Ксендзы приняли смерть вместе с прихожанами. Как на Верхнедвинщине чтут память мучеников
24.02.2015 08:45
—
Новости Общества
В минувшую субботу в деревне Росица Верхнедвинского района отметили день памяти католических священников Антония Лещевича и Юрия Каширы. Во время карательной операции в феврале 1943 года фашисты сожгли ксендзов вместе с другими жителями местечка. Немцы предложили им спастись, но священнослужители предпочли разделить трагическую участь своих прихожан, рассказывает "СБ Беларусь Сегодня".
В 1999 году Папа Римский Иоанн Павел II объявил росицких мучеников Юрия и Антония блаженными — святыми, почитаемыми в определенной местности. С тех пор помолиться им, а также почтить память 1 528 сожженных местных жителей в Росицу съезжаются паломники из разных стран.
На этот раз поминальная служба в костеле Святой Троицы собрала более 300 гостей из Верхнедвинского района, Минска, Витебска, Полоцка, Глубокого, Миор, Борисова, Жодино. Особую значимость ей придал визит апостольского нунция в Беларуси архиепископа Клаудио Гуджеротти.
Осенью 1941-го друйские монахи-мариане отправили в Росицу отца Антония Лещевича. Уроженец Виленской губернии имел богатый опыт миссионерской работы на Дальнем Востоке. И в тяжелое военное время, вспоминает 81-летняя Валентина Марцинкевич, живущая по соседству с Росицей, он проводил службы:
— Для меня Антоний как отец родной. Он учил нас молиться, родителей слушаться. Мне нравилось ходить в костел, где играл орган, пели песни.
Летом 1942-го в Росицу приехал ксендз Юрий Кашира. Священникам, как и всем в Росице, было нелегко. Днем в деревне хозяйничали оккупанты, а ночью приходили партизаны. Осенью 42-го появились слухи о готовящейся карательной операции против народных мстителей. Монастырское руководство рекомендовало миссионерам приостановить деятельность, но они отказались покидать Росицу.
Росица, куда каратели пришли 16 февраля 1943-го, стала одной из первых жертв освейской трагедии. Жителей деревни - стариков, женщин с грудными детьми - согнали в холодный костел. Отцам Юрию и Антонию, а также помогавшим им монахиням немецкий офицер позволил беспрепятственно покидать храм. За его пределами они пекли хлеб для пленников. А в костеле — исповедовали, крестили, ободряли, утешали людей, ожидавших смерти. Ксендзы настояли, чтобы сестры-монахини уехали в Друю.
17 февраля оккупанты отсортировали пленников: одних собирались сжечь в колхозной конюшне, других — отправить в концлагерь. Лещевичу предложили занять место среди будущих узников. Но он стал в колонну смертников. На следующий день вместе с другими прихожанами сгорел Кашира.
Вот как описывает те дни Валентина Марцинкевич:
— Из соседней деревни Клагиши, где я жила, слышно было, как стреляли, как плакали дети, как кричали матери. Мы видели, как горела Росица. Каждый год в канун этих событий я не могу заснуть. Вспоминаю — и сердце разрывается!
...Через несколько недель после расправы над мирными жителями в Росице в Друю, куда по просьбе Лещевича вывезли монахинь, приехал немецкий офицер. Он подробно допросил сестер о том, что происходило в деревне 16-18 февраля 1943 года.
После войны в Генеральный дом отцов-мариан в Риме пришел документ, содержавший воспоминания спасшихся монахинь. Он был напечатан на машинке и не имел обратного адреса. Это было первое свидетельство о трагедии в Росице. Кто позаботился о его появлении и какую цель преследовал, до сих пор загадка.
— Места, обагренные кровью мучеников, притягивают верующих. Люди приезжают сюда утвердиться в вере, а представители духовенства учатся на примере росицких священников.
После службы паломники крестным ходом с зажженными свечами двинулись к месту мученической смерти сельчан и священнослужителей. Среди них я встретил Ирину Жерносек, автора книги, посвященной росицкой трагедии:
— Работая над художественно-историческим романом "Да будет воля твоя", я встречалась с очевидцами. Много узнала от монахини Ядвиги Виршуты, спасшейся из Росицы. Разговаривала с Анной Журавлевой, у которой на глазах сожгли мать. Книгу, опубликованную в 2004-м, можно считать откликом сердца на трагическую историю родного края.
На месте мученической смерти сельчан и ксендзов установлен высокий крест. Возле него настоятель костела Святой Троицы отец Чеслав Куречко ("Человек года Витебщины–2013") и апостольский нунций в Беларуси Клаудио Гуджеротти совершили молитву.
Архиепископ Клаудио Гуджеротти передал паломникам благословение Папы Римского Франциска:
— Мы молимся за мир и спокойствие в Беларуси. Мы просим у Бога, чтобы он дал нам счастье и силы быть не господами народа, а быть частью народа. Быть вместе с ним до последнего нашего вздоха, как блаженные Юрий и Антоний. Их поступок — свидетельство любви к Господу, родной земле и ее людям.
В Росице рады гостям. Здесь на аллее памяти блаженных Юрия и Антония зеленеют туи, символы жизни, а колючий терновник и красные барбарисы напоминают о страданиях и пролитой крови.
Возвращаться к жизни росицкий костел начал только в конце 1980-х. В нем отремонтировали сгнившую крышу, поставили лавки. В главном алтаре художник Валерьян Янушкевич создал икону мучеников Юрия и Антония. А вот башни костела первоначальный облик так и не обрели. Сегодня они гораздо ниже, чем в начале XX века.
В 1999 году Папа Римский Иоанн Павел II объявил росицких мучеников Юрия и Антония блаженными — святыми, почитаемыми в определенной местности. С тех пор помолиться им, а также почтить память 1 528 сожженных местных жителей в Росицу съезжаются паломники из разных стран.
На этот раз поминальная служба в костеле Святой Троицы собрала более 300 гостей из Верхнедвинского района, Минска, Витебска, Полоцка, Глубокого, Миор, Борисова, Жодино. Особую значимость ей придал визит апостольского нунция в Беларуси архиепископа Клаудио Гуджеротти.
Костел из красного кирпича
Росица — небольшая деревня в 10 километрах от латышской границы. В начале XX века здесь находился самый многочисленный католический приход Витебской губернии. А в 1911-м в населенном пункте возвели новый костел с высокими красивыми башнями. В 1934-м их разрушили: они якобы могли служить мишенью для врагов. А еще через год из-за гонений на религию костел закрыли.Осенью 1941-го друйские монахи-мариане отправили в Росицу отца Антония Лещевича. Уроженец Виленской губернии имел богатый опыт миссионерской работы на Дальнем Востоке. И в тяжелое военное время, вспоминает 81-летняя Валентина Марцинкевич, живущая по соседству с Росицей, он проводил службы:
— Для меня Антоний как отец родной. Он учил нас молиться, родителей слушаться. Мне нравилось ходить в костел, где играл орган, пели песни.
Летом 1942-го в Росицу приехал ксендз Юрий Кашира. Священникам, как и всем в Росице, было нелегко. Днем в деревне хозяйничали оккупанты, а ночью приходили партизаны. Осенью 42-го появились слухи о готовящейся карательной операции против народных мстителей. Монастырское руководство рекомендовало миссионерам приостановить деятельность, но они отказались покидать Росицу.
В огненном вихре
Карательная операция "Зимнее волшебство", во время которой на территории Верхнедвинского, Россонского и Себежского районов погибли более 10 тысяч человек, считается одной из самых кровавых в истории Великой Отечественной. Части СС, полицаи и предатели сожгли более 400 деревень.Росица, куда каратели пришли 16 февраля 1943-го, стала одной из первых жертв освейской трагедии. Жителей деревни - стариков, женщин с грудными детьми - согнали в холодный костел. Отцам Юрию и Антонию, а также помогавшим им монахиням немецкий офицер позволил беспрепятственно покидать храм. За его пределами они пекли хлеб для пленников. А в костеле — исповедовали, крестили, ободряли, утешали людей, ожидавших смерти. Ксендзы настояли, чтобы сестры-монахини уехали в Друю.
17 февраля оккупанты отсортировали пленников: одних собирались сжечь в колхозной конюшне, других — отправить в концлагерь. Лещевичу предложили занять место среди будущих узников. Но он стал в колонну смертников. На следующий день вместе с другими прихожанами сгорел Кашира.
Вот как описывает те дни Валентина Марцинкевич:
— Из соседней деревни Клагиши, где я жила, слышно было, как стреляли, как плакали дети, как кричали матери. Мы видели, как горела Росица. Каждый год в канун этих событий я не могу заснуть. Вспоминаю — и сердце разрывается!
...Через несколько недель после расправы над мирными жителями в Росице в Друю, куда по просьбе Лещевича вывезли монахинь, приехал немецкий офицер. Он подробно допросил сестер о том, что происходило в деревне 16-18 февраля 1943 года.
После войны в Генеральный дом отцов-мариан в Риме пришел документ, содержавший воспоминания спасшихся монахинь. Он был напечатан на машинке и не имел обратного адреса. Это было первое свидетельство о трагедии в Росице. Кто позаботился о его появлении и какую цель преследовал, до сих пор загадка.
Помнить вечно
В Росице я поговорил с пилигримами. Ксендз Вячеслав Адамович привез группу молодежи из Миор:— Места, обагренные кровью мучеников, притягивают верующих. Люди приезжают сюда утвердиться в вере, а представители духовенства учатся на примере росицких священников.
После службы паломники крестным ходом с зажженными свечами двинулись к месту мученической смерти сельчан и священнослужителей. Среди них я встретил Ирину Жерносек, автора книги, посвященной росицкой трагедии:
— Работая над художественно-историческим романом "Да будет воля твоя", я встречалась с очевидцами. Много узнала от монахини Ядвиги Виршуты, спасшейся из Росицы. Разговаривала с Анной Журавлевой, у которой на глазах сожгли мать. Книгу, опубликованную в 2004-м, можно считать откликом сердца на трагическую историю родного края.
На месте мученической смерти сельчан и ксендзов установлен высокий крест. Возле него настоятель костела Святой Троицы отец Чеслав Куречко ("Человек года Витебщины–2013") и апостольский нунций в Беларуси Клаудио Гуджеротти совершили молитву.
Архиепископ Клаудио Гуджеротти передал паломникам благословение Папы Римского Франциска:
— Мы молимся за мир и спокойствие в Беларуси. Мы просим у Бога, чтобы он дал нам счастье и силы быть не господами народа, а быть частью народа. Быть вместе с ним до последнего нашего вздоха, как блаженные Юрий и Антоний. Их поступок — свидетельство любви к Господу, родной земле и ее людям.
В Росице рады гостям. Здесь на аллее памяти блаженных Юрия и Антония зеленеют туи, символы жизни, а колючий терновник и красные барбарисы напоминают о страданиях и пролитой крови.
Возвращаться к жизни росицкий костел начал только в конце 1980-х. В нем отремонтировали сгнившую крышу, поставили лавки. В главном алтаре художник Валерьян Янушкевич создал икону мучеников Юрия и Антония. А вот башни костела первоначальный облик так и не обрели. Сегодня они гораздо ниже, чем в начале XX века.