В шестнадцать мальчишеских лет

“Нашу деревню фашисты сожгли почти полностью. Остался лишь один дом, принадлежащий полицаю. Погибли более 70 человек”, — вспоминает Адам Ильющиц события, которые предшествовали его уходу в партизаны

По всем канонам он не должен был стать партизаном. Когда в тридцать седьмом непонятно за что “черный воронок” навсегда увез отца, на плечи 12-летнего Адама Ильющица легла вся мужская работа: пахал, косил, рубил дрова. Уйди он в начале войны в лес — матери, младшим братишке, сестренке пришлось бы ох как нелегко. Да и партизаны, часто заглядывавшие в их деревню Рог, отмахивались от просьб Адама: мал еще...

Страшная “Русалка”

Все перевернулось в феврале 1943 года. Набравшиеся сил полесские партизаны наносили ощутимый урон врагу, принимали транспортные самолеты с Большой земли, зимой на льду Князь-озера, летом — на лесном аэродроме. Чтобы раз и навсегда покончить с опасным фронтом в глубоком тылу, гитлеровцы решили блокировать партизанскую зону. Разработали план карательной операции под кодовым названием “Русалка”. И на станциях Житковичи, Лунинец выгрузили несколько эшелонов с живой силой и техникой.
Случилось так, что между командованием прибывших войск и руководством оккупационных территорий возникли разногласия о масштабах, сроках проведения операции, о чем стало известно даже в Берлине. Внесла ясность радиограмма за подписью рейхсфюрера СС Гиммлера, в которой говорилось: “Операция “Русалка” проводится по моему приказу. Эвакуируемое население транспортируется полицией или в концентрационный лагерь, или на работы в Германию в распоряжение гауляйтера Заукеля”.

Такое покровительство давало карателям полную свободу действий. В полесском регионе запылали деревни.

— Партизаны предупреждали жителей: уходите в лес, каратели не только сжигают дома, но и расправляются с населением: молодых угоняют в Германию на работы, пожилых убивают или сжигают, это на их языке называлось селекцией, — вспоминает Адам Алексеевич. — Мы с матерью послушались совета, ушли в лес. Но многие сельчане махнули рукой, дескать, кому мы нужны, старики, больные. Женщина с четырьмя маленькими детишками тоже осталась, посчитала, пожалеют.

“Пожалели” — семью сожгли прямо в родном доме. Всего убили более 70 человек. Из 109 домов остался один, принадлежавший полицаю. Фашисты, предварительно собрав все ценное, птицу, скот, сожгли восемь соседних деревень. В Забродье, Домановичах согнали в сараи всех жителей. Молодежь отобрали — одних отправили на работу в Германию, другим поручили сопровождать награбленный скот, третьи стали возницами на телегах. Оставшихся больных, пожилых, детей заперли в сараях. И сожгли...

Вооруженный ненавистью

Адам остался в партизанском отряде. В деревню, где страшными свидетелями варварства, человеконенавистничества на пепелищах стояли почерневшие печи, паренек приходил, чтобы выкопать для матери, сестренки и братишки землянку, хоть как-то приспособить подземелье для жизни... В отряде щуплому подростку оружия не дали. Но без дела он не остался. Под видом сироты ходил в отделенные деревни на разведку. Стоял в дозоре на подступах к базе отряда, где очень кстати были мальчишечьи зоркие глаза и быстрые ноги. А в свободное время учился, как пользоваться винтовкой, автоматом, толовой шашкой.

Однажды поступила команда: собирайся, пойдем далеко и надолго. Поднялся не только их отряд имени Петренко, но и соседи. Протопав десятки километров, вышли к железной дороге Житковичи — Микашевичи. Выждав время, ночью незаметно двинулись к рельсам. Но их встретил плотный ружейный и автоматный огонь. Пришлось отходить...

— К следующей ночи, чтобы враг не смог прислать подкрепление, наши командиры предусмотрительно с обеих сторон выставили пулеметные заслоны, и ночью мы опять отправились к железной дороге, — рассказывает ветеран. — В темноте я, как и учили, прикрепил к рельсу толовую шашку, по команде поджег шнур. И мы тут же скатились с насыпи. Один за другим прогремели взрывы...

Уже позже Адам Алексеевич узнает, что он участвовал в масштабной операции “Рельсовая война”. Чтобы не допустить вражеские эшелоны с живой силой и техникой к Курской дуге, где разворачивалось одно из решающих сражений Великой Отечественной, был разработан план одновременного массового разрушения участков железных дорог на оккупированной территории Беларуси. Пошли под откос десятки эшелонов, были взорваны около 210 тысяч рельсов.

А однажды Адам предотвратил возможную гибель партизан. В свободное время с друзьями пошли к дороге, по которой, как предполагалось, должны отступать гитлеровцы. И неожиданно наткнулись на красный телефонный провод. Ясно — вражеский. Отрезали, прихватили с собой солидный кусок. Решили узнать, куда же этот провод ведет. Прошли только несколько сотен метров, как вдруг навстречу здоровенный фриц, видимо, посланный на поиски обрыва. Увидев подростков, тут же открыл огонь из автомата. Ребята успели скрыться. А взрослые потом благодарили подростков: они, оказывается, раскрыли засаду, уготовленную гитлеровцами для партизан.

Восставшие из пепла

После Адам Ильющиц пошел на фронт. Попал в воздушно-десантную бригаду. Освобождал Польшу, Болгарию, Венгрию. В жарких боях возле озера Балатон разорвавшийся недалеко снаряд прервал боевой путь солдата. Два месяца лечения в госпитале. Несколько осколков врачи извлекали из его ноги уже после войны. А один так и остался в теле.

После демобилизации Адам Алексеевич вернулся в родную деревню. Построил дом. Помогал соседям, и вскоре в Роге ничто, кроме памятника невинным жертвам, не напоминало о кровавой огненной драме, разыгравшейся в феврале сорок третьего. Растил, воспитывал детей. Пахал, сеял, косил. Много лет руководил молочно-товарной фермой. Трудился в поте лица. За себя и за тех парней, которые не вернулись с партизанских, фронтовых заданий...