"Война. Ужас. Совершенно не верилось". По записям прадедов минчанка сняла видеоэкскурсию о войне
Кристина Бугаенко по роду деятельности - аттестованный экскурсовод. Помимо традиционных обзорных в ее багаже есть и несколько авторских экскурсий. С одной из них Кристина участвовала в фестивале экскурсоводов. Тема прогулки - начало войны в Минске. Говорит, людей на экскурсии было много, слушали ее с интересом: Кристина рассказывала о том, что довелось увидеть реальным людям - ее прабабушке и прадедушке.
А потом Кристина решила сделать подарок своей семье и в память о прадедушке и прабабушке подготовила репортаж об их судьбе. Съемкой и монтажом занимался Дмитрий Суслов. Во время съемок объехали Минск, Гомель, Молодечно. Работа была готова к 9 мая, накануне 70-летия Победы девушка показала ее близким. "Бабушка плакала", - рассказывает Кристина.
В основе видео - воспоминания прадедушки и прабабушки Кристины. В начале девяностых Леонид Иванович и Милитина Николаевна записали то, что помнили о войне и других важных моментах своей жизни.
 |
Кристина Бугаенко посвятила свою видеоэкскурсию прабабушке Милитине Николаевне Крутелевой и прадедушке - Леониду Ивановичу Хлопицкому. |
- К сожалению, от прабабушки остался только один оригинальный экземпляр тетради с воспоминаниями - на всю нашу большую семью, а прадедушка даже в нескольких экземплярах написал, - рассказывает Кристина.
"22 июня я, Вера и Леня вышли из столовой. Мы увидели очень много людей, окруживших громкоговорители. Мы услышали: "Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами", - цитирует воспоминания Милитины Николаевны ее правнучка. Вот так война и начиналась для обычных людей - например, на выходе из студенческой столовой БГУ.
 |
 |
Люди еще надеялись на то, что все наладится: "Мы принимаем решение уехать вечерним поездом к маме, в Дуравичи, а потом съездить за Аликом (сыном. - TUT.BY). Леня остается в Минске до завтра, чтобы получить заработанные им 1500 рублей. Мечтал он купить мне котиковую шубу, которой мы любовались…".
 |
Письмо из 1944 года. Его Милитина Николаевна писала своей семье. Правнучка женщины, Кристина, уверена, что лучше всего рассказывают о войне именно такие, личные, истории. Эмоции, переживания очевидцев затрагивают и людей, которые родились намного позже той войны. |
Но о простых желаниях пришлось забыть - мужу, оставшемуся в Минске, довелось пережить бомбежку, добираться к семье сначала на товарняке, потом пешком.
Цитаты из записей Леонида Хлопицкого
22 июня. Началась война и должны призывать, уезжать нельзя
Пока мы шли до квартиры тети Али, несколько раз приходилось укрываться в подъездах, поскольку объявлялась воздушная тревога, но налета самолетов в этот день не было... Дома у тети Али никого не было, и мы возвращались назад. Я зашел в университет и в кассе получил 1500 рублей за выполненную мною зоогеографическую карту. Потом зашли мы на вокзал, узнали, ходят ли еще поезда. На Студенческой собрали кое-какие вещи и вечером 22 июня я проводил Милю и Веру, поездом они уехали домой. Их мать жила тогда в Дуравичах.
А я остался в Минске. Ведь я состоял на военном учете в Минске и имел отсрочку от призыва в армию как студент. Началась война и должны призывать, уезжать нельзя.
Так я увидел первую смерть на войне
На второй день 23 июня утром услышал сильный гул самолетов. Взглянул в окно и увидел на небольшой высоте большую группу самолетов с черными крестами на фюзеляжах и крыльях. Просто как то не верилось, что над Минском могут быть немецкие самолеты.
Быстро оделся и отправился в университет. По дороге приходилось слышать взрывы бомб, немцы начали бомбить Минск.
В здании биологического корпуса было много студентов разных факультетов. Здесь находился ректорат университета. Тут меня встретил работавший при Зоологическом музее чучельщик Титок. Он попросил помочь перенести в подвал биокорпуса вещи с его квартиры. А жил он в друхэтажном деревянном доме около фабрики-кухни. Когда мы бежали к дому Титка, я видел, как у морга Мединститута разгружались автомашины с убитыми людьми, а около самого дома Титка увидел лежащую на земле девочку с разможженным черепом.
Так я увидел первую смерть на войне. Мы с семьей Титка перенесли узлы с вещами в подвал биологического корпуса, когда началась новая волна бомбежки. В подвале было много студентов и некоторые преподаватели.
А в городе вокруг пожары
Когда немного утихла бомбежка, я решил добраться до нашей комнаты в бараке на Студенческой улице.
Во-первых, я с утра ничего не ел, а во-вторых, нужно было взять кое-какие вещи, ибо понял, что необходимо как-то выбираться из Минска, что после такой бомбежки никаким военкоматам до нас дела нет.
Когда я добирался до нашего общежития на Студенческой, я видел, как пострадала железнодорожная станция, ближайшие здания, на переходном мосту в некоторых местах нет настила, а в городе вокруг пожары. Поскольку Студенческая улица и весь этот район не представляли для немецкой авиации возможной цели, добраться до нашего барака удалось без особых трудностей.
Дома я несколько приоделся, положил в сумку полбуханки хлеба, это все что было из продуктов, а все остальные вещи остались в нашей комнате.
Когда я вернулся в университет, уже под вечер, меня встретил доцент Буткевич, работавший на химфаке. Он предложил мне ночью дежурить и дал мне охотничье ружье. Такое дежурство он считал необходимым, поскольку в здании, где размещался ранее пединститут, был перед войной штаб Белорусского военного округа. Мол, диверсанты могут проникнуть туда, используя университетские корпуса как плацдарм для проникновения в штаб БВО.
Так я просидел всю ночь с 23 на 24 июня у дверей с ружьем в руках в ожидании, что через застекленную дверь я увижу немецких диверсантов и мне придется стрелять.
Выбраться из города
Буткевич жил в здании химкорпуса и рано пришел, забрал ружье, и я вернулся в здание биокорпуса. Там встретил студента первого курса литфака Абецедарского - младшего брата Л.С. Абецедарского, который тогда учился на четвертом курсе истфака, а после войны был известным белорусским историком, автором истории БССР для школ и двухтомника для ВУЗов.
Абецедарский-младший сказал, что все студенты ушли за город, и мы вышли с ним на главную магистраль города (сейчас проспект Ф.Скорины) и спешили, чтобы быстрее выбраться из города и не застала новая бомбежка. Страшно было смотреть на Минск после варварской бомбежки.
Но вот идет полуторка... Голосуем... Останавливается... Рядом с водителем майор в фуражке с голубым верхом.. Думается - не возьмет... Садитесь, говорит. Мы залезаем в кузов и так выбираемся за пределы города.
В районе станции Колодищи машину останавливает военный с автоматом наперевес (так я впервые увидел наш советский автомат ППД). Мы высаживаемся. Там огромная масса бежавших из города минчан. Хорошо, что сосновый лесок немного скрывает их от немецкой авиации.
Вечером на станцию Колодищи прибыл товарный поезд, состоящий из платформ, груженных железными трубами большого диаметра. Усаживаемся на трубы и поезд везет нас на Восток...
В записях Милитины Хлопицкой - о том, как оккупация пришла в родительскую деревню, как удалось бежать из вагона, в котором везли на работы в Германию; о помощи партизанам, о фашистской тюрьме в Гомеле, о смерти сына Алика.
 |
В записной книге Милитины Хлопицкой есть строчки о ее смерти - ими завершил дневник жены Леонид Иванович. Сам Леонид Хлопицкий умер в 1995 году, чуть не дожив до 50-летия Победы. |
Кристина Бугаенко, проникшаяся историей своей семьи, не согласна с высказываниями о том, что о Великой Отечественной уже "все сказано":
- Я считаю, что говорить нужно - как раз потому, что уже многое известно. Да, мне, конечно, повезло: у меня были записи прадедушки и прабабушки, так что мне не приходилось многое искать. Но чтобы сделать это видео, я поговорила со своей бабушкой. Она смогла что-то дополнить, объяснить моменты, которые мне были непонятны, - говорит минчанка.
Девушка интересуется историей своей семьи не только в части военных воспоминаний.
- Благодаря тетрадям моего прадедушки, у меня есть имя его прадедушки. Это – большое богатство. Я составляют генеалогическое древо и дошла до своего седьмого колена. Правда, там пока не так много данных – есть только имя.