Освобожденный Рубцов: "Рад встрече с родными, но очень недоволен, что это помилование"
В субботу вечером, когда освобожденного Николая Статкевича встречали на автовокзале в Минске, Юрий Рубцов, также признанный Amnesty International узником совести, ехал в родной Гомель. Первое утро на свободе Юрий Рубцов провел вместе со своей семьей. TUT.BY разделил с ним эту радость.
«Мне нужно оправдание: я на сто процентов знаю, что невиновен»
Воскресным утром мы отправились на улицу Богдана Хмельницкого к многоэтажке, в которой живет Юрий Рубцов.
В начале одиннадцатого утра дверь квартиры открыла жена Юрия Ядвига. Из комнаты сразу же вышел и Юрий. Оказывается, он уже давно не спал и собирался на прогулку с младшим внуком.
— Смотрите, — показывает Ядвига, — он так похудел, что джинсы сына пришлось надевать. Да и те ему велики… До того как попасть в колонию, Юрий весил почти сто килограммов.
— Неделю назад меня взвешивали в «шизо», было чуть больше 71 кг, — говорит Юрий. — С декабря по август сбросил около 30 кг. Но это с учетом того, что у меня была голодовка: более 48 дней я сидел только на воде.
Сын Виктор рассказал, как семья узнала об освобождении.
— Маме позвонил правозащитник Судаленко. Поначалу у нас была информация, что папа будет дома в воскресенье утром и мы собирались ехать в Бобруйск, чтобы забрать его из колонии, — рассказал Виктор. — Потом стали поступать сведения, что политзаключенных освободили, что Статкевич уже на свободе. Когда папа позвонил домой, трубку снял его старший внук Сережа, мальчик был на эмоциях и не мог толком объяснить, что сказал дед.
Близкие Юрия начали смотреть расписание автобусов и поездов из Бобруйска в ближайшее время. С Рубцовым связи не было. «Ну ты, как маленький, мог бы попросить у кого-нибудь телефон, перезвонить хотя бы», — обращается Виктор к отцу и оба улыбаются.
В итоге Виктор отправился на вокзал, чтобы встречать поезда, прибывающие из Бобруйска, а Ядвига ждала мужа дома.
— В 23.50 прибыл поезд Минск-Гомель. До этого я увидел на перроне стоят ребята с сумочкой «Свабоду палітвязням». Выяснилось, что они тоже моего отца встречали. Мы объединились и догооворились стать по длине всего состава, чтобы не упустить его из вида. Подошли милиционеры, им не понравился бел-чырвоны флаг и видеосъемка. Но мы им объяснили, что демократия в стране — хоть сегодня нас не трогайте.
Смотрели на выходящих из поезда внимательно, но отца все же прозевали. Он вышел из первого вагона и сразу нырнул в тоннель, никто его даже и не заметил. Следующий поезд приходил в два ночи. Собирались ждать его.
— И тут позвонила мама, сказала, что отец уже дома. Мы приехали всей толпой к нам, — улыбается Виктор.
Для самого Рубцова помилование тоже стало неожиданностью.
— Я как раз отбывал очередное наказание. 10 августа прибыл из Барановичей в бобруйскую тюрьму и за все это время до освобождения только один раз в кровати поспал, остальные ночи — на нарах в «шизо», — рассказал он. — В субботу, поужинал, готовился к проверке, которая начиналась в 18.45. Ко мне в камеру вошли и говорят: забирайте вещи и выходите. Привели на КПП, где в отдельной комнате стоял чемодан с моими вещами. Начальник карантина, в котором я числился, сказал, чтобы я снимал эту одежду и одевал свою. Вот тогда мне стало понятно — что-то случилось. Когда переоделся, мне сказали, что пришел указ о моем освобождении — о помиловании. Мне выдали билет на поезд до Гомеля. Было состояние «абыякавасці» и досады: почему помилование? Я никогда не просил об этом и не собирался. Мне нужно оправдание, потому что я на сто процентов знаю, что невиновен. Это же абсурд, что человеку дали два года тюрьмы за то, что он требует достойную зарплату.
Потом, рассказал Юрий, подъехала машина, похожая на скорую помощь, в ней сидели три человека в штатском, которые сопровождали его до вагона.
— Я ехал в первом вагоне. Поезд прибыл в Гомель около двенадцати ночи, — говорит Юрий. — Вышел, смотрю — никого, пошел на автобусную остановку, но автобус уже не ходил. Поймал такси и доехал до своего дома.
Как потом признался Юрий, его жена — человек не эмоциональный. Но она не скрывала радости от того, что муж наконец дома. Вместе они уже 37 лет и за эти годы, говорит, научились чувствовать и понимать друг друга.
«Если захотят убрать эту надпись, придется снимать ее вместе с кожей»
Юрий показал рубашку, которую ему выдали когда-то в Москве, где он работал водителем. Жена передала ее в барановичское СИЗО и политзаключенный вышил на ней две фразы.
— Спереди — цитата Владимира Мацкевича: «Называйте вещи своими именами». Полностью с этим согласен. Чтобы понять что-то непонятное, нужно, прежде всего, называть вещи своими именами. Не подразумевать что-то под чем-то, а именно своими именами, — пояснил он. — А сзади надпись, которую я сделал специально для надзирателей, которые ставили меня к стенке и обыскивали: «Осудив меня, вас лишили права возмущаться нищенской зарплатой». Это уже моя фраза. Таким образом я боролся с режимом, даже будучи осужденным.
Юрий говорит, что футболки с надписью «Лукашенко, уходи», в которых он появлялся на улице и на политических акциях, у него забрали сотрудники милиции. Потому в СИЗО пришла идея сделать татуировку с такой надписью на груди. Делал он ее с расчетом, что она будет полностью готова к 25 марта, к Дню Воли.
Если захотят убрать эту надпись, придется снимать вместе с кожей, говорит он и добавляет, что этой тату не нарушает никаких законов.
Юрий рассказал, что условия содержания в тюрьме, по его мнению, не поддаются никакой критике:
— Когда нас перестали водить на прогулки, приходит ко мне в камеру начальник СИЗО и требует от меня «доклада». Говорю, у вас же сидят люди, которые находятся под следствием, а вы уже поместили их в туалеты. На каком основании? Почему вы кормите их помоями? Они ж подследственные, еще не доказана их вина. Но даже если доказана, если этот человек признан преступником, разве он перестанет быть человеком? Унижать его — значит, ожесточить против всех людей. Человек уже и так наказан тем, что лишен свободы.
Юрий рассказал, называл свою камеру исключительно туалетом, «потому что камера не может называться помещением, когда в нем есть неизолированный туалет».
«Политики для того и существуют, чтобы побеждать мирным путем»
Юрий убежден, что бороться насильственными методами с властью нельзя.
— Я придерживаюсь позиции, которую высказал еще князь Горчаков, который был канцлером российской империи. Он сказал, что война просто так не кончается. Потому что побежденный всегда будет стремиться взять реванш за свое поражение, и я понимаю, что насилие порождает только насилие, — рассуждает он. — Это красиво звучит — революция, эмоции, вдохновленная толпа — с точки зрения поэтов, писателей, режиссеров. Но это бессмысленно. Политики для того и существуют, чтобы побеждать мирным путем, избежав жертв среди населения. Я никогда не призывал и не призываю к насилию.
Рубцов говорит, что к предстоящим выборам относится отрицательно, считая, что их следует бойкотировать.
— Я отлично понимаю, что никаких выборов в нашей стране быть не может. Все политики должны понимать — если они в течение двух лет до выборов не выступают по центральному телевидению, о них люди не знают. И только из-за одного этого не имеет никакого смысла принимать участие в таких выборах. Нужно на законодательном уровне сделать так, чтобы была прописана прозрачность подсчета голосов. Надо отменить трудовые контракты, потому что члены участковых комиссий, как бы они не хотели честно считать, люди зависимые — если они не выполнят указание, могу лишиться работы.
Активист признался, что этой ночью он поспал всего лишь час или того меньше.
— С одной стороны я рад, что встретился со своими родными, внуков увидел, но очень недоволен тем, что это помилование. Я буду просить помощи юристов, чтобы меня оправдали, потому что это беззаконие, — говорит Рубцов.
Мы вышли из подъезда. Сидящая на скамейке бабушка спросила Рубцова:
— Юра, это ты?! Не пазнала — як ты пахудаў. Ну ничего, дома поправишься…
— Конечно, — улыбнулся Юрий — жена откормит.
6 октября 2014 года суд Центрального района Минска приговорил Юрия Рубцова к двум с половиной годам ограничения свободы с направлением в исправительное учреждение открытого типа, однако с учетом амнистии реальный срок наказания был сокращен до полутора лет. Рубцова обвинили в оскорблении судьи суда Советского района Кирилла Полулеха, который вел административный процесс по делу активиста после акции «Чернобыльский шлях» 28 апреля 2014 года в Минске (ст. 391 УК).
Отбывая наказание в ИУОТ в деревне Куплин, Рубцов отказывался работать из-за низкой зарплаты. Активист требовал обеспечить его работой со средней зарплатой по стране (600 долларов США в эквиваленте). Это и стало основанием для возбуждения нового уголовного дела.
Amnesty International признала Юрия Рубцова узником совести.
Правозащитники связывали преследование Рубцова с тем, что он неоднократно приходил на проводимые в Минске уличные акции оппозиции в майке с надписью «Лукашенко, уходи». Когда у него забрали эту майку, он сделал себе татуировку с аналогичной надписью на груди.
Юрию Рубцову 54 года.