Дело «Экомедсервиса». Президент рубит с плеча

Следственный комитет возбудил уголовное дело по факту гибели пациентки столичного медцентра «Экомедсервис». Об этом стало известно примерно через два часа после того, как Александр Лукашенко поручил «освободить от занимаемых должностей всех виновных медработников и административный персонал центра», а также «применить к ним меры пресечения в соответствии с законодательством».

 

Как сообщил на брифинге 3 мая официальный представитель управления Следственного комитета по Минску Александр Герасимов, «сегодня принято решение о возбуждении уголовного дела». «Считаю, что для этого есть достаточно оснований», — сказал Герасимов.

Уголовное дело возбуждено по части 2 статьи 162 УГ («ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей медицинским работником, повлекшими смерть пациента»), максимальная санкция которой предусматривает пять лет лишения свободы. Еще один представитель Следственного комитета Егор Ливай отметил, что в ходе расследования статья УК, по которой возбуждено дело, может быть изменена.

Уже задержаны проводивший операцию хирург, врач-анестезиолог, две медсестры, а также директор «Экомедсервиса» Галина Волжанкина.

Как отметил начальник Октябрьского (Минска) районного отдела СК Андрей Кожевников, были опрошены более 15 медработников и представителей технического персонала центра. Проведен осмотр места происшествия.

По словам Кожевникова, во время следственных действий выяснилось, что аппарат искусственной вентиляции легких после операции был отремонтирован. Изъятые детали позволяют сделать вывод о том, что во время операции он мог быть поврежден и функционировал неправильно.

Примерно за два часа до этого глава государства поручил Министерству здравоохранения взять медицинский центр «Экомедсервис» под контроль и управление. «Будущее этой коммерческой организации будет определено в ближайшее время», — сообщала пресс-служба президента. Комитету госконтроля поручено проверить финансово-хозяйственную деятельность центра.

Как сообщалось ранее, 26 марта в медицинском центре «Экомедсервис» была сделана операция по ринопластике 25-летней жительнице Гродно Юлии Кубаревой. Девушка готовилась к свадьбе и хотела исправить дефект носа из-за полученной в детстве травмы. По распространенной в СМИ информации, после операции пациентка впала в кому и не выходила из этого состояния около месяца. Так и не придя в сознание, девушка скончалась 23 апреля в 4-й клинической больнице Минска.

Первой об этом случае написала «Советская Белоруссия». В статье «Обвиняется халатность» со ссылкой на внутреннее расследование медцентра утверждается, что во время «хирургического вмешательства, которое проводили под внутривенным наркозом, отключился аппарат искусственного дыхания», а сам аппарат не проверялся на исправность с апреля 2010 года. Также в этой статье утверждалось, что «хирург после вмешательства уехал сразу, анестезиолог заглянул <…> в палату, пояснив: будить ее не надо — проснется сама. След его тут же простыл».

К тому моменту, когда новость о смерти пациентки «Экомедсервиса» стала со скоростью урагана кочевать с сайта на сайт, описанная в газете версия произошедшего стремительно утверждалась в качестве истины…


«Они сбежали моментально в прямом смысле слова»

Медицинский центр «Экомедсервис» выразил соболезнования родным девушки, разместив его на сайте otzyvy.by. «Коллектив медицинского центра «Экомедсервис» искренне выражает глубокие соболезнования родным и близким нашего пациента, и скорбит вместе с ними. В настоящее время проводится разбирательство случившегося, до завершения которого окончательные выводы о причинах, приведших к трагедии, делать преждевременно. С целью соблюдения законодательства Республики Беларусь, регулирующего вопросы врачебной тайны, комментировать в СМИ данный вопрос нам не представляется возможным».

Эти слова остаются фактически единственной публичной реакцией центра на происходящее.

Родители же девушки от общения с журналистами не уклоняются.

«Операция вместо полутора часов растянулась на три часа, и, я так понимаю, люди просто хотели домой. Им было наплевать, что будет с пациентом. Они не вызвали «скорую» ни до, ни после... Мы говорим: «Почему наша дочь так дышит?». А нам в ответ: «А как она еще будет дышать, если у нее нос заложен?». А это была, по сути, агония», — рассказал в интервьюOnliner.by отец девушки Юрий Кубарев. 

Кстати, Следственный комитет начал проверку именно по заявления Юрия Кубарева, которое поступило 17 апреля.

«Они сбежали моментально в прямом смысле слова, — сказал о проводивших операцию медиках отец Юлии. — Анестезиолог еще был там пару часов, но ведь он ничего не делал».

Порталу TUT.By отец девочки сказал следующее: «Мы, родители, люди без медицинского образования, видели, что дочери плохо, а нам сначала говорили, что у нее нос заложен, поэтому она странно дышит, а потом вообще выгнали, говорили: «Что вы, родители, паникуете?». При этом сделали еще такую страшную вещь: сказали, что она приходила в себя. Как видно теперь из заключения, в себя после операции она так и не пришла. Она так и не проснулась! Анестезиолог мало того, что не дождался, пока Юля очнется, так у него еще телефон был недоступен, когда ему звонили. И только когда у нее начались судороги, они забеспокоились и вызвали скорую».


Никогда пациента не отключают от аппарата ИВЛ, пока он не придет в сознание

Naviny.by разговаривали с врачом, проводившим анестезию во время операции, сегодня около двух часов дня, а уже через час журналистам сообщили о его задержании. Он обещал прислать нам по электронной почте сформулированную позицию по данному случаю — свою и «Экомедсервиса».

Судя по всему, отправить этот мейл анестезиолог не успел, но в устной беседе все-таки кое-что пояснил:

«Никогда, пока пациент после операции не придет в сознание, пока не начнет отвечать на вопросы, его не отключают от искусственной вентиляции легких. Это азы! После того, как пациентку экстубировали, то есть извлекли трубку, она была в операционной еще 10 минут. Мы должны были убедиться, что все жизненно важные органы работают нормально. Я не могу ее в палату отвезти из операционной, пока не сделаю этого. До того, как вынули трубку, санировали ротовую полость, где в результате операции скапливается кровь и слюна. Для этого мы просили пациентку открыть рот, она открывала. Далее девочка с нашей помощью перелегла на каталку, на которой ее перевезли в палату. Там спросили, слышит ли она нас, она ответила утвердительно. Попросили дышать через рот. С Юлей все было нормально, когда я приходил три раза в течение двух часов после операции».

Поскольку отец говорит фактически обратное, следствию нужно сформулировать свой взгляд на проблему. Операция не записывалась на видео, не велась и аудиозапись. В документах проведенной Следственным комитетом проверки, результаты которых попали в прессу, однозначных выводов не делается — «компетенция членов комиссии не позволяет сделать окончательный вывод о механизме и причинах развития осложнений в ранний послеоперационный период».

Отец девушки настаивает, что операция проходила при неисправном аппарате искусственной вентиляции легких. Врач-анестезиолог отмечает, что был сбой, но аппарат не отключался.

«Это никоим разом не вызвало смерть, — заявил он в беседе с корреспондентом Naviny.by. — Изменений состояния пациентки на мониторах не было. У девочки не было ни тахикардии, ни снижения кислорода в крови. Мы не связываем случившееся с гипоксией. Возможно, это была реакция на препараты, то есть индивидуальная непереносимость. Аллерген выявляется, если пациент приходит и заявляет об аллергии. Если человек говорит, что аллергии нет, анализы не проводятся. Отмечу, что в «Экомедцентре» в год делается более 1500 анестезий, в прошлом было 1679 анестезий».


Война против частных медцентров уже идет?

Очевидно, что происходящее вокруг трагической смерти Юлии Кубаревой — и в первую очередь, вмешательство главы государства и более чем конкретные его поручения до окончания следствия и экспертизы — может спровоцировать войну против частных медцентров в Беларуси.

Подобную ситуацию мы наблюдали в 2005 году, когда по результатам комплексной проверки КГК, Минздрава, Минфина, Минэкономики и МНС были аннулированы 23 лицензии на медицинскую и 20 — на фармацевтическую деятельность. В том числе лицензии были отозваны у крупных медцентров «Нордин» и «Экомедсервис». Эти центры были вынуждены на некоторое время приостановить свою работу, но сумели все же добиться права продолжить деятельность. 

Следует отметить, что тогда руководство Минздрава заявило, что ведомство не преследует цели ограничивать деятельность частных медицинских учреждений, а совсем наоборот — стремится к тому, чтобы частная медицина развивалась и оказывала качественные услуги.

Но, как видим, получается, что на положение в частном секторе здравоохранения профильное ведомство реагирует по факту.

Вот и в ситуации со смертью пациентки «Экомедсервиса» Минздрав высказал свою позицию лишь тогда, когда в ситуацию вмешался глава государства. Хотя этот вопрос, как следует из сообщения самого Минздрава, рассматривался дважды — 19 апреля на лечебно-контрольном совете Комитета по здравоохранению Мингорисполкома и 30 апреля на лечебно-контрольном совете Министерства здравоохранения.

В итоге сейчас Минздрав принял решение признать организацию оказания медицинской помощи пациентке Юлии Кубаревой не соответствующей нормативным документам и прекратить действие лицензии СООО «Экомедсервис-медицинский центр» на оказание анестезиолого-реанимационной помощи.

Материалы служебной проверки Минздрава направлены в Следственный комитет «для дачи правовой оценки действий медицинских работников, участвовавших в оказании медицинской помощи» Юлии Кубаревой.

С 3 мая Минздрав назначил в «Экомедсервис» своего представителя, которым стал начальник Главного управления организации медицинской помощи Иван Рыжко. Кстати, эту должность в Минздраве в свое время занимала и директор «Экомедсервиса» Галина Волжанкина и с 2006 года некоторое время совмещала эту должность с постом главврача частного медцентра. 


Последнее слово скажет суд

К сожалению, даже современная медицина не всесильна, и пациенты порой умирают прямо на операционном столе. Всегда ли в таких случая вся вина ложится на врачей? Многие пациенты считают, что да. Но понятные в таких трагических случаях эмоции не могут и не должны выступать в качестве аргументов.

«Первоначально проводится служебное расследование, чтобы определить, насколько действия врачей соответствовали имеющимся инструкциям, нормативно-правовым документам, протоколам, — пояснила БЕЛТА алгоритм действий в таких случаях адвокат Минской областной юридической консультации № 2 Ксения Кобаса. — После этого для доказательства вины врача нужно проводить специальную экспертизу, чтобы установить наличие причинно-следственной связи между наступившими последствиями и действием или бездействием врачей. Это самое сложное».

Вопросы, которые ставятся перед экспертизой, очень конкретные, а вот ответы, которые дают эксперты, зачастую содержат несколько причин наступления последствий, в том числе и связанные с имеющимися у пациента сопутствующими заболеваниями. В экспертном заключении обычно указывается несколько факторов, которые могли спровоцировать смерть. «Поэтому установить причинную связь между наступлением смерти и действием или бездействием медицинского работника — очень сложно», — отметила Ксения Кобаса.

То есть эксперты обычно избегают конкретных формулировок и затрудняются сказать, что смерть на 100% была вызвана одним из факторов, а не их совокупностью.

Как отметил в комментарии для Naviny.by кандидат медицинских наук пластический хирург Николай Курилович, «любая операция может привести к летальному исходу вне зависимости от ее сложности».

«Докторов чуть ли не линчуют, хотя разбирательство не закончилось, — отметил Курилович, говоря о ситуации с «Экомедсервисом». — Война против частных медцентров уже идет, а произошедшее стало толчком, полетят головы».

По его словам, «в любой государственной клинике люди умирают каждый день». «Если бы девочка, которую очень жалко, оперировалась в государственной больнице, было бы тихо, — высказал мнении хирург. — Знаете, я долго не уходил из государственной медицины, потому что понимал: за одну и ту же оплошность, вызванную стечением обстоятельств, в частной клинике — смертная казнь, а в государственной медицине — замечание, освобождение на неделю от операций. Знаете, однажды у меня умер пациент в коридоре, которому я должен был удалить родинку. Если бы он умер, когда я начал операцию, я бы оказался убийцей?».

Врач ходит по минному полю изо дня в день, а ответственность за жизнь людей — это очень тяжело, сказал Николай Курилович: «Я знаю: у меня умирали люди, когда я работал в онкологии. Поверьте, каждая смерть — это инфаркт у врача. Когда пациентка говорит мне, что у нее дети, и она боится, я думаю, что у меня тоже дети, и мне тоже страшно. Поэтому судить о случившемся в «Экомедсервисе» можно только после серьезного разбирательства и окончания экспертизы».

Хотя в данном случае после вмешательства президента окончания разбирательства, как видим, ждать не стали.