Диссидент Михаил Кукобака: Лукашенко нельзя держать за железным занавесом

Несколько десятков человек пришли на открытую встречу с Михаилом Кукобакой — единственным признанным советским диссидентом из Беларуси, ныне проживающим в Москве. Встреча, организованная правозащитным центром «Весна», состоялась вечером 24 апреля в редакции портала TUT.by в Минске.

Фото Сергея Балая

Правозащитник Валентин Стефанович назвал встречу символичной, поскольку она проходит в свете «геополитической катастрофы» — событий, разворачивающихся между Украиной и Россией, во время, когда происходят «попытки ревизии советской истории и создания единственно «правильной» истории».

«Уже выросли целые поколения, которые знают о СССР только по рассказам родителей, их воспоминаниям о счастливом пионерском детстве», — сказал Стефанович.

По словам правозащитника, в истории жизни Кукобаки много параллелей с ситуацией, в которой оказались сегодня некоторые политические оппоненты властей в Беларуси. В частности, сказал Стефанович, «Михаил Игнатьевич был осужден за призыв к бойкоту выборов, в заключении ему неоднократно предлагали писать прошения о помиловании».

Белорусский диссидент рассказал о том, как он оказался на пути противостояния государственной системе, вспомнил множество историй, большинство которых приключились с ним в заключении — тюремном и психиатрическом.

По словам Кукобаки, большинство людей его поколения «зомбировались советской системой практически с пеленок»: «Мы верили почти каждому слову всех политруков, идеологов, пропагандистов и агитаторов».

В хрущевские времена, сказал он, когда информационная изоляция слегка ослабла, люди стали получать массу сведений, главными поставщиками которых стали журналисты. «В это время началось определенное брожение умов. Люди получили материал для анализа, раздумий, сомнений. Режим был ослаблен, за какой-то анекдот их уже не сажали. Вообще степень наказаний была уменьшена», — отметил бывший диссидент.

По словам Кукобаки, его — человека без высшего образования — на антисоветский путь поставила природная любознательность: он много читал, выписывал газеты и был «эрудирован настолько, насколько мог быть эрудированным советский человек».

«Я начал задумываться, почему у нас нет свободы выезда, почему у нас не публикуются, не переводятся зарубежные журналы, газеты, — сказал Кукобака. — Последней каплей стали события в Чехословакии, ввод советских танков. Я понял, что нельзя молчать против такого бандитского поведения своего правительства. Я стал открыто против этого выступать. А в это время, когда после Хрущева пришел Брежнев, уже рынок свободы информации стал сужаться, начались репрессии писателей».

В военкомате Кукобака сразу заявил, что если его пошлют в Чехословакию, то он «повернет автомат против своих». Проблемы на работе у бывшего диссидента начались после того, как он стал открыто призывать к бойкоту выборов в СССР. Вскоре его стал преследовать КГБ, и как итог — череда тюремных заключений и помещение в психлечебницы.



«Сидел я в двух колониях в Орше, в колонии в Новополоцке, в Усмани (Россия), в двух колониях Пермской области, в Мордовии, в Елецкой тюрьме, во Владимирском централе, Красной Пресне, Лефортове, Бутырке, плюс штук 20 пересылок — всего семь лагерей, крытая тюрьма и три психушки, — сказал Кукобака в интервью БелаПАН. — В Беларуси от меня пытались избавиться всеми руками и ногами».

По его словам, мытарства его по колониям объясняются тем, что в ходе заключения его постоянно обвиняли по новым статьям, добавляли срок за «антигосударственную деятельность и за то, что не встал на путь исправления». А каждое новое дело — это новое место заключения.

«В Сычевской спецпсихбольнице тюремного типа, где людей убивали, калечили, я проявлял житейскую хитрость и изворотливость, и мне, наверное, повезло с врачом — я произвел на него хорошее впечатление, он ко мне благоволил, поэтому за три года заключения там я получил только один укол аминазина, и то за драку. Когда мне прописали таблетки, я купил санитаров и не принимал их».

«Тяжелее всего, конечно, в психбольнице, где царит полная неопределенность и где ты полностью зависим от врача, он царь и бог, и никаких законов. Но там я ловко устроился на престижную работу наладчиком швейных машинок. Что касается лагерей, тяжелее всего было в Новополоцке, где меня пытались перевоспитать всеми правдами и неправдами. Только за то, что я не хотел смотреть фильм, я получил шесть месяцев лагерной тюрьмы».

Несмотря на все злоключения, Кукобака не жалеет о том, что его жизнь сложилась так, а не иначе, потому что «не мог жить по-другому».

«А чего жалеть? Я просто жил естественным для себя образом. Защищал свое достоинство, ни перед кем не унижался, не прогибался. В любой другой стране я бы ни одного дня не провел. Конечно, сожалею, что было такое государство, такие законы, неприятно, что родился в стране с такими порядками. А за свои поступки, за каждое свое слово готов отвечать — и я отвечал», — отметил Кукобака.

«В любых, самых нестандартных, так сказать, жизненных условиях не надо терять оптимизма. Если человек чувствует себя правым, он должен эту правоту отстаивать», — подчеркнул он.

Диссидент, политзаключенный, правозащитник Михаил Кукобака родился 3 декабря 1936 года в Бобруйске и провел там большую часть жизни, включая годы политической активности. В начале 1990-х переехал в Москву. Его арестовывали четыре раза по политическим обвинениям. В тюрьмах и спецпсихбольницах тюремного типа Кукобака провел в общей сложности 16 с половиной лет — это самый большой известный суммарный срок заключения для участников диссидентского движения в СССР.