О МИЛОСТИ БОЖИЕЙ НА ВОЙНЕ
Чудеса на войне правильнее назвать милостию Божией и скорой помощью святых угодников. В гибельную минуту даже закоренелый отрицатель Бога взывает: «Господи, помилуй! Спаси!». И приходит помощь даже тогда, когда спасение просто немыслимо! Живое свидетельство об этом необходимо нам, людям, для укрепления веры, ибо все мы маловерны и недоверчивы. Услышишь-узнаешь-почувствуешь, как близок к нам Господь и святые Его, как любят нас, — душа начинает светиться от тихой радости и благодарных слёз.
Вот что рассказал офицер нашего отряда Сергей Макаров о помощи родного нашего батюшки прп. Серафима Саровского. Мы были тогда в нашем музее у алтаря Памяти, там всегда надолго замирают наши ветераны…
«Знаешь, я, наверное, был атеистом. А вернее, просто жил поверхностно, как большинство, вопросы морали, души и разума волновали, о духовности даже не задумывался. Вечность — это непостижимо, и ладно. Я рано лишился мамы и папы, бабушке меня не оставили, определили в детдом. Но все школьные каникулы проводил у бабушки в Дивеево. У нее в комнате был уголок с образами, я никак к этому не относился. Одна икона была на стене напротив входа в комнату. Сразу бросалась в глаза. Согбенный старик с палочкой. Еще в детстве на мой вопрос, кто это — бабушка рассказала о великом святом Серафиме. Она очень его любила! Я взрослел, меня приняли в суворовское училище, затем окончил Рязанское воздушно-десантное училище. Уже после в Беларуси (г. Марьина Горка), когда формировался отряд, написал рапорт и отправился в Афганистан, в г. Асадабад. Война… Больше всего мне запомнились люди, их мужество, их честность, их храбрость. И наше боевое братство.
В тот раз наши пацаны на войне попали в отчаянную ситуацию, боевиков было в десятки раз больше, и советниками-инструкторами у них были американцы. Наша группа из 49 человек выдвинулась в район боя с тремя проводниками. В какой-то момент один из них предложил пойти кратчайшим путем. Мы доверились. В мире был 1986 г. от Рождества Христова, мы были наслышаны о коварстве… но согласились. По пути исчез один проводник. На вопрос, где он, услышали ответ: «Командир, у него живот прихватило». Когда исчез второй — было поздно. Мы оказались в ловушке, господствующую высоту заняли «духи». Они очень веселились, что-то кричали, предвкушали нашу мучительную смерть… Даже не стреляли! А зачем? Для них мы были уже трупы. Мы тоже знали, что они делают, особенно со спецназом…
Сомкнувшись, сбившись спина к спине, мы договорились отбиваться до последней гранаты, живыми не сдаваться. Спецназ не сдается! Долго рассказываю, а там все в мгновение… И вдруг такая злость и отчаяние за пацанов поднялись в душе! И я закричал, только не помню вслух или про себя, молитв не знал, но — как вспышка в голове, и я четко увидел образ батюшки внутренним взором. «Батюшка, помоги! Мы же земляки! Серафим Саровский, помоги! Мы же с тобой земляки! Помоги! Пацаны погибнут!». О себе не просил, солдат было жалко. Кажется, плакал. Вдруг офицер, тоже Сергей, толкает меня и потрясенно говорит: «Серый, я не понял, а дед откуда?!». Отнимаю ладони от лица и вижу батюшку Серафима. Он неподалеку, как бы слегка над землей, кивает мне так: мол, слышу, слышу тебя. И рукой зовет за собой. Оглядываюсь, его видят все! И мы потрясенно, без мыслей пошли за ним. Он несколько раз оборачивался, кивал ободряюще и плавно, быстро скользил по камням. Вдруг исчез. И мы как из сна выпали, услышав выстрелы. Что это было? Оглядываемся и немеем от нового потрясения! Там, где мы попали в ловушку, беснуются «духи», кричат, стреляют и бьют прикладами по камням, не понимают, где шурави делись! И до нас доходит: мы их видим, а они нас — НЕТ!
В группе из 49 человек были не только в православии крещенные, были и мусульмане. Батюшку видели все! Мы договорились молчать, никому не рассказывать, опасались, что нам не поверят. Но с нами уже что-то произошло, мы в одно мгновение стали другими… Свою душу стал ощущать физически, как шар надутый. И было легко.
Мы успели помочь в бою своим братьям, война закончилась почти благополучно, убитых не было, только раненые.
Мы молчали о Встрече, но не в разговорах друг с другом: нас побратало что-то большее, чем война…
Благодарность осталась навсегда! Из 49 ни один не получил даже серьезного ранения до конца срока в Афгане! Я знаю, что не только христиане, но и наши мусульмане ездили в Дивеево, когда монастырь уже открыли, преподобного Серафима благодарить!»
Когда Сергей рассказывал мне эту историю, в его глазах стояли слезы и голос прерывался. Это было за год до памятной встречи ветеранов 334‑го отряда по случаю 25‑летия со дня формирования. И он уже знал, что смертельно болен, но никому в этом не признался. А мне тогда сказал, что молчать больше не может, должен рассказать. Знал, что я беседую с молодежью, солдатами, суворовцами, курсантами, что в музее бывают тысячи посетителей. Знал, что рассказываю обо всем, о чем узнаю сама. И оставил нам на память утешение и надежду на помощь мира Горнего! Упокой, Господи, душу раба твоего Сергия. Слава Богу за все!
Людмила Голубенко