Большая ФАРЦификация

Почему фарцовку называют первой в СССР формой бизнеса

“Скрипач! Тут инопланетяне штанами фарцуют. Желтыми. Нужны тебе?” Фраза, вложенная режиссером в уста одного из героев фильма “Кин-дза-дза”, не оставляла сомнений: под вымышленной планетой Плюк и ее обитателями Георгий Данелия подразумевал советское общество. Для которого в шестидесятые—восьмидесятые годы было характерно такое явление, как фарцовка — перепродажа дефицитных зарубежных вещей, чаще всего одежды. Одни из фарцовщиков ушли под расстрел, другие стали всемирно известными личностями. Но и те и другие были частью грандиозной “левоэкономической” модели, не уступавшей во многом сегодняшним механизмам свободного рынка.

“Монинг бомбил дойча...”

“Первые фарцовщики занимались этим не ради денег. Они были искренними поклонниками всего западного, готовыми отдать десятки полновесных советских рублей за дешевый пакет из супермаркета, который в США стоил десять центов, только потому, что на нем реклама “Мальборо” и он — из самих Штатов, — отмечает автор выпущенной шесть лет назад книги “Исповедь “людей из тени” Дмитрий Васильев. — То есть фарцовщики были носителями особой идеологии, которая предполагала определенный стиль поведения, одежду, музыкальные предпочтения и которая четко разделяла обычных советских людей и “продвинутых”, “цивильных” молодых людей, стремившихся жить по западным стандартам, к каковым себя относили стиляги и фарцовщики. Они даже имели свой сленг”.

Причем сленг этот включал в себя набор как иностранных, так и откровенно блатных слов. Что и неудивительно: фарцовщики отчаянно балансировали на краю закона. Характерная реплика: “Монинг бомбил дойча. Наченчил воч, но фирма не вери супер — “сейка”. Слил фуфло, а дойч хеппи. Сдал на хазу, поднял на ченче маней солидно”. На общепринятом языке это означало: “Утром провел сделку с западным немцем. Выменял часы, но не очень хорошей фирмы — “Сейко”. Отдал за них сущие пустяки, но немец остался доволен. Часы отнес перекупщику, заработав солидные деньги”.

Мир, “Дружба”, жвачка!

Опрос среди минских старожилов показал, что “фарца” в БССР особого распространена не была. Во-первых, по причине малочисленности зарубежных туристов в Беларуси — не потому ли именно Минск был определен для проживания Ли Харви Освальда, решившего променять “мир чистогана” на СССР? А во-вторых, сказывалась и практически врожденная законопослушность большинства белорусов: от предложения совершить сомнительную сделку даже в столице республики обычно шарахались. Мы уже писали, что даже валютная “Березка” в Минске не пряталась в переулках, как в большинстве других городов СССР, а гордо сияла зашторенными витринами на оживленной Парковой магистрали — нынешнем проспекте Победителей. И мало кому приходило в голову переступить запретный порог.

Хотя порой предмет для выгодной перепродажи фарцовщик находил и в общедоступных универмагах. “Баранов спекулировал шарфами, — читаем у Сергея Довлатова. — Полгода назад встречаю его на Садовой. Выходит Лева из “Апраксина двора” и спрашивает: “Объясни мне, где логика?! Покупаю болгарское одеяло за тридцать рэ. Делю его на восемь частей. Каждый шарф продаю за тридцать рэ. Так где же логика?!” И все же, пусть и далеко не в питерских и тем более не в одесских масштабах, но зловредное для советской экономики явление наблюдалось и в Белорусской ССР. Небольшими, но регулярными партиями привозили одежду в Минск и Витебск иностранные студенты, учившиеся в наших вузах. Знатоки “теневого рынка” отслеживали дни прибытия в Брест и Минск интернациональных поездов “Дружба”, караулили подвоз “забугорных” гостей к интуристовским гостиницам в обоих городах.

И все же в целом местная фарцовка была мелочной до анекдотичности. Известный белорусский композитор Владимир Кондрусевич вспоминал молодые годы в Минске: “Мы играли на “бирже” — так почему-то называли ДК первого кирпичного завода. Наша слава была так велика, что местные фарцовщики скупали билеты по 20 копеек и перепродавали по 25”.

КРИСТАЛЛьное дело

Пожалуй, лишь раз белорусские фарцовщики громко заявили о себе. В 1980 году в столичное управление КГБ поступил анонимный машинописный лист, автор которого информировал чекистов: “В городе Минске проживает Лифшиц Эдуард, который скупает и перепродает различные вещи: золото, бриллианты, нигде не работает и занимается только махинациями... Завтра либо день спустя они с другом Гитманом поедут в Москву продавать бриллианты”. Тут же оба были арестованы. Позже, сидя в “американке”, 24-летний Лифшиц заявит: “На путь преступления толкнуло алчное и ничтожное чувство наживы, возможность легко и без затрат “заработать” деньги. Всему этому способствовало то обстоятельство, что я длительное время уклонялся от общественно полезного труда”.

Лифшиц сколотил внушительную даже по нынешним временам преступную группу, в которую входили студент, учитель, электрик, чеканщик и даже экспедитор мясоперерабатывающего завода. Позже суд подсчитает, что нажива от спекуляции бриллиантами, украденными с гомельского завода “Кристалл”, составила порядка 17 тысяч рублей на каждого (средняя зарплата инженера в начале восьмидесятых — около 120 рублей). Просто на “Кристалле” камень весом в карат стоил 180 рублей, эмигрировавшие же на Запад граждане скупали их и по восемь, и по десять тысяч рублей.

В результате перепродажа одного бриллианта приносила фарцовщику до двух тысяч рублей чистой прибыли — годовую зарплату работника того же “Кристалла”. А в результате — 40 томов уголовного дела и дюжина приговоров.

Бизнес или идея?

 “Фарцовка, которую советская пропаганда считала, а либеральная пропаганда считает до сих пор первой в СССР формой бизнеса, на самом деле имела существенные отличия от предпринимательства в капиталистическом смысле слова, — считает Дмитрий Васильев. — Предприниматель не имеет никакой идеологии, ему все равно, чем торговать, он может мало интересоваться товаром, который продает, и даже сам им не пользоваться (например, торговец сигаретами может сам не курить). Фарцовка же предполагала определенную идеологию — западопоклонство, фарцовщик торговал только настоящими западными вещами и сам ими пользовался в обязательном порядке, иначе он превратился бы в банального спекулянта”.

А потому считать советскую “фарцу” предвестником сегодняшнего рынка было бы не вполне корректно. “Был у меня в Ленинграде знакомый фарцовщик, — вспоминал, уже будучи в США, Сергей Довлатов. — Громадными партиями скупал у иностранцев всяческое барахло. Занимался также валютой и антиквариатом. Встречаю его на Квинс-бульваре. Обнялись, разговорились. “Ну как, — спрашиваю, — чем занимаешься?” “Кручу баранку, — отвечает, — вкалываю с утра до ночи”. Я удивился: “Ты же был деловой, предприимчивый?!” Мой друг усмехнулся: “Америка показала, кто деловой, а кто не очень...”

И все же путевку в жизнь большого бизнеса фарцовка многим дала. Именно ею занимались в советские годы некоторые нынешние олигархи — Михаил Фридман, Владимир Гусинский и Борис Березовский, председатель совета директоров крупнейшей российской компании по производству джинсовой одежды “Глория Джинс” Владимир Мельников и основатель и глава группы компаний “Тинькофф” Олег Тиньков. Фарцевали в молодости небезызвестный строитель пираМММид Сергей Мавроди и владелец “эскорт-агентства” Петр Листерман. И даже актер Дмитрий Нагиев и бард Юрий Лоза. Впрочем, “маленький плот” Лозы в море большого бизнеса не удержался. Но подарил советскому потребителю надежду: “Может быть, узнаю мир, в котором я живу”.

Краткий словарь фарцовщика

Бомбить — вступить в деловые отношения с иностранцем.
Гамщик — малолетний попрошайка, выпрашивающий или выменивающий у иностранцев жевательную резинку (“гам”), ручки, сигареты и мелкие сувениры.
Дайм — монета номиналом в 10 центов. Зелень, грины, гренки — доллары США.
Капуста — деньги.
Комикс, комис, комок — комиссионный магазин, один из каналов сбыта.
Лейбл — нашивка, наклейка с торговой маркой.
Скинуть — продать.
Фирмeа — предмет фарцовки: одежда, обувь, аксессуары.
Фирмeач — иностранец.

Что такое “фарца”?

Существует ряд гипотез о происхождении самого понятия “фарцовка”. Одна из них связывает его с польским словом forsowac — ускорять события, вынуждать, другая — с немецким forsch — молодцеватый. Но чаще всего считается, что название явлению дала характерная фраза перекупщиков, с которой они обращались к иностранцам на улицах СССР: “Do you have anything for sale?” — “Имеете ли вы что-нибудь для продажи?” Последние слова (“фор сэйл”) и могли трансформироваться в новый советизм.

Цены минской “фарцы”

• Майка с Элвисом Пресли — от 10 до 15 рублей.
• Джинсы Wrangler или Levis — 180 рублей.
• Велюровый костюм — от 250 рублей.
• Дубленка — от 500 рублей.