Останется ли ЕГУ белорусским проектом?

В последние месяцы разгорелся острый конфликт между администрацией Европейского гуманитарного университета (Вильнюс) и значительным числом его активных преподавателей. Но следует вести речь не о внезапной вспышке недовольства, а о глубинном конфликте, заложенном в саму природу этого образовательного проекта, убеждены эксперты.

Администрация ЕГУ 20 февраля сделала свой ключевой ход в конфликте — объявила открытый конкурсный набор преподавателей на 17 постоянных позиций. Предполагается, что эти люди будут постоянно проживать в Литве. Руководство белорусского вуза в изгнании таким образом реализует объявленную ранее реформу качества преподавания в ЕГУ.

С другой стороны, группа белорусских преподавателей вуза, победивших на недавних выборах в сенат ЕГУ (орган академического самоуправления), активно борется с администрацией, указывая той на попытку под видом реформы избавиться от недовольных. В частности, критиков администрации возмущает то, что 5 февраля был уволен лидер оппозиционного сената Павел Терешкович.

А недовольство преподавателей возникло по многим причинам. Администрацию ЕГУ критикуют за авторитарные методы управления, отход от ориентации университета на Беларусь, попытку превратить ЕГУ в коммерческий проект.


Пустяки, дело житейское?

ЕГУ еще в свою бытность в Минске выглядел как уникальным, так и конфликтным проектом. Несовместимость авторитарной системы белорусского образования со свободным духом студентов, преподавателей и администрации университета привела к изгнанию вуза в 2004 году.

«После закрытия и переезда в Литву, понятно, ажиотажа вокруг университета стало еще больше. И поэтому каждый конфликт в ЕГУ любят обсуждать и иногда преувеличивать, что здесь происходит», — отметила в комментарии для БелаПАН президент студенческого представительства ЕГУ Мария Слепцова.

Сложно поспорить: в западных вузах реакцией на небольшое повышение платы за обучение периодически становятся массовые протесты студентов и забастовки преподавателей. В случае ж с ЕГУ пристальное внимание приковано к вполне себе локальным спорам, которые пока даже не прерывают учебный процесс.

Ажиотаж вокруг ЕГУ легко объясним. В белорусской среде любое противостояние хоть какой-то власти — уже событие. Отсутствие привычки относиться к конфликту как к одному из способов решения проблем предопределяет повышенный интерес публики.

Подобные конфликты — обычное дело в свободном университете, уверена Слепцова.

«Черновик реформы, насколько мне известно, писался именно менеджерами, людьми, которые не то что далеки от академии, а просто, возможно, не до конца разбираются во всех тонкостях организации академического сообщества, особенно такой уникальной, как в ЕГУ. А представители академического сообщества, в свою очередь, очень умные люди, которые сразу видят несправедливости и пытаются бороться с этим», — приводит свое видение проблемы собеседница БелаПАН.


Противоречия обостряются

И все же отличительной чертой конфликта в ЕГУ является его хронический характер. Достигшее кульминации сегодня противостояние активного ядра преподавателей и руководства началось в 2008 году.

Тогда из-за разногласий с ректором Анатолием Михайловым по поводу стратегии развития университета с должности уволили проректора вуза профессора Владимира Дунаева.

В 2009 году ряд известных политологов — Денис Мельянцов, Сергей Богдан, Андрей Казакевич, Андрей Егоров и другие — покинули вуз после того, как администрация отказалась учитывать их мнение при назначении координатора департамента.

Теперь разногласия углубились, позиции сторон стали радикальнее. Сенат грозит забастовкой, ректорат (в котором, к слову, только один из четырех проректоров — белорус) намекает на возможные ответные увольнения.

Все указывает на наличие глубинной первопричины, конфликта, заложенного в саму суть этого дерзкого образовательного эксперимента.


Роковая оторванность от корней

По мнению профессора Владимира Дунаева, конфликтность была заложена в саму основу ЕГУ: «Этот университет сразу создавался как определенный вызов традиции. Первоначально даже власти видели в нем какой-то эксперимент, который позволял искать пути реформирования высшего образования».

«Переехав в Вильнюс, мы столкнулись с проблемой университета в изгнании. Сама эта идея очень противоречивая и конфликтная», — рассказывает Дунаев.

Он отмечает, что примеров длительной жизни такого проекта просто нет: «Университеты не выдерживают такого испытания: они либо растворяются, адаптируются в среде, либо должны вернуться на родину, либо они прекращают свое существование».

«Когда возвращение близко, «белорусскость» еще как-то можно удерживать. Но по мере того как отдаляется эта перспектива, внутри сложнее находить механизмы поддержания связи с родиной», — поясняет Дунаев.

Изначально университет держался на романтическом энтузиазме, нескрываемой политизации, идеалистическом вызове кондовой советской системе белорусского образования.

Но со временем перспектива возвращения стала очень туманной. Теперь атмосфера духовного сопротивления приостыла: амбициозные и талантливые белорусские абитуриенты все реже выбирают ЕГУ: в стране его диплом котируется слабее, чем дипломы обычных белорусских вузов, а если в планах эмиграция, то и поступить пытаются в более престижный, уже по европейским меркам, университет.

В итоге — падение количества и качества абитуриентов, попытки администрации коммерциализировать обучение, привлечение студентов из других стран, сокращение традиционных для ЕГУ программ вроде белорусистики. А как следствие — недовольство все еще живущих идеалами возрождения свободной национальной высшей школы белорусских преподавателей.

«Это конфликт разных стратегий», — резюмирует Дунаев. Уход в формат среднего европейского университета с постепенным сокращением «белорусского элемента» наталкивается на стремление удержать ускользающий идеал белорусского островка свободы.


У кого больше шансов?

«Шансов долго оставаться белорусским проектом немного, и чем дальше, тем их меньше», — считает профессор Дунаев.

Заставить администрацию сменить гнев на милость могут Управляющий совет и Общее собрание учредителей ЕГУ. Оба органа в большой степени декоративны, не хотят ввязываться или провоцировать конфликты, напротив, заинтересованы в сглаживании всех углов.

Организация, аккумулирующая пожертвования на ЕГУ — Трастовый фонд (Копенгаген), судя по формулировкам редких комментариев, находится на стороне руководства вуза.

У преподавателей остается одно оружие — резонанс. Они, скорее всего, попытаются сделать конфликт настолько шумным, чтобы игнорировать его не смогли на уровне доноров проекта — в Европейском союзе.

Но даже если это удастся, если планы администрации вуза по радикальному реформированию провалятся, а костяк протестующих сохранит свои должности, глубинная проблема никуда не уйдет.

Намеренная политизация образования, романтические возрожденческие идеалы давали заряд энтузиазма, нужный университету, чтобы выжить в первые годы после переезда. Теперь, когда этот запал угасает, а связи с родиной слабеют, ЕГУ рано или поздно придется определяться со своей идентичностью. Как сохранить ту самую «белорусскость» — задача, решения которой пока не видно.