Минск писателя Владимира Козлова: благополучный, советский, сталинский
08.10.2014 17:59
—
Новости Общества
"Спрыгиваю с дивана, подхожу к окну. Старый красно-желтый трамвай трогается, дрожат провода. Из кафе "Глинтвейн" в сером сталинском доме выходит дядька в белой рубашке, поворачивает к военному кладбищу". Это – самый "минский" роман Владимира Козлова "Варшава". Он описывает первые два года жизни парня, приехавшего из Могилева в Минск и поступившего в иняз. "Это не чистая автобиография, но в нем достаточно много деталей того Минска", – говорит Владимир и начинает прогулку по местам "своего" города.
– Это Минск, который я увидел, когда приехал поступать в иняз летом 1992 года. Таким он мне больше всего запомнился, и все места, о которых я буду говорить, – из того времени. Это было любопытное смешение советского монументального благополучия, которое символизирует эта площадь, и уже нового времени, дикого капитализма, когда весь город был заставлен красными деревянными киосками.
На первом курсе я учился сразу на двух факультетах – время с утра до вечера проводил в инязе и во время немногих "окон" прогуливался по кварталу, шел в парк Горького. Он изменился до неузнаваемости – серая глыба очень обламывает и портит вид (речь идет о комплексе "Кемпински". – Прим. TUT.BY).
Но сейчас мы пройдем в другую сторону. Когда после стольких лет я вспоминаю Минск, первые ассоциации – это район улиц Захарова, Козлова, кусочек проспекта Независимости.
А это мой маршрут, по которому я шел с улицы Козлова на вступительные экзамены в иняз. То есть я, приехав поступать, погрузился в достаточно благополучный, советский, сталинский Минск. Жил я в доме на улице Козлова, который сейчас покрасили в розовый цвет. До этого я 20 лет прожил в пятиэтажной хрущевке, и это было новое ощущение – сталинский дом с высокими потолками, подъезд с широкой лестницей. Потом в этом доме я был прописан, и многие прикалывались, когда видели мой паспорт: человек по фамилии Козлов прописан на улице Козлова.
В следующий раз я появился на нем лет через пять. Здесь, в кинотеатре "Мир", проходило ночное музыкальное мероприятие под названием "Попс-Коронация" как альтернатива "Рок-Коронации". Это был май 1998 года. Я познакомился с двумя девушками. Это был длинный концерт, который проходил всю ночь, и в какой-то момент я предложил им пойти погулять по кладбищу. Они согласились. Следующей инициативой было пойти погреться к вечному огню, но тут они меня уже не поддержали.
Здесь же застал веселую сценку и даже собирался включить ее в текст. Я стоял и разглядывал книги, когда подошел мужик обыкновенного вида, похожий на итээровца (инженерно-технический работник. – Прим. ред.), и спросил у продавщицы, сколько будет стоить собрать библиотеку. Сначала она не поняла, о чем шла речь. Потом выяснилось, что человек заработал денег, а книг у него дома нет. И он решил, что круто было бы, если бы у него появилась библиотека, но в книгах он не разбирается. Он был готов заплатить деньги этой продавщице за то, чтобы она собрала ему библиотеку. Если бы я придумал и включил этот эпизод в текст, мне бы не поверили.
– Бегство из Могилева было вынужденным, потому что я жил в жутком районе под названием "Рабочий поселок", где доминировали гопники и пролетарии. Да и сам город представлял собой довольно жуткое зрелище. Это был 90-й год, началась массовая криминализация, и я там не видел никаких не то что перспектив, а даже шансов выжить.
Я хотел поступить с первого раза, чтобы не возвращаться в Могилев. Тогда все хотели поступать на переводческий факультет. Я изучал в школе немецкий, но увидел, что там десять мест, из них восемь уже были заняты. Набирали группу на французский язык с немецким – и я подал документы туда. Но я пошел к декану английского языка, сказал, что хочу изучать еще и английский. Мне повезло, и преподаватель английского меня взяла с нуля. Французский я изучал чисто номинально, а через два года перешел на переводческий факультет.
Когда я приехал, контраст между Могилевом и Минском был огромный, как он есть и сейчас.
Конец 90-х был очень жестким временем. Я увидел, что все шансы, которые у меня были, я реализовал, и дальше здесь оставаться смысла нет. Я не знал, как будет дальше, и ждать было неинтересно. Как только появилась возможность уехать, я сразу уехал. Когда уезжал, четко представлял, что возвращаться не буду.
Еще живя в Минске, я съездил поучиться в США и получил еще один диплом в коллекцию – американский магистерский. Вернулся и прожил в Минске еще два года. А потом уже уехал в Москву и остался там насовсем.
В какой-то момент понимаешь, что пора остановиться. Ну и, наверное, из советского детства отложилось, когда считалось чем-то важным – уехать в Москву. Если бы мне было 20 лет – я бы, наверное, уехал куда-то в другое место. Но в 28 лет я считал, что Москва – это подходящий вариант.
– Вы следите за движением ваших книг? Где в Минске их можно найти и много ли у вас читателей в Беларуси?
– Достаточно много, что радует. Хотя книги доходят с трудом, потому что дистрибуция – это большая проблема. Единственный магазин, который мои книги регулярно закупает, это "Логвинов". Я уже общался с книгарней по поводу новой книги – она, скорее всего, у них будет. Небольшому издательству проще работать с такими, как "Логвинов", небольшими независимыми магазинами. Большие сети интересует все-таки более мейнстримовая литература, а у меня книги – на любителя, это нишевая, как сейчас ее называют, литература. Причем сейчас все действительно разбилось на ниши вокруг конкретных авторов, музыкантов, режиссеров.
– Что привлекает россиян в Минске?
– Идея, которую я высказал в своей колонке 34mag.net, парадоксальна, но я продолжу ее отстаивать. Россияне находят здесь дружелюбный, удобный, приятный Запад, где говорят на русском. Их притягивает вовсе не ностальгия по СССР, как принято считать, а что-то западное, но в том смысле, который их устраивает.
– Как часто вы бываете в Минске и куда обязательно стараетесь зайти?
– В Минске бываю примерно раз в год. Мама живет в Могилеве, и там я бываю чаще. Старых контактов в Минске у меня практически не осталось, но появились новые. Когда я приезжаю в Минск в хорошую погоду, то обязательно стараюсь прогуляться вдоль Свислочи к парку Янки Купалы и скверу Марата Казея.
Владимир Козлов родился в 1972 году в Могилеве. Учился в Могилевском машиностроительном институте, окончил Минский лингвистический университет и школу журналистики Indiana University (США). Работал переводчиком, журналистом, редактором. С 2000 года живет в Москве.
Автор сборников прозы "Гопники" (2002) и "Десятка" (2014), романов "Школа" (2003), "Варшава" (2004), "Плацкарт" (2006), "Попс" (2007), "СССР. Дневник пацана с окраины" (2009), "Домой" (2010) и "1986" (2012), "Свобода" (2012), "Война" (2013), документальных книг "Эмо" (2007), "Фанаты" (2008) и "Реальная культура" (2008).
Победитель конкурса Tamizdat-2007, финалист премии "Нонконформизм-2010", номинант на премию "Человек года" журнала GQ в категории "Писатель года" (2011). Книги Козлова были включены в лонг-листы премий "Национальный бестселлер" (2003, 2011), "Большая книга" (2010). Лауреат премии 2013 года "Сделано в России" в номинации "Литература" по версии журнала "Сноб".
Проза опубликована во Франции и США.
В 2013 году дебютировал в кинорежиссуре фильмом "Десятка", снятым по мотивам собственной одноименной повести. Фильм получил бронзовый приз российской программы на Международном фестивале кинематографических дебютов "Дух огня" в феврале 2013 года.
В Минск Владимир Козлов приехал, чтобы презентовать своим читателям новый сборник рассказов "Десятка" и документальный фильм о сибирском панк-роке "Следы на снегу".
"Эта серая глыба обламывает и портит вид"
– Это Минск, который я увидел, когда приехал поступать в иняз летом 1992 года. Таким он мне больше всего запомнился, и все места, о которых я буду говорить, – из того времени. Это было любопытное смешение советского монументального благополучия, которое символизирует эта площадь, и уже нового времени, дикого капитализма, когда весь город был заставлен красными деревянными киосками.
На первом курсе я учился сразу на двух факультетах – время с утра до вечера проводил в инязе и во время немногих "окон" прогуливался по кварталу, шел в парк Горького. Он изменился до неузнаваемости – серая глыба очень обламывает и портит вид (речь идет о комплексе "Кемпински". – Прим. TUT.BY).
Но сейчас мы пройдем в другую сторону. Когда после стольких лет я вспоминаю Минск, первые ассоциации – это район улиц Захарова, Козлова, кусочек проспекта Независимости.
Альтернативный рок 90-х
Вот одно местечко: там, где написано "Книги и канцтовары", была студия звукозаписи. Тогда, еще до mp3 и компакт-дисков, главным для меня способом потребления музыки было сдать на запись кассету. Здесь была звукозапись с очень приличной фонотекой, где можно было найти редкие вещи – в основном западный альтернативный рок 90-х.
Трамваи
В Минске это было едва ли не первое, что я увидел, – тогда еще сплошь желто-красные, округлых форм. Мне кажется, они были какой-то чертой лица Минска начала 90-х. Сейчас я наблюдаю, что трамваи все разноцветные, покрытые рекламой – это не так интересно. Я вижу, что многие фасады обновили, но даже когда они были серыми – по улицам катались трамваи, и это создавало симпатичную цветовую гамму города.
Баня
В то время это была советская типичная баня с пивным окошком. В окошке продавали по тем временам приличное разливное пиво. У этого пивного ларька можно было наблюдать очень красочных персонажей по утрам, которые приходили опохмеляться. Сейчас, я вижу, ее полностью перестроили, обновили.
Благополучный сталинский Минск
А это мой маршрут, по которому я шел с улицы Козлова на вступительные экзамены в иняз. То есть я, приехав поступать, погрузился в достаточно благополучный, советский, сталинский Минск. Жил я в доме на улице Козлова, который сейчас покрасили в розовый цвет. До этого я 20 лет прожил в пятиэтажной хрущевке, и это было новое ощущение – сталинский дом с высокими потолками, подъезд с широкой лестницей. Потом в этом доме я был прописан, и многие прикалывались, когда видели мой паспорт: человек по фамилии Козлов прописан на улице Козлова.
Кафе "Глинтвейн"
На месте магазинчика "Мини МАГ" находилось советское кафе "Глинтвейн". Когда строили этот дом, сделали два входа – со двора и с улицы. Но решили, что два входа – это много, и с улицы сделали кафе площадью метра два квадратных с крошечными стойками по бокам, где можно было взять приличный кофе. Не помню, знал ли я на тот момент, что такое глинтвейн, и не знаю – подавали ли его там.
Военное кладбище
Три недели я жил чуть ли не через дорогу от городского кладбища, и это было для меня новым. В Могилеве я жил на окраине и привык к сельским кладбищам, которые по-другому выглядят, и атмосфера там другая. Не то что это меня подчеркнуто интересовало, но пройти мимо кладбища я не мог.
В следующий раз я появился на нем лет через пять. Здесь, в кинотеатре "Мир", проходило ночное музыкальное мероприятие под названием "Попс-Коронация" как альтернатива "Рок-Коронации". Это был май 1998 года. Я познакомился с двумя девушками. Это был длинный концерт, который проходил всю ночь, и в какой-то момент я предложил им пойти погулять по кладбищу. Они согласились. Следующей инициативой было пойти погреться к вечному огню, но тут они меня уже не поддержали.
Первые рок-клубы
Я не погружался в клубную жизнь Минска первые несколько лет. Я не был тусовщиком, не был любителем танцевальной музыки – я был любителем скорее немейнстримовых жанров, панк-рока, гранжа. Диджейская культура, которая тогда, в первой половине 90-х, активно развивалась, прошла мимо. В середине 90-х начали открываться рок-клубы, и я очень часто ходил на концерты. Первый клуб, в котором я был, – "Три поросенка". Это был очень условный клуб – раз в неделю или два раза в месяц там проходили концерты. Это было в Доме культуры МТЗ.
А первые клубы хоть с каким-то антуражем появились году в 1996-м. Для меня самый важный клуб – "Альтернатива" или "Резервация". Я не помню, какой был раньше, а какой позже. На тот момент самые интересные мне концерты проходили там. Это было на улице Беды, недалеко от площади Бангалор. Туда приезжали еще не настолько известные, но уже набирающие ход российские группы. Если не ошибаюсь, там был первый концерт группы "Король и Шут" в Минске, первый концерт группы "Пилот".
Кинотеатр "Мир"
Припоминаю, что это был первый в Минске стереоскопический кинотеатр. На тот момент, когда я сюда приехал, еще не было моды на 3D, но это одно и то же. Чисто как аттракцион меня это не очень интересовало, поэтому я так и не знаю – показывали ли тут стереоскопические фильмы в мое время.
Дворец искусств
Уже ближе к середине 90-х здесь был книжный лоток, на котором можно было купить книги, которых в магазинах не было, как правило, российских издательств. Помню, как я уже в 1999-м году купил здесь книгу Владимира Сорокина "Голубое сало", выпущенную издательством Ad Marginem, в котором потом сам публиковался.
Здесь же застал веселую сценку и даже собирался включить ее в текст. Я стоял и разглядывал книги, когда подошел мужик обыкновенного вида, похожий на итээровца (инженерно-технический работник. – Прим. ред.), и спросил у продавщицы, сколько будет стоить собрать библиотеку. Сначала она не поняла, о чем шла речь. Потом выяснилось, что человек заработал денег, а книг у него дома нет. И он решил, что круто было бы, если бы у него появилась библиотека, но в книгах он не разбирается. Он был готов заплатить деньги этой продавщице за то, чтобы она собрала ему библиотеку. Если бы я придумал и включил этот эпизод в текст, мне бы не поверили.
– В одном из интервью вы рассказывали, что для вас было важно сбежать из Могилева, и так получилось, что в Минск. Почему впоследствии уехали и из Минска тоже?
– Бегство из Могилева было вынужденным, потому что я жил в жутком районе под названием "Рабочий поселок", где доминировали гопники и пролетарии. Да и сам город представлял собой довольно жуткое зрелище. Это был 90-й год, началась массовая криминализация, и я там не видел никаких не то что перспектив, а даже шансов выжить.
Я хотел поступить с первого раза, чтобы не возвращаться в Могилев. Тогда все хотели поступать на переводческий факультет. Я изучал в школе немецкий, но увидел, что там десять мест, из них восемь уже были заняты. Набирали группу на французский язык с немецким – и я подал документы туда. Но я пошел к декану английского языка, сказал, что хочу изучать еще и английский. Мне повезло, и преподаватель английского меня взяла с нуля. Французский я изучал чисто номинально, а через два года перешел на переводческий факультет.
Когда я приехал, контраст между Могилевом и Минском был огромный, как он есть и сейчас.
Конец 90-х был очень жестким временем. Я увидел, что все шансы, которые у меня были, я реализовал, и дальше здесь оставаться смысла нет. Я не знал, как будет дальше, и ждать было неинтересно. Как только появилась возможность уехать, я сразу уехал. Когда уезжал, четко представлял, что возвращаться не буду.
Еще живя в Минске, я съездил поучиться в США и получил еще один диплом в коллекцию – американский магистерский. Вернулся и прожил в Минске еще два года. А потом уже уехал в Москву и остался там насовсем.
В какой-то момент понимаешь, что пора остановиться. Ну и, наверное, из советского детства отложилось, когда считалось чем-то важным – уехать в Москву. Если бы мне было 20 лет – я бы, наверное, уехал куда-то в другое место. Но в 28 лет я считал, что Москва – это подходящий вариант.
– Вы следите за движением ваших книг? Где в Минске их можно найти и много ли у вас читателей в Беларуси?
– Достаточно много, что радует. Хотя книги доходят с трудом, потому что дистрибуция – это большая проблема. Единственный магазин, который мои книги регулярно закупает, это "Логвинов". Я уже общался с книгарней по поводу новой книги – она, скорее всего, у них будет. Небольшому издательству проще работать с такими, как "Логвинов", небольшими независимыми магазинами. Большие сети интересует все-таки более мейнстримовая литература, а у меня книги – на любителя, это нишевая, как сейчас ее называют, литература. Причем сейчас все действительно разбилось на ниши вокруг конкретных авторов, музыкантов, режиссеров.
– Что привлекает россиян в Минске?
– Идея, которую я высказал в своей колонке 34mag.net, парадоксальна, но я продолжу ее отстаивать. Россияне находят здесь дружелюбный, удобный, приятный Запад, где говорят на русском. Их притягивает вовсе не ностальгия по СССР, как принято считать, а что-то западное, но в том смысле, который их устраивает.
– Как часто вы бываете в Минске и куда обязательно стараетесь зайти?
– В Минске бываю примерно раз в год. Мама живет в Могилеве, и там я бываю чаще. Старых контактов в Минске у меня практически не осталось, но появились новые. Когда я приезжаю в Минск в хорошую погоду, то обязательно стараюсь прогуляться вдоль Свислочи к парку Янки Купалы и скверу Марата Казея.