Ближайший сосед - пограничник на вышке: как 88-летний пенсионер живет на хуторе у самой границы

Сюда не заходит рейсовый автобус, не доезжает автолавка, не спешит почтальон. Тут даже нет таблички с названием населенного пункта. Здесь заканчивается дорога, а зимними вечерами светятся окна лишь в нескольких домах.

Без пограничников хутор не найти

Хуторов как таковых в официальных административных документах становится все меньше. Некоторые давно поросли лесом, многие "приписаны" к близлежащим деревням. Чего не скажешь о населенном пункте под названием Новодель в Одельском сельсовете. Создавался как хутор, в таком статусе остается и по сей день. Правда, дома разбросаны друг от друга на несколько километров. Из старожилов здесь осталось пару человек. В их числе – Зенон Траниловский.

На карте хутор отыскали быстро, а вот на деле пришлось бы туговато, если бы не начальник отделения по работе с местным населением погранзаставы "Подлипки" Павел Манько. Спасибо, согласился выступить проводником. Не доезжая заставы, сворачиваем в сторону с асфальтированной дороги. Тропинка приводит к "безымянному" дому. Все. Дальше пути нет.

– Вот здесь и живет наш Фомич, – указывает Павел Манько.

Бросаю взгляд на окно и замечаю в нем седого старика. Подперев щеку кулаком, он неотрывно смотрел вдаль. Так задумался, что даже не сразу заметил незваных гостей. Как будто очнувшись, медленно приподнялся на локте, прищурился и махнул головой. Мол, ждите, сейчас выйду. Узнав о цели визита, заметно оживился, пригласил в дом. Чай, не так часто тут появляются собеседники.

Присел Фомич на кровать, призадумался, вздохнул, глянул на часы и тихо произнес:

– Да, быстро жизнь пролетела. Даже оглянуться не успел. Уже скоро восемьдесят восемь стукнет.

Раньше в Польшу можно было сходить в любое время

Зенон Траниловский одним из первых прибыл на место, где было суждено родиться новому населенному пункту – хутору Новодель. Назван он так по одноименной приграничной польской деревне, откуда и пришли хуторяне.

– В деревне было сто пятьдесят дворов. Потом несколько семей отселили на белорусскую сторону. И нашу семью. Каждому выделили кусок земли. Жили друг от друга на расстоянии, хозяйство держали. Собирались в Подлипках на танцах. Что нам, молодым, тут пару километров пробежать, – вспоминает Зенон Фомич.

Сразу, говорит, немного диковато было оказаться в глуши после большой деревни, но потом привыкли. Свежий воздух, тишина, прекрасный вид на зеленые просторы… Тем более на родину могли сходить в любое время. Это теперь, вздыхает пенсионер, документы "трэба вырабляць". Хотя и идти уже не к кому. Старожилов по пальцам можно пересчитать. Ближайшим соседом Траниловского является разве что часовой на пограничной вышке. Но не скучает хуторянин в окружении природы:

– Ночью соловьи так сладко поют. Могу часами слушать. Окно открою и наслаждаюсь.

В такие минуты, признается, память непроизвольно листает старые страницы. Тревожит душу старика то, что утекло и его не вернуть. Ох, и сплясал бы сейчас Фомич. А было время... Он мог запросто любой из девчат составить пару в танце. Будь то вальс, фокстрот или полька. Под старость, шутит, еще и ламбаду пробовал танцевать. Но танцы танцами, а вот поработать за свою жизнь пришлось столько, что не стыдно никому в глаза смотреть. До восьмидесяти лет трудился в колхозе – бригадиром, полеводом, сторожем. Говорит, еще бы годик мог подсобить родному колхозу.

– Мне мужики говорили: "Иди, Фомич, отдыхай. Наработался за свою жизнь". А мне стыдно дома лежать. Болезни всякие начнут приставать. Когда жены не стало, такая тоска. Если бы не дети. Троих с женой на ноги поставили, – старик опустил голову и снова погрузился в воспоминания.

Автолавка обходит хутор стороной

Сейчас у Фомича шесть внуков, а с правнуками даже со счету сбился. Как сам выразился, "каля васьмі ці дзесяці". Каждые выходные дети наведываются в гости к отцу, гостинцы везут. Без них, пожалуй, пришлось бы худо. Автолавка ведь обходит стороной хутор Новодель.

– Люблю прянички, конфетки. Да и колбаски взял бы побаловаться. Вот и макароны заканчиваются. У детей нужно все время просить. Свою ж пенсию получаю. Было бы где, сам бы мог продукты покупать. Передайте мое пожелание, но сильно не настаивайте. Я ж не жалуюсь. Просто прошу.

В город к детям перебираться не спешит, хотя не раз звали. Тем более держит кур и разводит пчел. Насчет городской жизни у него свое мнение:

– Ну как вы там живете в этом шуме? Когда в больнице лежал, думал: не выживу. Дети мне даже воду из колодца привозили. Дух поддерживает. Не поверите, но когда я сюда вернулся, готов был целовать эти деревья, посаженные когда-то моим отцом.

Нарушители границы предлагают деньги

Ритм хуторской жизни размерен как маятник. Правда, изредка в здешних краях его нарушают незнакомцы, которые ищут "лазейку", где бы можно было незаметно проскочить в Польшу. Даже деньги старику предлагают. Некоторые пытаются разжалобить: мол, документы потеряли, а домой срочно нужно. Не идет дед с такими гостями на контакт. Привык жить по закону и другим советует. А если увидит незнакомца, тут же сообщает пограничникам. Так что в свои восемьдесят семь пенсионер остается при деле.

А вот с лисами бороться не получается. Того и гляди утащит рыжая плутовка курицу.

На прощание Фомич предложил конфетку. Из своих запасов.

– Оставьте лучше себе. Купить-то негде, – слегка растерялась, что с пустыми руками приехала в гости.

– Вы обо мне не думайте. Проживу и без конфеты. Главное, гостя уважить. Так нас учили, – подмигнул старик и по-отцовски положил мне руку на плечо.

Провожал нас Фомич как родных. Слово напутственное сказал. И долго смотрел вслед машине. А я желала лишь одного: чтобы еще много лет не зарастала эта дорога-тропинка, которую протоптал Фомич…