Демисезон-1919. "Новая буржуазия" или Вопль голодного мещанина

В 1919 году число 23-е ноября пришлось, как и сегодня, на воскресенье. Был базарный день, а значит в Минск для товарообмена съехались крестьяне…

Соборная площадь в Минске в воскресенье

В тот день "Минский курьер" вышел с публицистическим двухколонником, имевшим заголовок "Новая буржуазия". Автор С. Димов (предполагаю, что за этим псевдонимом могли стоять редактор газеты Александр Гзовский или известный журналист и поэт Дорофей Бохан) излил впечатления от зажиточных крестьян, которые в Минске "устанавливают курс дня" в торговых лавках на Немиге и "уже просачиваются на Захарьевскую и Губернаторскую" – в элитные магазины.

По жанру "Новая буржуазия" – это памфлет, своего рода стихотворение в прозе, где всякое предложение начинается с нового абзаца. А по смыслу – злобно-завистливый выкрик мещанина в адрес крестьянства, которое "распустилось" за годы революционного безвластия. Ну а злоба — искреннее чувство, которое множит творческие силы публициста…

Пониманию сути и хода событий помогут газетные заметки, которая печатались двумя-тремя неделями ранее.

"Закупки сельскими обществами. Многими сельскими [потребительскими] обществами Минской губернии отправлены представители в Варшаву и Вильно для закупки нужных деревне продуктов. Власти на местах оказывают возможное содействие в доставке товаров в деревню. Сельскими обществами Борисовского и Игуменского уездов закуплены в Вильно большие партии готовых сапог и дешевых сортов галантереи. За последнее время на торговом рынке наблюдается весьма характерное явление – крестьянство, как зажиточный класс, фигурирует на рынках в качестве самого крупного и солидного покупателя".

Типы крестьян Минской губернии. Немецкая фотография, 1918 г.

То есть, крестьяне теперь сами с усами. В Минск сельхозпродукцию не везут, а продают на месте разъездным агентам "фирм":

"Вывоз сырья. В Варшаве образовалась крупная промышленная организация по вывозу сырья и предметов обрабатывающей промышленности, коими изобилует наш край. Промышленной комиссией разосланы агенты по всем уездам и городам белорусского края для скупки у крестьян пеньки, льна, щетины и звериных шкурок. Все эти предметы экспортируются в Варшаву на фабрики для дальнейшей обработки. Как нам передают из вполне достоверных источников, один из местных банков в ближайшее время начнет операции по скупке у крестьян всех вышеназванных предметов. В обмен на получаемые продукты банк организует правильный6е товарообмен с деревней, снабжая крестьян солью, керосином и сельскохозяйственными машинами".

Так вдруг горожанин-разночинец, мелкий служащий, лишенный привычных доходов, к печали своей обнаружил, что теперь уже не он доминирует на улицах, в лавках и магазинах губернского города. И появился газетный памфлет:
 

Новая буржуазия

"Великая Российская Революция" сделала свое "великое" дело:

Породила новую буржуазию.

Нигде не виданную, еще не слышанную.

Тупую, кряжистую, многомиллионную буржуазию.

Я, конечно, имею в виду "товарищей" крестьян.

Которых "товарищи" большевики в свое время имели глупость делить на три сорта:

Бедняков, середняков и кулаков.

Разумеется, деление это неправильное.

Есть теперь у нас – крестьянская буржуазия, и весь сказ.

У которой:

– Денег – сколь хошь. Жратвы – сколь хошь. Ящиков с трубой, что сами играют, – сколь хошь, пярин – сколь хошь, самоваров – сколь хошь.

Буржуазия крепкая, консервативная, прекрасно делающая финансовую политику.

Особенно на базарах.

Где она берет только "царские".

– Польских – не надо, марок – не надо, крон – не надо, давай только "царские".

При этом – новенькие и без дырочек.

– Почему не берешь марки?

– Не желам.

– Должен брать польские!

– Не желам.

"Не желам", и все тут.

Поди, порассуждай с ними!

С базара эта буржуазия идет на Немигу и там устанавливает "курс" дня.

Она – видите ли – главный теперь потребитель.

Который уже просачивается на Захарьевскую и Губернаторскую.

И сильно просачивается.

На днях наблюдал:

В магазин меховых вещей входит мужик.

"У рваных валенках и у зипуне".

Родный белорусс.

– Есть каракуль на шапку?

– Есть.

– Давай самую лучшую.

Дали.

– Сколько?

– Тысячу рублей.

– Во-о… Дорого, уступить надо.

Торговец, запросивший вдвое, знает, что мужику, конечно, уступить надо, а потому соглашается отдать "по своей цене" – за 980 руб.

Мужик доволен, платит.

– Зайдите, господин, вот сюда, рядом с нами, тут вам шапку сошьют.

"Господин" не соглашается:

– Не, не надо, у дзяреуни сделаюць.

И уходит с тысячерублевой шкуркой, чтобы в деревне отдать ее своему "майстеру".

В аптекарском магазине вижу девок из Некрасовского "Неелова", но Койдановской волости.

Покупают пудру.

– Вот эту коробку возьмите, барышни, дешево стоит.

– Не, что же ето – на адзин тольки раз будзя. Давайтя пабольшь.

Продавщица дает "пабольшь".

Пожалуй, для всех "нееловских барышень" на год хватило бы, но покупательницы требуют "яще пабольшь".

Дали громадную, вероятно, с мыльным порошком.

В магазине обуви видел такую сценку:

Какая-то Ганна чы Кулина (добра ня ведаю) потребовала себе дамские ботинки.

Ткнула пальцем на выставку и говорит:

– Во гэты, яны дужа пригожы.

Дали. Тесны. Предложили номером побольше. Малы. Еще – тремя номерами больше – тоже малы.

Обиженная "барышня" ушла без покупки.

– А городския, дык носюць… и пригоже… – заявила, покидая магазин.

Одна знакомая дама рассказывала:

– К местной знаменитости – портнихе приходят две девки. Смущаются, краснеют. Тихо говорят, что хотят заказать платья.

– Какие же платья, барышни?

– Шелковые. Показали подкладочную материю – понравилось.

– Ну, а фасон?

Девки "фасона" не понимают.

Им объяснили это заморское слово.

– Штоб значиць на грудзех пониже, рукава повыше и чтоб вот тут (показывают на живот) прикрывала, каб ни видаць было.

Портниха обещает сделать пошире, задрапировав огромные выпуклости и проч.

Модницам не нравится.

– Это, – говорят, – толька для брюхатых такой "хвасон" нужен, а мы девушки честныя.

Какая-то мастерица предложила – по-еврейски – посоветовать заказчицам поменьше жрать картофеля, но тактичная портниха передала совет несколько иначе:

– Купите, барышни, корсеты, тогда не будет видно.

"Барышни" ушли покупать корсеты.

И так – везде.

Новую буржуи и буржуйки начинают уже вытеснять интеллигентных покупателей.

И вытесняют.

Напрасно Ленин и компания мечтали уничтожить буржуазию.

Городскую чахлую, прогнившую – они наполовину уничтожили, но…

Под носом у них выросла другая буржуазия.

Многомиллионная.

Ее не уничтожишь.

Она – соль земли, и она – будет управлять нами.

Мы – интеллигенты – теперь будем ее рабами.

Будем для нее писать, малевать, рисовать и всячески на нее работать.

История справедлива по-своему.

Вчера – они для нас, сегодня – мы для них.

Все скоро будем "ходить в народ", но для других целей.

Берегись, госпожа интеллигенция, новый хозяин будет весьма строгим.

– Не потрафишь – загублю.

Потому – у меня карман жирный.

История мстит по-своему…

С. Димов.

При старом режиме крестьянина удобно было любить издалека – в статьях, публикуемых в либерально-народнических журналах. Днем некий господин служил письмоводителем в страховой конторе или статистиком в губернском правлении, получал семьдесят рублей жалованья и мелкие подношения. А вечером он ходил в кондитерскую Венгржецкого, пил кофе с ликерами и, помахивая папироской фабрики Шерешевского, рассуждал о судьбах народа.

Но вот исчезло губернское правление с необременительной должностью, и как-то прекратились стенания о "бедном мужичке". Заговорили о том, что во времена смуты дико – во всех смыслах дико – богатеет деревня. Процесс начался еще в германскую войну, а далее, после Февраля семнадцатого и особенно после Октября, крестьянин, на какое-то время предоставленный самому себе, смог полностью отдаться любимому делу – подъему личного благосостояния. Вот потому-то газета "Минский курьер" с тщательностью, граничащей со смакованием, описывала:

"Грабежи в уездах. За последнее время, как мы уже неоднократно отмечали на страницах нашей газеты, наблюдаются случаи повальных грабежей в уездах. Грабежам подвергаются в большинстве случаев зажиточные крестьяне, причем грабителям бывают известны все детали: сколько денег находится в распоряжении жертвы, количество скота и т. д. Местные власти, дабы пресечь в корне вакханалию грабежей, усилили кадры уездной жандармерии и выслали военные экспедиции для захвата шаек грабителей.

Ограбление. Житель хутора Большие Логи Г. Матусевич подвергся ограблению со стороны 4 неизвестных, одетых в форму солдат. Грабители связали Матусевича и, заперев его в чулан, забрали всю одежду, 1000 ар. полотна, повозку и 2 лошадей. Убытки Матусевича – 60 тыс. рублей. Грабители не разысканы.

Ограбление хутора. 16 ноября в 8 часов вечера несколько неизвестных проникли к крестьянину Кавецкому, проживающему в хуторе Ольшаны в 6 верстах от города, с требованием денег. Кавецкий пытался оказать грабителям сопротивление; последние связали Кавецкого и его семью и, избив их до полусмерти, принялись за обыск. Налетчиками было забрано 15 тысяч царских денег, все носильные вещи и постельное белье. Нагрузив захваченные вещи в сани, принадлежащие Кавецкому, и, забрав 3 лошадей, грабители укатили, обещав в ближайшее время нанести второй визит".

Оставалось ждать возвращения большевиков. ъ




Когда не станет богатых и некого будет грабить, то наступит смычка города и деревни.

Демисезон-1919. Все выпуски >>>

Социалистический трансфер в капиталистическую "Европу"

Правительственное постановление № 1

Красные тараканы на кухне "Европы"

"Система ниппель" комиссара Калмановича

Шел отряд по берегу бурного революционного потока

Маркитантки широкого профиля и Рабоче-Крестьянская Красная Армия

Евстигней Мирович и его Интимный театр в Минске

"Трупы оставлены на дворе, вся ЧК уехала на вокзал"

Белогвардейская проза на страницах газеты "Минский курьер"

Анилиновые краски польской интервенции

Минск в первую годовщину польской независимости

Черная "тройка" Красной Армии

Конец света наступит в эту субботу