Есть такая наука – оперативная психология…

Как контрразведчику выявить противника и проникнуть в его замыслы? Почему у террористов мало шансов остаться безнаказанными?

Можно ли составить психологический портрет человека без личного контакта с ним? Как воспитать патриота? Практическими разработками в этой сфере занимаются все спецслужбы мира. В связи с этим можно с гордостью отметить, что в системе КГБ СССР формирование оперативной психологии как самостоятельной прикладной науки связано именно с Беларусью. В шестидесятые годы слушателям Высших курсов КГБ в Минске впервые начали читать самостоятельный курс лекций по этой дисциплине, а при отборе кадров в контрразведку стали использовать тестовые методики. О современном состоянии этого уникального направления психологической науки, отечественных наработках и их практическом применении — эксклюзивное интервью профессора кафедры оперативной психологии Института национальной безопасности Республики Беларусь, кандидата психологических наук, подполковника КГБ Татьяны МЕЛЬНИКОВОЙ для читателей “Народной газеты”.

Душа — потемки не для всех

— Татьяна Петровна, сразу должен признать, что сама наша встреча вызвала психологический шок. Совершенно не ожидал увидеть на таком специфическом и ответственном посту столь очаровательную женщину. Видимо, уживаться в мужском коллективе вам непросто?

— Наверное, “уживаться” в данном случае не вполне подходящее слово. У меня нет опыта работы в чисто женском коллективе, так что в этом вопросе я теоретик (смеется). Думаю, если коллектив психологически здоровый, — а наш именно такой — в нем и “уживаться” ни к чему, надо лишь уважать коллег и хорошо делать свою работу.

— Оперативная психология... Можно ли коротко и доступно рассказать о ее истории, развитии и сути этого явления как такового?

— Это прикладная отрасль научного знания и учебная дисциплина, которая изучает закономерности и особенности взаимодействия людей в сфере контрразведывательной, разведывательной и правоохранительной деятельности органов госбезопасности. Говоря об истории ее возникновения и становления, нельзя не отметить, что и отечественные, и зарубежные спецслужбы всегда проявляли интерес к достижениям психологии. Но ее профессиональное использование в работе органов государственной безопасности до середины ХХ века было довольно ситуативным и оставалось уделом энтузиастов.

Элитарный выбор

— А сегодня?

— Сегодня в стенах Института национальной безопасности Республики Беларусь профессионально важные психологические знания и навыки приобретает элита нашей молодежи — те, кто решил посвятить себя защите интересов своей страны. Кафедра оперативной психологии ИНБ, сформировавшийся коллектив квалифицированных специалистов, в 2010 году отметила свое двадцатилетие. Наряду с преподаванием специальной дисциплины будущим оперативным сотрудникам профессорско-преподавательский состав кафедры взаимодействует с оперативными подразделениями органов госбезопасности в решении прикладных задач, проводит научные исследования в интересах национальной безопасности Беларуси. При институте на базе кафедры функционирует единственный в стране специализированный совет по защите “закрытых” диссертаций по психологическим наукам.

— И как проистекает взаимодействие с оперативными подразделениями в решении прикладных задач?

— По понятным причинам нюансы такой работы не подлежат освещению на страницах печати. Из того, о чем говорить можно — например, во взаимодействии с подразделениями КГБ мы участвуем в решении ряда острых проблем, связанных с составлением психологического портрета объекта оперативного интереса, выявлением замыслов вероятного противника по определенным признакам, профилактикой терроризма и др. Кстати, разработанный кафедрой совместно с антитеррористическим центром КГБ курс подготовки переговорщиков с лицами, захватившими заложников, пользуется популярностью и у специалистов из других стран СНГ.

— Многие по сей день помнят транслировавшиеся на весь мир в июне 1995 года телефонные переговоры тогдашнего российского премьера Виктора Черномырдина с боевиком Шамилем Басаевым, банда которого захватила больницу в Буденновске. Как с профессиональной точки зрения вы можете прокомментировать тот разговор, завершившийся, как известно, неудачей?

— К сожалению, от неудачи в реальных переговорах даже высококвалифицированный профессионал не гарантирован... Если не вдаваться в детали, следует отметить одно: твердости характера как таковой в переговорном процессе мало. Надо еще уметь прочувствовать, оценить и понять состояние преступника.

Без специальной подготовки очень сложно быть предельно сконцентрированным и в то же время распределять внимание. Дело в том, что в экстремальных ситуациях, когда на кону жизнь заложников или иные крайне значимые моменты, основное внимание переговорщика, как правило, сосредоточено на содержании разговора. Эмоциональная же сторона диалога остается за кадром, а она тоже крайне важна. В каком состоянии террорист находится, насколько он искренен, как далеко готов пойти в своих намерениях? Он уже на грани эмоционального срыва или блефует, рассчитывая на ошибку переговорщика? Ответить на эти и другие вопросы, выйти победителем из подобного противостояния интеллектов и психик — задача профессионалов, проходящих подготовку в стенах нашего института.

Я вижу твой голос

— А если разговор уже в прошлом? Солженицынский роман “В круге первом” начинается с перехваченного чекистами телефонного звонка в американское посольство, сюжетная линия развивается именно вокруг поиска позвонившего. Насколько современные знания оперативной психологии помогли бы поиску телефонного анонима?

— Сегодня есть вполне отработанные подходы к решению этой задачи, наиболее распространенный — аппаратная обработка фонограммы криминалистом-фоноскопистом. Однако для получения максимума полезной информации звукозапись должна соответствовать ряду требований — как минимум быть определенной продолжительности и достаточно высокого качества. С этим бывают сложности: в отличие от описанного в романе случая запись звонка реального “телефонного террориста” обычно весьма коротка, голос может быть намеренно изменен и т. п. Но если голос имеется в базе данных, то шансы вычислить его обладателя и разыскать анонима очень велики.

И все же никакая техника по чуткости восприятия не в состоянии заменить человека. Профессионал, имеющий специальную подготовку, способен на слух составить психологический портрет позвонившего и получить ряд иных сведений о нем. Но этому искусству надо долго и кропотливо учиться. Многие, наверно, замечали, что в рекламе зачастую используется эффект “звуковой метафоры” — при помощи голоса диктора (приятного, бодрого, радостного) у потребителя формируется мнение о рекламируемом продукте. Точно так же неосознанно мы делаем порой выводы о личностных качествах человека, воспринимая звучание его голоса. Профессионалы же делают свои выводы осознанно и предметно.

— Выявить анонима-злоумышленника позволяет лишь его голос?

— Отнюдь. Есть понятие “дистантная психодиагностика”, или так называемая психологическая разведка, которая предполагает изучение и оценку психологических черт человека бесконтактно — непосредственно не вступая с ним в беседу, не заставляя его заполнять всевозможные тесты или проходить аппаратное обследование, например на полиграфе. Выводы же о личности человека делаются на основании анализа его голоса, почерка, строения лица, особенностей телосложения, мимики, жестов, продуктов его труда, мнений о нем других лиц.