Как 30 лет назад готовились к параду Победы в Москве: реалии службы в Советской армии

В 1985 году в Москве состоялся грандиозный парад, посвященный 40-летию Победы. Автор этих строк был очевидцем и участником его подготовки.

Солдат спит, служба идет

В конце 1984 года крытый брезентом ГАЗ-66 привез нас, молодое пополнение, в новую часть. Она находилась в центре Москвы. После полугода службы, проведенной в учебном полку ВВС в лесу под Ватутинками, залитая огнями столица шокировала нас одним своим видом. Сержанты, жестко муштровавшие нас в "учебке", часто повторяли: "Зря на нас обижаетесь, попадете в боевую часть - там вам "деды" покажут, что такое настоящая служба…". Последний месяц я провел в нарядах по роте через сутки и ехал в часть с одной мыслью - выспаться. 

Мы не только поспали положенные по уставу часы, но даже утренний подъем был непривычно мягким. Никакого дикого ора дневального: "Рота, подъем!", заполошных прыжков со второго яруса железных коек, натягивания обмундирования за 45 секунд. Не было и обычного для "учебки" 6-километрового кросса. Так началась наша служба в комендатуре Центрального аэродрома имени Фрунзе, во взводе охраны.

Пресловутые "деды" первоначально обходили группу "духов" (молодых солдат) стороной - нас было слишком много. Прелести дедовщины начались потом - в ночных караулах, где приходилось дежурить на морозе за себя и за "того парня". Находившиеся же в караулке "старики" ставили по стойке "смирно" молодых, приходивших отдохнуть. Трудно поверить, но некоторые молодые бойцы умудрялись спать даже в таком положении. Однажды солдат нашего призыва,  заснув стоя, так и упал -  лицом вперед, не нарушая стойки "смирно", пока не встретился с полом.

Меня и моего товарища, как бывших студентов, вскоре забрали из караулов на узел связи. Тут мы благоденствовали в тепле под началом самого крутого "деда" в части - ефрейтора из Воронежа, который был КМС по боксу. С этого момента другие старослужащие обходили нас стороной.




Ефрейтор, тоже призванный со студенческой скамьи, относился к нам почти как к равным. Вечерами за чаем любил беседовать с нами "за жизнь". Единственным его развлечением было проводить с нами боксерские спарринги. Так пришла весна 1985 года, а вместе с ней - подготовка парада к 40-летию Победы.

Парадная площадка

Центральный аэродром страны был местом историческим - это бывшее Ходынское поле. В 1896 году здесь во время раздачи бесплатных подарков по случаю коронации Николая II в чудовищной давке погибло 1389 человек, что дало основания с самого начала прозвать царя-неудачника Николаем Кровавым. В годы гражданской войны тут расстреливали контрреволюционеров. Отсюда стартовал первый международный перелет в 1922 году и был построен первый в СССР аэровокзал. Недалеко от нашего узла связи, по словам старшего прапорщика, разбился Валерий Чкалов. Всего же здесь погибло больше 100 летчиков.

Рядом с КПП, выходящим в сторону метро "Беговая", стояло высотное здание некоего засекреченного "военного института". Когда мы вели земляные работы, наш прапорщик, меняясь в лице, зловещим голосом предупреждал: "Бойцы, не дай бог вам задеть кабель этого института…" Лишь спустя много лет после демобилизации я догадался - этот институт был зданием ГРУ, тем самым знаменитым "Аквариумом".

По ночам земля под аэродромом гудела - там работали секретные цеха трех авиационных заводов, производивших знаменитые "Су" и "Илы". Готовые самолеты без крыльев вывозились по ночам. Грузовые платформы с длинными фюзеляжами шли через наш КПП, не останавливаясь. Один раз дневальный уснул и не открыл "ворота" - машина с самолетом с ходу протаранила шлагбаум и пошла дальше.

Еще зимой на аэродроме тренировались водители из 9-го Управления КГБ СССР, отвечавшего за охрану высшего руководства государства. На длинной бетонной "взлетке" и рулежных дорожках правительственные лимузины отрабатывали лихой полицейский разворот, крутили "восьмерки" и прочие фигуры высшего автомобильного пилотажа. Бывший личный охранник Брежнева в щегольских меховых унтах иногда заходил к нашему прапорщику попить чай.

В узких военных кругах Центральный аэродром был еще известен как "парадная площадка". Здесь войска готовились к проходу по Красной площади. Для этих целей на аэродроме были построены штаб с узлом связи, столовые для личного состава, склады, бани.

В начале марта 1985 года, едва сошел снег, на площадку стали прибывать парадные войска. Солдаты и офицеры располагались в палатках на специальных бетонных площадках, а мы разворачивали для них связь. Это была еще та морока! Благодаря нашим доблестным прапорщикам, полевой кабель-274, как и другие средства связи, благополучно "сплавлялся" на сторону. Имевшиеся же линии состояли из старого, списанного кабеля - скрутка на скрутке, постоянно "коротившего", "землившего" и обрывавшегося. Приборов для дистанционного поиска повреждений нам не выдавали - все заменяла солдатская лопата. С ее помощью раскапывали иногда десятки метров земли, чтобы найти повреждения.

Старики-десантники и морская пехота

Основу парадной группы войск составляли лучшие соединения Советской армии - гвардейские Таманская мотострелковая и Кантемировская танковая дивизия, а также Отдельная гвардейская мотострелковая бригада, в обиходе называвшаяся по месту дислокации - "Теплостановской". Теплостановская бригада действительно представляла особое явление - "уставные" войска, где даже "дембеля" по внешнему виду нельзя было отличить от самого последнего "молодого".

Но особым украшением парада была элита тогдашних войск - ВДВ и морская пехота. Десантники прибывали из Рязани и Костромы, одни из них формировали механизированную группу, другие - строевую "коробку". Спустя много лет уже могу раскрыть секрет чеканного и грохочущего шага парашютистов - под каблук их сапог на шурупе крепились две подковы, издававшие при прохождении строем характерный звон и стук.

Извечными соперниками десантников были морские пехотинцы. В отличие от коренастых, но ограниченных ростом до 175 см парашютной системой десантников, морпехов набирали ростом  от 185 см. Десантники были большие задиры, морские пехотинцы - более спокойными. Но, как поговаривали, из происходивших столкновений победителями, как правило, выходила морская пехота. Особым шиком отличалась и их неизменно черная форма с красной окантовкой.

Мы же, связисты, на парадной площадке были вообще вне конкуренции. Брали не формой и не выучкой, а связью. Дело в том, что на звонки "в город" был лимит - у нас на коммутаторе лежал список только старших офицеров, которым такие звонки разрешались. О мобильной связи в то время представление имели разве что в соседнем "Аквариуме".  Поэтому офицеры всех родов войск были к нам лояльны, включая, за редким исключением, даже начальников внутренних комендантских патрулей.




Иногда у связистов собирались поговорить старшие офицеры. Самым разговорчивым был подполковник, начальник связи гарнизона войск парадного сбора. Он был в курсе всего – специфика рода войск позволяла. А вот командир десантников был менее многословным, временами только с какой-то грустью в голосе мог сказать: "А в Монголии меня десять километров по степи на парашюте тащило…" Из офицеров всех родов войск самое приятное впечатление производили морские офицеры: к военнослужащим срочной службы они относились подчеркнуто корректно и уважительно.

Во время одной из репетиций на парадной площадке случилась трагедия. Тяжелая САУ "Гвоздика" во время движения по взлетной полосе вышла из строя. В прямом и переносном смысле - у бронированной машины заклинил механизм ходовой части или управления. Она боком выкатилась из колонны на обочину и наехала на группу военнослужащих, что-то красивших или убиравших. Два бойца и прапорщик получили травмы, один солдат погиб.

Вскоре одного из наших сослуживцев поймали на токсикомании. Он был "торчок" - набирал в целлофановый пакет лак, который стоял в гарнизонном клубе в большой бутыли, и вдыхал его испарения. Под кайфом у него начинались галлюцинации - он видел, как его зубы выпали на землю, и командовал: "Зубы, в две шеренги становись… На-а-лево!". На допросе в особом отделе он, привыкший к этой дряни еще на "гражданке", почему то заявил, что научился делать "торчушку" у кантемировцев. Особисты сильно всполошились - а вдруг танкисты-"токсикоманы", надышавшись лака, наедут танками на палаточный лагерь? К слову, начальник особого отдела парадного гарнизона сидел в кабинете рядом с нашим узлом связи. Он был большой юморист, часто забегал к нам за писчей бумагой, приговаривая: "Раньше патронов не хватало, а теперь - бумаги…"

Тем не менее бдительности на парадной площадке не теряли, особенно ближе к началу парада. В ночь перед выходом на Красную площадь в столовых даже опечатывали продукты и котлы, чтобы никто не подбросил в солдатский борщ отравы.

Кстати говоря, кормили парадные войска очень хорошо - большие порции мяса, масло, яйца. Нам было с чем сравнивать - в перерывах между парадной подготовкой мы стояли на довольствии в столовой соседнего стройбата. Там солдатская порция мяса, проходя через руки начальника столовой, вольнонаемных поваров и поваров-старослужащих, таяла безвозвратно. На стол подавалось лишь разваренное сало да крупа с комбижиром. Один раз, правда, побаловали красной рыбой - из стратегических запасов 1943 года.

"Броня крепка, и танки наши быстры…"

На параде 1985 года было выставлено несколько новинок вооружения Советской армии. Особое впечатление производил на тренировках танк "Т-80". Эта машина носились по нашему аэродрому с диким ревом. Казалось, он вот-вот оторвется от бетонных плит и взлетит. Новейший советский танк был снабжен мощным газотурбинным двигателем.

Другая интересная машина - 120-мм самоходная артиллерийская установка "Нона", пригодная для десантирования с парашютной системой. Эта маневренная гаубица уже прошла боевую обкатку в Афганистане, где неплохо зарекомендовала себя при стрельбе по закрытым целям в горной местности. К параду готовили также новые ракетные комплексы и многое другое.

На параде предполагался проход ветеранов Великой Отечественной, и эти пожилые люди, словно в молодости, тоже занимались строевой подготовкой на нашем аэродроме. В параде принимала участие и бронетехника времен войны, и колонна солдат в униформе образца 1943 года, с оружием Победы в руках. Перед парадом его участников свозили в Кремль на концерт, который прошел во Дворце съездов. Прошло несколько "генеральных репетиций".

И вот настало 9 Мая. Войска в парадной форме, вычищенная и свежевыкрашенная техника отбыли на Красную площадь. Впервые с 1945 года по площади пронесли Красное Знамя Победы. "Коробка" за "коробкой" промаршировали мимо усыпальницы В.И. Ленина советские войска. Все прошло на ура.



Солдаты нашей части, участвовавшие в подготовке, получили от командования почетные грамоты. А также разжились, уже нелегально, гвардейскими значками, "бегунками" (значками "воин-спортсмен"), аксельбантами и прочими блестящими аксессуарами, чтобы явиться домой "на дембель" во всей красе бывалого воина. Счастливчикам повезло за бешеные деньги приобрести у десантников только-только появившиеся камуфляжи из экспериментальной ткани. Прапорщики вообще тащили в свои каптерки все, что плохо лежало, - чернослив ящиками, рабочие робы, катушки нового кабеля и бензин канистрами.

Такой она была, по моим ощущениям, армия середины 1980-х годов. Несмотря на блестящую парадную сторону, ее моральное состояние уже мало походило на боевой дух Красной армии-победительницы 1945-го. В стране начинались необратимые перемены, в терминологии того времени называвшиеся "буржуазным перерождением". Старое, идейное поколение командиров уходило, его сменяли уже совсем другие люди.



И все же Советская армия еще жила своими традициями, она все еще оставалась "непобедимой и легендарной". Она так и не потерпела поражения на поле боя. Как бы то ни было, но в случае необходимости любой из ребят, служивших рядом со мной, не задумываясь, пошел бы сражаться за Родину.