Квартирный вопрос: много и дешево! Возможно ли это?
Источник материала: БелТА
13.01.2014 11:05
—
Новости Общества
Это не Булгаков, это — жизнь. Квартирный вопрос волнует всех. И тех, кто жилье имеет, и тех, кто собирается его приобрести. И если цены первых интересуют только в перспективах возможной продажи, или, как сегодня говорят, означают рост капитализации, то для вторых вопрос минимальной цены жизненно важен. Он означает по своей сути доступ к вожделенным квадратным метрам.
Интерес к строительной отрасли у простого обывателя не меньший, чем к продукции села. И любая власть к этой проблеме относится если не трепетно, то с огромным вниманием. Достаточно сказать, что по минимуму один работник, занятый на стройке, дает работу как минимум 15 работникам в смежных областях. Экономисты развитие любой страны в упрощенной форме характеризуют тремя параметрами: ростом жилищного строительства, покупкой населением легковых автомобилей и объемом грузоперевозок.
Попытаемся и мы разобраться в вопросах: есть ли у нас в стране дефицит жилья, дорого ли оно и по карману ли жителю столицы?
Говорить о дефиците, когда строительные организации не могут продать построенные квартиры, несерьезно. Понятие «дорого-дешево» также весьма условно. Критерий доступности, на мой взгляд, более корректен в этом вопросе.
Зачастую приходится слышать, как в качестве аргумента в споре о доступности жилья приводится советский опыт жилищного строительства. По этой причине краткий экскурс в советскую историю жилищного строительства просто необходим. Впервые вопрос о массовом строительстве был поставлен сразу после революции. Но экономическая ситуация объективно диктовала направление большей части средств на промышленное, а не на гражданское строительство.
Недостаток средств, необходимость ускоренной индустриализации — все это поставило вопрос о том, что строить нужно много и дешево. Скромность жилья сразу же обрела идеологические черты: на Васильевском острове в Санкт-Петербурге до сих пор стоят памятники архитектуры времен военного коммунизма — дома коммунистического общежития Льва Троцкого, больше напоминающие коробки из-под обуви, лишенные всяческой архитектурной привлекательности.
Послевоенная разруха, переход к мирной жизни остро поставили вопрос: куда селить 25 миллионов человек, оставшихся вообще без крова? На ХIХ съезде КПСС Георгием Маленковым впервые была поднята тема об ускоренном строительстве массового и дешевого жилья. За девять лет — с 1955 по 1964 годы — страна преодолела коммунально-барачный ужас. 54 миллиона человек обрели собственные квартиры — это четверть населения СССР в то время. То типовое жилищное счастье, в народе именуемое «хрущевками», научно называлось крупнопанельным домостроением, сокращенно КПД. Пик переселения страны из бараков и коммуналок пришелся на 1958 год.
В дальнейшем к 50-летию Октябрьской революции ЦК КПСС и Советом Министров СССР было принято решение об ускоренном сносе бараков, в особенности в крупных городах. В Минске эта проблема в 1970 году была полностью решена. Московские Черемушки (нынешний Юго-Запад в Москве) появились в каждой из столиц союзных республик. У нас это были Чижовка, Серебрянка, Зеленый Луг. В других городах — свои названия. Невидимое и ранее запрещенное чувство личной собственности, даже если эта собственность формально принадлежала государству, воспевались в фильмах и статьях газет. Даже великий Шостакович написал музыку к фильму Ф. Раппопорта «Черемушки».
Новое жилье встречало своих хозяев «съежившись». В отличие от сталинских домов потолки стали не 3,2 метра, а 2,5, а то и 2,4 метра. Жилые комнаты в квартирах сократились с привычных 35—40 метров до 20—22. Кухни с обычных 10 метров стали 6, а иногда были ужаты и до 4,5 квадратных метра. В ванной места хватало только для собственно ванны и впритык к ней приставленного умывальника. Все это соседство обслуживал один смеситель, прозванный в народе «гусаком». Перемещаться «гусак» мог только в полукруге между умывальником и ванной.
Но больше всего досталось уборной — 73 сантиметра в ширину, 1,5 метра в длину. Остряки шутили, что пригодность уборной проверял сам Никита Хрущев. И в силу того, что при его габаритах он смог там развернуться, проект приняли.
Смех смехом, но известна причина подобных размеров: у страны просто не хватало денег для дорогого массового строительства и в столь короткие сроки. Но неизвестно другое — откуда взялись эти нормы.
Параметры жилья в расчете на человека брались не «с потолка». Еще в середине 30-х годов прошлого века известный архитектор Борис Черековер (один из архитекторов, строивших московский стадион «Динамо») взял за основу расчеты и разработки немецких социал-демократов второй половины ХIХ века.
Немецкие врачи-гигиенисты рассчитали, что для нормальной жизни человеку было достаточно 9 квадратных метров жилья. Специалисты советского Госстроя ездили тогда в Германию за этими разработками, составляли для руководства страны подробные отчеты. Анализ и просмотр немецкого жилья, которое строилось в 20-х годах прошлого века, был принят за основу, за исключением одного параметра: в немецких проектах была предусмотрена «глухая» комната в качестве кладовки.
По Б. Черековеру, человеку полагалось 50 сантиметров перед раковиной в длину и 70 сантиметров в ширину. Чтобы вытереться банным полотенцем по диагонали, достаточно было 110 сантиметров. Черековер измерил и обосновал все: сколько нужно хозяйке на кухне, какое пространство позволит надеть ботинки в прихожей. Именно этому человеку советские люди обязаны прихожей в 110 сантиметров и расчетом того, что на каждого члена семьи штанга в шкафу для одежды будет 50 сантиметров. На этих 50 сантиметрах должен был уместиться весь гардероб четырех времен года.
Приводился и состав гардероба для мужчины и для женщины. Но запросы-то росли. В результате захламлялось все свободное пространство, советский человек не желал одеваться по таблице Черековера. В 1958 году все эти расчеты приобрели законное основание — сектором массового строительства Академии наук были приняты строительные нормы и правила (СНиПы). Микроскопические нормы приобрели законный характер. То, что гроб с покойником невозможно было вынести из квартиры и по лестнице, никого не интересовало.
Можно долго и смачно ерничать над принятыми властями решениями. Но в тот период это было самым настоящим экономическим чудом. Людям, десятилетиями проживавшим в бараках и коммуналках, новые квартиры казались дворцами.
Все решали экономические возможности страны. Задача была поставлена просто: стоимость отдельной квартиры не должна была превышать стоимости заселения в комнату в коммуналке. Вот оттуда, с тех десятилетий, идет критерий, навязываемый «независимыми» экономистами, но уже с другой трактовкой: стоимость квадратного метра должна быть равна одной месячной зарплате. А то, что зарплата — понятие достаточно условное в рыночных условиях, — это неважно.
Помимо задачи дешевизны встал вопрос и о скорости строительства. Еще до войны в Москве архитектором Андреем Буровым на Ленинградском шоссе был построен дом из крупных блоков. Для эстетики и сокрытия того, что хранилось на балконах, были поставлены ажурные решетки. Они и сегодня есть. Выполнены из бетона по рисункам книжного графика Фаворского. В продолжение данной строительной темы был построен целый квартал домов на Песчаных улицах.
В 1952 году был объявлен конкурс на лучший фасад крупнопанельных домов для строительства в Москве и столицах союзных республик. В конкурсе приняли участие все известные архитекторы того времени: М. Адрианов, Н. Рудман, А.Гурков, М.Посохин, И. Жолтовский, А.Мидоянц и многие другие. Все предлагаемые дома собирались из крупных блоков-ячеек, изготовленных на промышленных строительных предприятиях.
Всем этим проектам не суждено было сбыться по причине недостатка средств. Признать властям это было тяжело. Поэтому 10 ноября 1955 года приняли Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». Под огонь критики попала вся архитектурная элита страны. Директивно была поставлена задача по удешевлению строительства на 20 процентов. Решалась она просто: убрали лифты (по этой причине шла массовая застройка пятиэтажных домов), сузили лестничные марши, снизили высоту потолков.
(Продолжение следует.)
Игорь Козлов "7 дней"
Интерес к строительной отрасли у простого обывателя не меньший, чем к продукции села. И любая власть к этой проблеме относится если не трепетно, то с огромным вниманием. Достаточно сказать, что по минимуму один работник, занятый на стройке, дает работу как минимум 15 работникам в смежных областях. Экономисты развитие любой страны в упрощенной форме характеризуют тремя параметрами: ростом жилищного строительства, покупкой населением легковых автомобилей и объемом грузоперевозок.
Попытаемся и мы разобраться в вопросах: есть ли у нас в стране дефицит жилья, дорого ли оно и по карману ли жителю столицы?
Говорить о дефиците, когда строительные организации не могут продать построенные квартиры, несерьезно. Понятие «дорого-дешево» также весьма условно. Критерий доступности, на мой взгляд, более корректен в этом вопросе.
Зачастую приходится слышать, как в качестве аргумента в споре о доступности жилья приводится советский опыт жилищного строительства. По этой причине краткий экскурс в советскую историю жилищного строительства просто необходим. Впервые вопрос о массовом строительстве был поставлен сразу после революции. Но экономическая ситуация объективно диктовала направление большей части средств на промышленное, а не на гражданское строительство.
Недостаток средств, необходимость ускоренной индустриализации — все это поставило вопрос о том, что строить нужно много и дешево. Скромность жилья сразу же обрела идеологические черты: на Васильевском острове в Санкт-Петербурге до сих пор стоят памятники архитектуры времен военного коммунизма — дома коммунистического общежития Льва Троцкого, больше напоминающие коробки из-под обуви, лишенные всяческой архитектурной привлекательности.
Послевоенная разруха, переход к мирной жизни остро поставили вопрос: куда селить 25 миллионов человек, оставшихся вообще без крова? На ХIХ съезде КПСС Георгием Маленковым впервые была поднята тема об ускоренном строительстве массового и дешевого жилья. За девять лет — с 1955 по 1964 годы — страна преодолела коммунально-барачный ужас. 54 миллиона человек обрели собственные квартиры — это четверть населения СССР в то время. То типовое жилищное счастье, в народе именуемое «хрущевками», научно называлось крупнопанельным домостроением, сокращенно КПД. Пик переселения страны из бараков и коммуналок пришелся на 1958 год.
В дальнейшем к 50-летию Октябрьской революции ЦК КПСС и Советом Министров СССР было принято решение об ускоренном сносе бараков, в особенности в крупных городах. В Минске эта проблема в 1970 году была полностью решена. Московские Черемушки (нынешний Юго-Запад в Москве) появились в каждой из столиц союзных республик. У нас это были Чижовка, Серебрянка, Зеленый Луг. В других городах — свои названия. Невидимое и ранее запрещенное чувство личной собственности, даже если эта собственность формально принадлежала государству, воспевались в фильмах и статьях газет. Даже великий Шостакович написал музыку к фильму Ф. Раппопорта «Черемушки».
Новое жилье встречало своих хозяев «съежившись». В отличие от сталинских домов потолки стали не 3,2 метра, а 2,5, а то и 2,4 метра. Жилые комнаты в квартирах сократились с привычных 35—40 метров до 20—22. Кухни с обычных 10 метров стали 6, а иногда были ужаты и до 4,5 квадратных метра. В ванной места хватало только для собственно ванны и впритык к ней приставленного умывальника. Все это соседство обслуживал один смеситель, прозванный в народе «гусаком». Перемещаться «гусак» мог только в полукруге между умывальником и ванной.
Но больше всего досталось уборной — 73 сантиметра в ширину, 1,5 метра в длину. Остряки шутили, что пригодность уборной проверял сам Никита Хрущев. И в силу того, что при его габаритах он смог там развернуться, проект приняли.
Смех смехом, но известна причина подобных размеров: у страны просто не хватало денег для дорогого массового строительства и в столь короткие сроки. Но неизвестно другое — откуда взялись эти нормы.
Параметры жилья в расчете на человека брались не «с потолка». Еще в середине 30-х годов прошлого века известный архитектор Борис Черековер (один из архитекторов, строивших московский стадион «Динамо») взял за основу расчеты и разработки немецких социал-демократов второй половины ХIХ века.
Немецкие врачи-гигиенисты рассчитали, что для нормальной жизни человеку было достаточно 9 квадратных метров жилья. Специалисты советского Госстроя ездили тогда в Германию за этими разработками, составляли для руководства страны подробные отчеты. Анализ и просмотр немецкого жилья, которое строилось в 20-х годах прошлого века, был принят за основу, за исключением одного параметра: в немецких проектах была предусмотрена «глухая» комната в качестве кладовки.
По Б. Черековеру, человеку полагалось 50 сантиметров перед раковиной в длину и 70 сантиметров в ширину. Чтобы вытереться банным полотенцем по диагонали, достаточно было 110 сантиметров. Черековер измерил и обосновал все: сколько нужно хозяйке на кухне, какое пространство позволит надеть ботинки в прихожей. Именно этому человеку советские люди обязаны прихожей в 110 сантиметров и расчетом того, что на каждого члена семьи штанга в шкафу для одежды будет 50 сантиметров. На этих 50 сантиметрах должен был уместиться весь гардероб четырех времен года.
Приводился и состав гардероба для мужчины и для женщины. Но запросы-то росли. В результате захламлялось все свободное пространство, советский человек не желал одеваться по таблице Черековера. В 1958 году все эти расчеты приобрели законное основание — сектором массового строительства Академии наук были приняты строительные нормы и правила (СНиПы). Микроскопические нормы приобрели законный характер. То, что гроб с покойником невозможно было вынести из квартиры и по лестнице, никого не интересовало.
Можно долго и смачно ерничать над принятыми властями решениями. Но в тот период это было самым настоящим экономическим чудом. Людям, десятилетиями проживавшим в бараках и коммуналках, новые квартиры казались дворцами.
Все решали экономические возможности страны. Задача была поставлена просто: стоимость отдельной квартиры не должна была превышать стоимости заселения в комнату в коммуналке. Вот оттуда, с тех десятилетий, идет критерий, навязываемый «независимыми» экономистами, но уже с другой трактовкой: стоимость квадратного метра должна быть равна одной месячной зарплате. А то, что зарплата — понятие достаточно условное в рыночных условиях, — это неважно.
Помимо задачи дешевизны встал вопрос и о скорости строительства. Еще до войны в Москве архитектором Андреем Буровым на Ленинградском шоссе был построен дом из крупных блоков. Для эстетики и сокрытия того, что хранилось на балконах, были поставлены ажурные решетки. Они и сегодня есть. Выполнены из бетона по рисункам книжного графика Фаворского. В продолжение данной строительной темы был построен целый квартал домов на Песчаных улицах.
В 1952 году был объявлен конкурс на лучший фасад крупнопанельных домов для строительства в Москве и столицах союзных республик. В конкурсе приняли участие все известные архитекторы того времени: М. Адрианов, Н. Рудман, А.Гурков, М.Посохин, И. Жолтовский, А.Мидоянц и многие другие. Все предлагаемые дома собирались из крупных блоков-ячеек, изготовленных на промышленных строительных предприятиях.
Всем этим проектам не суждено было сбыться по причине недостатка средств. Признать властям это было тяжело. Поэтому 10 ноября 1955 года приняли Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». Под огонь критики попала вся архитектурная элита страны. Директивно была поставлена задача по удешевлению строительства на 20 процентов. Решалась она просто: убрали лифты (по этой причине шла массовая застройка пятиэтажных домов), сузили лестничные марши, снизили высоту потолков.
(Продолжение следует.)
Игорь Козлов "7 дней"
БЕЛТА о новостях в стране и мире
БелТА (оригинал новости)