятся очень дорого. Метр глубокой нефтяной скважины ориентировочно стоит 1000 долларов. Если учесть, что на юге Беларуси нефть залегает на глубине 2,5−3,5 тысячи метров и глубже, затраты получаются существенными.

«В данный момент как раз идет работа над тем, чтобы максимально проанализировать материалы и увеличить долю вероятности обнаружения нефти при бурении скважин», — Андрей Ковхуто делает акцент на научных исследованиях, а не на дорогостоящей разведке. В этом году новых скважин на Оршанской и Подлясско-Брестской впадинах ожидать не стоит, в следующем году — «возможно».

Зато уже хорошо изученная территория Припятского прогиба дает по 1−2 новых месторождения в год. К сожалению, запасы нефти в них не настолько велики, чтобы существенно увеличить добычу углеводородов в стране. Их хватает лишь на поддержание уже существующих объемов добычи — на сегодняшний момент это около 1 миллиона 645 тысяч тонн нефти в год. Собственные запасы перекрывают треть внутренних потребностей (нам нужны 5−6 миллионов тонн). А с учетом экспортных задач нефтеперерабатывающим предприятиям ежегодно требуется около 22 миллионов тонн нефти.

1,6 миллиона против 22 — неудивительно, что эти цифры не устраивают президента. У геологов была идея пробурить скважины глубже и тем самым увеличить добычу. Альтернативный план реализовали: в 2013−14 года в Глусском районе пробурили скважину глубиной более 5 тысяч метров. Но крупных месторождений нефти там не нашли. «Это очень затратное дело. При бурении скважины больше 3 километров, существенно возрастает ее стоимость. Сегодня для нас важно поддерживать баланс затрат на добычу нефти и ее стоимости», — подчеркивает министр.

По этим причинам пока не эксплуатируются 20 уже разведанных месторождений нефти. «Они небольшие по запасам, сложные по качеству нефти, удаленные по транспортным коммуникациям». Но из них тоже попытаются что-то получить — такая задача поставлена главой государства.

Если скорость добычи нефти останется прежней, разведанных запасов нам хватит лет на 30 точно, прогнозирует Андрей Ковхуто. При этом просит не забывать о том, что ежегодно открываются новые месторождения. Объем уже разведанных запасов оценивается в 50 миллионов тонн. Прозвучала и другая цифра — 130 миллионов тонн «перспективных ресурсов». Со времени они перейдут в разряд разведанных, уверяет министр. И лично обещает этот процесс максимально ускорить.

Газ

Природный газ в чистом виде в Беларуси пока не выявлен, несмотря на надежды президента. Зато у нас есть так называемый «попутный газ» — его сбор сопровождает нефтедобычу. Раньше его сжигали, потому что не было подходящих технологий его отбора. Более того, в свое время он даже «мешал добыче нефти», отмечает министр.

Сегодня «Белорусьнефть» собирает около 200 миллионов кубических метров попутного газа в год. Для сравнения: примерно столько же газа Беларусь использует в баллонах для бытовых нужд (сам попутный газ преимущественно идет на автомобильное топливо). К сожалению, это всего 1 процент от внутренних потребностей Беларуси.

Если газом в нашей стране и может «прорвать», то опять же — на территориях Оршанской и Подлясско-Брестской впадин, предполагает геолог. Признаки газа в пробуренных скважинах обнаруживают, но о месторождениях (запасах, достаточных для промышленной добычи) говорить не приходится.

Сланцевая нефть и газ

Сланцевую нефть и газ добывают из тех пород, которые содержат углеводороды в рассеянном виде. Наиболее удачно эта технология реализуется сегодня в США, что позволило стране существенно сократить объемы импорта нефти.

В конце прошлого года в Беларуси также заявили о добыче первой в стране нетрадиционной нефти — на Речицком месторождении. Для этого были использованы специальные технологии, в том числе горизонтальное бурение, гидроразрыв и так далее. Но о значимых результатах (добыча нефти в промышленных масштабах) говорить пока рано, считает министр.

Сейчас геологи внимательно изучают ранее пробуренные скважины, в том числе те, которые не дали месторождений. Если раньше искали исключительно саму нефть или газ, то теперь нужно детально сосредоточиться на поисках «признаков углеводородов». Таким образом, в будущем сланцевая нефть может стать перспективным направлением и для Беларуси.

Что активно добываем уже сейчас

Известный факт, что Беларусь занимает 3-е место в мире по запасу калийных солей. На трех месторождениях — Старобинском, Петриковском и Октябрьском — уже разведано 7,7 миллиарда тонн соли. Полным ходом идет добыча соли пока только под Солигорском. Это говорит о том, что в поисках новых запасов сейчас нет никакого смысла — существующих хватит более, чем на 100 лет вперед.

С каменной солью ситуация похожа: разведаны запасы на 21 миллиардов тонн. На свой век белорусам хватит.

Министр обратил внимание на то, что в последнее время залежи соли начали приносить белорусам непрямой доход. При отработке соляных массивов образуются полости, которые используются в качестве газохранилищ «Газпрома» и «Трансгаз Беларусь».

Также в Беларуси все хорошо с месторождениями цементного сырья, стекольных песков, строительных материалов. «Строительное сырье мы вроде бы берем как само собой разумеющееся, — говорит министр. — А вот в Прибалтике, к примеру, у нас закупают строительный камень». Ценность этих полезных ископаемых нами пока не осознается в полной мере.

Какие месторождения не разрабатываем

Перспективных месторождений в Беларуси накопилось множество, но в разработке из них далеко не все. Например, по строительным материалам мы используем меньше половины разведанных месторождений. «Вот это как раз тот резерв, который может быть включен в экономику страны, чтобы мы могли увеличить экспортные поставки».

Андрей Ковхуто привел несколько примеров:

• Из 7 месторождений мела для цемента используются только 2.
• Дорогостоящий облицовочный камень разведан, но не разрабатывается.
• Глину для грубой керамики добывают на 11 месторождениях точках из 19 разведанных.
• Никому не нужны разведанные Каолиновые глины, хотя Добрушский фарфоровый завод их закупает за рубежом. Наше сырье отличается от требуемых характеристик.
• То же самое с горючими сланцами. Залегают глубоко и отстают по стандартам качества.
• Гипс — месторождение одно — стоит без дела, хотя потребности в нем большие — ежегодно в страну ввозится около 240 тысяч тонн.
• Уголь нашли, а подходящих технологий для того, чтобы добывать его было экономически выгодно, не оказалось.
• Железную руду, общие запасы которой около 275 миллионов тонн, тоже добыть пока не удается. Не хватает прорывных технологий.

Крупнейшие месторождения полезных ископаемых на карте

Детальный список всех месторождений, которые сегодня по разным причинам не разрабатываются, уже в ближайшее время планируют представить президенту. В дальнейшем эти документы направят в областные исполнительные комитеты, чтобы на местах посмотрели, какие запасы таят их земли. «Задача исполкомов оценить, что выгоднее: лес выращивать, пшеницу засевать либо этот участок отвести под добычу полезных ископаемых. Мы хотим, чтобы на местах знали свою минерально-сырьевую базу и могли свою экономику строить, исходя из этого».

Кроме исполкомов, делится планами министр, нужно наладить работу с предприятиями, на балансе которых еще с советских времен находятся некоторые месторождения. «Важно, чтобы они пересмотрели свои базы ресурсные и либо расширили собственное производство (и мы их должны к этому подтолкнуть, вот у тебя есть запасы, почему ты новые цеха не строишь?), либо предложили эти месторождения инвесторам».

Привлечение инвесторов к разработке полезных ископаемых — сегодня одна из самых стратегических задач. С их помощью можно будет решить вопрос с нехваткой знаний для добычи конкретных полезных ископаемых, как например, вышло с железной рудой. С опытном инвестором, который уже имеет опыт в добыче железа, запустить разработку получится гораздо быстрее, предполагает Андрей Ковхуто. При этом полученное сырье останется собственностью государства: возможен или раздел полученной продукции, или раздел прибыли от ее реализации.

Надо отметить, что сама по себе идея передачи месторождений в концессию для Беларуси не нова. Крупный зарубежный инвестор уже работает на участке Старобинского месторождения с калийной солью. Есть несколько внутренних инвесторов на небольших месторождениях строительных материалов. Был интерес у зарубежных инвесторов по углю и гипсу, но взаимодействия не получилось.

Министр предполагает, что специалистам, работающим сегодня с инвесторами, может не хватать опыта и знаний в подготовке бизнес-предложений. В его планах — обратиться за содействием в Национальное агентство инвестиций и приватизации при Министерстве экономики, потому как геологи не могут быть экспертами во всех вопросах.

Вообще именно экономике сырья команда министра намерена уделить особое внимание. И это объяснимо: никогда еще от Минприроды не ждали столько прямой финансовой отдачи.

Экзотика: продолжают ли в Беларуси искать золото и алмазы?

В свое время в Беларуси был отлит слиток весом килограмм из небольших частиц золота, которое нашли в обычном песке. Такой способ добычи благородного металла экономически оказался невыгодным (золото содержится в мизерных концентрациях, поэтому от него пришлось отказаться.

Геологи решили сконцентрироваться на так называемых «коренных месторождениях золота», или его первоначальных формированиях. В районе железорудных месторождений они даже натолкнулись на «проявления золота». Но полноценных месторождений выявить пока не удалось. Возможно, когда начнется разработка железа, попутно удастся более детально разведать и запасы золота.

Что касается алмазов, в Беларуси за все время найдено чуть больше десятка небольших осколков. Это дает основание предполагать, что какие-то запасы драгоценных камней могут быть. Несколько лет предпринимались попытки найти месторождения, но безуспешно. Не было разработано четких критериев поиска, как с нефтью. Поэтому идет разработка точных критериев поиска алмазов.