«Я боялась, что, будучи пьяной, забуду сына в магазине или парке»

Есть немало стран, где изъять ребенка из семьи немногим сложнее, чем оформить покупку в интернет-мазагине: к примеру, в Финляндии вашему чаду достаточно пожаловаться учителю, что мама в сердцах отвесила ему оплеуху, – и в этот же день соцработник, заполнив незамысловатую бумажку формата А4, отправит его в приют, а там, глядишь, и в приемную семью, вернуть ребенка из которой удается считанным единицам.

В отличие от Скандинавии, в Беларуси такие решения никогда не принимаются столь же легко и скоропалительно, а благодаря Декрету № 18 за всеми мамами и папами, даже самыми непутевыми, сохраняется законный шанс вернуть себе детей – разумеется, при условии, что они смогли встать на путь истинный, найти работу, решить проблемы с жильем. Свою историю о возвращении родительских прав «Знаменке» рассказала 33-летняя минчанка Екатерина Велех*, которая не понаслышке знает о том, каково это – жить с постоянным страхом, что твоего сына может усыновить другая, более благополучная семья.

«В 17 лет я вдруг совершенно определенно почувствовала, что хочу пойти и повеситься»

Сегодня уже сложно сказать, что было всему виной – то ли подростковые комплексы, то ли неблагополучный район, где водочно-селедочные посиделки на ступеньках возле подъезда были неизменным жизненным атрибутом всего взрослого населения, то ли мама, которая, разойдясь с мужем, почувствовала вольницу и перестала убирать длинные, стоящие через всю квартиру деревянные столы, за которыми собирались любители гульнуть со всей окрестности… «Мое боевое крещение граненым стаканом произошло в тринадцать лет, – рассказывает Екатерина. – А уже в 17 я приняла участие в первом в своей жизни алкомарафоне. Мы с товарищами пили три дня, а на четвертый я вдруг почувствовала в себе совершенно определенное желание пойти и повеситься. Представляете: мне 17 лет, вся жизни впереди – а тут такие мысли?!»

Затем было неоконченное кулинарное училище, курсы продавцов, тяжелая работа на столичных рынках – и все это вперемежку с загулами и запоями, о которых, впрочем, мало кто догадывался: как большинство алкоголиков, Катя успешно овладела мастерством маскировки: зубы – почистить, синяки под глазами – зарисовать, и снова можно изображать приятную скромную девушку, которую сложно заподозрить в чем-то непотребном.

«Я боялась, что, будучи пьяной, забуду сына в магазине или в парке»

Когда родился Денис, по паспорту Дионисий, Екатерине было уже 28. «Имя для будущего сына мы с моим гражданским мужем вычитали в святках и потом очень расстроились, когда узнали, что Дионисий – это древнегреческий бог вина. Видимо, судьба решила так надо мной подшутить».

Сегодня женщина вспоминает, что помимо стандартных материнских фобий – придавить малыша подчас сна или выронить его, мокрого, во время купания – ее мучили еще и навязчивые алкогольные страхи. «Насмотревшись по телевизору страшилок о незадачливых матерях, я стала бояться, что, будучи пьяной, забуду сына в магазине или где-нибудь в парке», – признается женщина. И ее главный страх практически сбылся, правда, в немного другой интерпретации: находясь в подпитии, Катя заснула прямо на лавке, а Денис, воспользовавшись отсутствием контроля, вылез из коляски и разбил себе лоб. Это заметил милицейский патруль, который доставил малыша в больницу, а горе-мамашу – в отделение. Вскоре ее лишили родительских прав, а сына забрали в приют. «Я могла вернуть ребенка сразу, тем более что репутация у меня была неплохой: правонарушений не совершала, жила в собственной квартире, – вспоминает Екатерина. – Но я так волновалась, что накануне очередной комиссии ушла в запой, так что все растянулось почти на полтора года».

Сегодня женщина горячо благодарна государству за то, что оно дает непутевым родителям шанс на исправление и не разрешает усыновлять таких детей другим семьям – хотя, даже зная это, Екатерина все равно жила в постоянном страхе, что однажды она приедет в приют, а ребенка уже нет. «Не секрет, что в госучреждениях к родителям вроде меня относятся гораздо хуже, чем, скажем, к потенциальным усыновителям, – рассуждает моя собеседница. – К примеру, в приюте, где жил мой сын, для последних была предусмотрена отдельная комната, где они могли поиграть с детьми, в то время как нам приходилось ютиться на стульчике в коридоре. Еще очень обижал тот факт, что нам не разрешали принести ребенку ни конфету, ни игрушку. Мне было до слез обидно, когда я напоила ребенка соком, а заведующая стала кричать на меня, как на преступницу».

«И машину водить хочу, и языки знать хочу, и в институт поступить – тоже»

Сегодня четырехлетний Денис вполне бы мог жить в другой семье и зваться Вовой или Антоном, если бы его мама вовремя не пришла к анонимным алкоголикам, которые вытянули из хмельной пучины не одну тысячу таких же горемык. «Идти на первое собрание боялась ужасно: мне казалось, что меня сразу же выгонят или прямо с порога начнут читать мораль, – вспоминает Екатерина. – Но еще больше я испугалась, когда красивый накачанный парень спросил у меня: «Сделать вам чай?» Представляете – ко мне, алкоголику, лишенному права воспитывать собственного сына, обратились как к обычной женщине, как к ровне. Впервые за долгие годы я не чувствовала себя униженной и виноватой – наоборот, мне вдруг стало казаться, что я не безнадежна и многое еще могу». И чудо произошло: благодаря программе, известной в мире как «12 шагов», на сегодняшний день женщина не пьет уже почти три года, избегая даже кваса и шоколадок с ликером – кто знает, какая доза ей нужна, чтобы снова запустить заснувший механизм.

Благодаря заново приобретенной вере в себя Екатерина вновь обратилась в суд, и, удостоверившись в том, что женщина действительно больше не пьет, сына ей вернули. «Знакомый юрист, который помогал мне в этом деле, сказал, что это первый подобный случай в его практике. Причем дело не в том, что вернуть родительские права невозможно, – просто многие белорусы даже не пытаются это сделать, потому что не верят, что это реально».

Сегодня Денису уже четыре, его сестре Маргарите, которая родилась после этой истории, – два. Ребята ходят в сад: мама отдала ребят в группу, чтобы получить возможность искать работу и ходить на занятия в автошколу. «У меня сейчас столько желаний: и машину водить хочу, и языки знать хочу, и в институт поступить тоже – словом, впервые за многие годы мне хочется жить». А тем, кто попал в такую же ситуацию, Екатерина искренне советует не сдаваться. «Как бы вы ни зависели от алкоголя, любовь к ребенку – всегда сильнее, – считает она, – и это чувство обязательно поможет вам подняться даже с самого глубокого дна и доказать окружающим, что вы еще на многое способны».

В тему

В Беларуси останется только два или три детских дома

Вот уже многие годы тема воспитания детей из неблагополучных семей находится на личном контроле главы государства. Кстати, именно Александр Лукашенко стал инициатором того, чтобы непутевые родители возмещали часть расходов за содержание несовершеннолетних в детских домах и приютах, – не столько ради того, чтобы уменьшить затраты на их пребывание, сколько для того, чтобы родители хотя бы таким образом поддерживали связь со своими детьми и чувствовали за них ответственность. Кстати, на пресс-конференции представителям российских региональных СМИ Александр Лукашенко тоже не обошел вниманием эту тему, пообещав, что совсем скоро в Беларуси почти не останется интернатов. «Мы хотим вообще из детских домов детей забрать… Останется два-три детских дома, а всего было около сотни», – заметил Александр Лукашенко.

Виктория КРУПЕНЬКОВА, «ЗН»
*По этическим причинам фамилия главной героини изменена