ОПЕРАЦИЯ «БАГРАТИОН» ДОМЫСЕЛ И ПРАВДА

Белорусская операция, проведенная с 23 июня по 29 августа 1944 года войсками 1‑го Прибалтийского (командующий — генерал армии И. Х. Баграмян), 3‑го Белорусского (командующий — генерал-полковник И. Д. Черняховский), 2‑го Белорусского (командующий — генерал-полковник Г. Ф. Захаров), 1‑го Белорусского (командующий — генерал армии К. К. Рокоссовский) фронтов, имела исключительное значение в разгроме немецко-фашистских войск группы армий «Центр» не только в освобождении Белоруссии, но и в изгнании фашистов с советской земли. Именно поэтому подготовка к ней и планирование шли особенно тщательно. Белорусской операции И. В. Сталин присвоил кодовое название «Багратион». 

Возможно, чтобы обогатить интересными фактами разработку плана в художественной литературе, журналистских статьях, кинолентах, тиражировался процесс обсуждения в Ставке Верховного Главнокомандования принятия решения о нанесении главного удара с участием командующего 1‑м Белорусским фронтом генерала армии К. К. Рокоссовского. В книге И. Свистунова «Сказание о Рокоссовском» (Воениздат МО СССР. Москва, 1982) этот эпизод описывается следующим образом: «Командующий 1‑м Белорусским фронтом генерал армии Константин Константинович Рокоссовский, изучив условия местности (полесские болота), пришел к выводу, что на правом участке фронта целесообразнее нанести первый удар в направлении на Бобруйск, второй — на Слуцк».

Далее описывается якобы с рассказа К. К. Рокоссовского:

«Когда в Ставке окончательно отрабатывался план «Багратион», я мотивированно доложил свои соображения.

К сожалению, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин, заместитель Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков и другие члены Ставки не согласились с моим мнением.

Я же отстаивал свою точку зрения.

Сталин, явно недовольный моей несговорчивостью, предложил:

— Пройдите в соседнюю комнату и обдумайте ваше предложение.

Пришлось удалиться и еще раз все взвесить, прикинуть, проверить.

Когда меня снова вызвали на заседание Ставки, Сталин, сдерживая раздражение, спросил:

— Ну как?

Я спокойно сказал:

— Нет, я все снова обдумал и остаюсь на прежней точке зрения.

Сталин кивнул головой в сторону двери:

— Ну что ж, отправляйтесь туда и еще раз подумайте.

А может быть, лучше отступить?

Но мне на миг представился огромный, почти тысячекилометровый (намного преувеличенный. — Авт.), проходящий по лесам и болотам Белорусский фронт, десятки тысяч солдат, которых я пошлю в бой, может быть, на смерть. Нет, не могу я отступить, отказаться от того, в чем уверен.

 

Меня снова вызвали, и Сталин угрюмо спросил:

— Ну что, убедились наконец, что мы правы?

— Нет, товарищ Сталин.

…Он (Сталин) тише, чем обычно, проговорил:

— Настойчивость командующего фронтом доказывает, что организация наступления им тщательно продумана. А это надежная гарантия успеха.

Утвердил его план.

О нанесении двух ударов, предлагаемых Рокоссовским, против которых были категорически против Г. К. Жуков и Генеральный штаб и настаивали на одном — с плацдарма на Днепре в районе Рогачева и который поддерживал И. В. Сталин, также писал в своей статье Ф. Чуев «Маршал, которого Сталин называл «Мой Багратион», о чем якобы поведал главный маршал авиации А. Е. Голованов.

Но вот как писал по этому поводу Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления»: «Существующая в некоторых военных кругах версия о «двух главных ударах» на белорусском направлении силами 1‑го Белорусского фронта, на которых якобы настаивал К. К. Рокоссовский перед Верховным, лишена основания. Оба эти удара, проектируемые фронтом, были предварительно утверждены И. В. Сталиным еще 20 мая по проекту Генштаба, то есть до приезда командующего 1‑м Белорусским фронтом в Ставку».

Маршал Г. К. Жуков отвергал возможность приведенного диалога между И. В. Сталиным и К. К. Рокоссовским хотя бы потому, что Белорусская операция «Багратион» — операция группы четырех фронтов с подключением на втором этапе 1‑го Украинского фронта — по форме являлась стратегической операцией. А стратегическая операция есть совокупность согласованных и взаимосвязанных по цели, задачам, месту и времени операций, ударов и боевых действий объединений и соединений различных видов вооруженных сил, проводимых по единому замыслу и плану для достижения стратегических целей. Операция «Багратион» была новой формой стратегических действий — операцией группы фронтов, объединенных единым замыслом и руководимой Верховным Главнокомандованием, и решение одного фронта не являлось определяющим в операции.

По плану летней кампании 1944 года предусматривалось развернуть наступление сначала в районах Карельского перешейка войсками Ленинградского фронта и Балтийского флота, а затем — во второй половине июня — в Белоруссии.

В апреле 1944 года Ставка ВГК поставила разгром группировки немецких войск в Белоруссии в качестве одной из первоочередных задач на лето 1944 года. Это решение было определяющим, и оно исходило из того, что оперативное расположение фашистских войск группы армий «Центр» своим выступом в сторону советских войск создавало выгодные условия для глубоких охватывающих ударов под основание выступа. Во‑вторых, по мнению маршала Г. К. Жукова, на направлениях главных ударов мы имели возможность создать преобладающее превосходство над войсками противника.

С разгромом белорусской группировки, подытоживал Георгий Константинович, рухнет устойчивость обороны противника на всем западном направлении. Забегая вперед, следует сказать, что поражение группы армий «Центр» в Белоруссии означало, что 17 немецких дивизий были полностью уничтожены, 50 дивизий понесли потери до 70% состава. Восточный фронт был сокрушен на 1.000 километров и на глубину 600 км, отброшен к Висле и к границам Восточной Пруссии. Потери фашистов были гораздо большими, чем под Сталинградом, которые определили дальнейший ход событий. Об этом пишут и западные историки. Как вспоминал немецкий генерал Х. Гудериан: «В результате этого удара группа армий «Центр» была уничтожена… Фельдмаршал Модель был назначен вместо фельдмаршала Буша командующим группой армий «Центр», вернее говоря, — командующим «пустым пространством». Но это было позже. Вначале шло планирование.

Планом Ставки, как пишет маршал Г. К. Жуков, предусматривалось нанесение трех мощных ударов. 1‑го Прибалтийского и 3‑го Белорусского фронтов в общем направлении на Вильнюс, 1‑го Белорусского фронта — на Барановичи, 2‑го Белорусского фронта во взаимодействии с левофланговой группировкой 3‑го Белорусского фронта и правофланговой группировкой 1‑го Белорусского фронта в общем направлении на Минск.

Большое значение Ставка ВГК придавала предстоящему удару  войск 1‑го Белорусского фронта. Сюда был направлен для координации действий маршал Г. К. Жуков, на него также возлагались обязанности координировать войска 2‑го Белорусского, а на втором этапе операции — и 1‑го Украинского фронта. Именно поэтому Георгий Константинович Жуков вместе с командующим 1‑м Белорусским фронтом К. К. Рокоссовским совместно обсуждали вопросы, связанные с планированием операции фронта. После чего генерал армии Рокоссовский в соответствии с планом Ставки принял решение прорвать оборону противника двумя группировками: одной — севернее Рогачева и другой — южнее Паричей. Этим двум группировкам ставилась ближайшая задача разгромить противостоящего противника и сходящимися ударами обеих групп окружить Жлобин-Бобруйскую группу и ликвидировать ее.

Освободив Бобруйск, основная группировка войск фронта должна была наступать в общем направлении на Барановичи через Слуцк. Частью сил планировалось развитие удара через Осиповичи, Пуховичи на Минск при взаимодействии с 2‑м Белорусским фронтом.

Главная сложность предстоящего наступления войск 1‑го Белорусского фронта, особенно южно-паричской группы, заключалась в том, что им предстояло действовать в труднопреодолимой лесистой и сильно заболоченной местности.

«Как мы и предполагали, — пишет маршал Жуков, — немецкое командование меньше всего ожидало в этом районе сильного удара наших войск. Поэтому оборона противника, по существу, была очаговой, сплошной обороны не существовало.

Иначе обстояло дело в районе Рогачева. Там оборона противника была более сильная, а подступы к ней находились под обстрелом его мощной огневой системы».

2‑й Белорусский фронт в операции группы фронтов наносил вспомогательный удар на могилевско-минском направлении, основным армиям которого предстояло вести сковывающие действия и переходить в наступление, когда на других направлениях будет сломлено сопротивление обороны противника.

Для 3‑го Белорусского фронта были спланированы два одновременных удара. Фронт был усилен 5‑й гвардейской танковой армией и одной артиллерийской дивизией прорыва.

Масштабы активных действий советских войск должны были непрерывно нарастать таким образом, чтобы наступление превратилось к концу лета в разрушающую все преграды стремительную лавину, перед которой не могла бы устоять военная машина Третьего рейха.

Для наступления Ставка ВГК создала мощную группировку войск: свыше 1.430 тысяч человек, 166 дивизий, 12 танковых и механизированных корпусов, более 31 тысячи орудий и минометов, 5.200 танков и самоходных орудий, около 5 тысяч боевых самолетов и другой техники.

Советским войскам предстояло в ожесточенном сражении столкнуться с 1.200 тыс. солдат и офицеров врага, на вооружении которого было 9,5 тысячи орудий и минометов, 900 танков и штурмовых орудий, 1.350 самолетов, преодолеть подготовленную оборону глубиной до 250–270 километров.

По предварительным расчетам Генштаба, для обеспечения операции «Багратион» в войска надлежало направить до 400 тысяч тонн боеприпасов, 300 тысяч тонн горюче-смазочных материалов, до 500 тысяч тонн продовольствия и фуража. Нужно сосредоточить в заданных районах 5 общевойсковых, 2 танковые и одну воздушную армии, а также соединения 1‑й армии Войска Польского. Кроме того, Ставка передала фронтам из своего резерва штабы четырех общевойсковых армий, 2 танковые армии, 52 стрелковые и кавалерийские дивизии, 6 отдельных танковых и механизированных корпусов, 33 авиационные дивизии, более 210 тысяч человек маршевого пополнения, 2.849 орудий и минометов.

Все это следовало перевезти с большими предосторожностями, чтобы не раскрыть подготовку фронтов к наступлению.

Перед операцией «Багратион» нацистские стратеги утвердились, что русские будут наступать «на юге Восточного фронта, на Балканы», поэтому главные силы и основные резервы держали на юге. К сожалению, этот вопрос очень слабо освещен военными историками и журналистами, как и многие другие проблемы в работе Ставки и Генерального штаба. Возможно, и разговор И. В. Сталина с командующим 1‑м Белорусским фронтом перед операцией имеет иную направленность. В Генеральном штабе было предложение, как пишет генерал армии С. М. Штеменко, о разделении 1‑го Белорусского на два фронта. Однако К. К. Рокоссовский сумел доказать, что действия по единому плану и с единым фронтовым командованием в данном районе более целесообразны. Он не сомневался, пишет Штеменко, что в этом случае Полесье окажется фактором, не разъединяющим действия войск, а объединяющим их. Идея генерала Рокоссовского о направлении ударов и последовательности действий войск, обусловленная в значительной степени разделяющим 1‑й Белорусский фронт огромным массивом лесов и болот, была использована Генеральным штабом при планировании операций. 1‑му Белорусскому фронту Ставка ВГК придавала большое значение. Сюда направлялись основные силы и средства.

Генеральное наступление, как известно, было начато 23 июня 1944 г. войсками 1‑го Прибалтийского, 3‑го Белорусского и 2‑го Белорусского фронтов. 24 июня, на сутки позже, в наступление перешли войска 1‑го Белорусского фронта. И это был замысел Ставки ВГК, целью которого было растянуть силы врага для главного удара.

Полковник в отставке ГЕННАДИЙ КОКАРЕВ