Около 50 лет житель Гродненщины скрывал, что работал космическим испытателем
21.07.2012 09:49
—
Новости Общества
Около 50 лет житель Гродненщины скрывал, что работал космическим испытателем
В 1963 году Чеслав Гурский из деревни Липнишки Ивьевского района подписал документ о неразглашении государственной тайны. О его новой профессии ему официально запретили говорить на 10 лет, а неофициально — на всю жизнь. Позже на расспросы жены, откуда в их семейном альбоме фотографии мужа в скафандре, отвечал коротко: "Было дело". Молчал не только он, но и история. Несмотря на то что Чеслав Витольдович жил в ракете, был в невесомости и испытывал гравитационные перегрузки, в списках советских космонавтов его нет. К "забытому" прошлому мужчину вернул случай, а точнее, интервью коллеги — космического испытателя из России. Понял: теперь можно все рассказать. О том, какие тайны профессии Чеслав Гурский скрывал почти полвека, мы узнали, побывав у него в гостях.
Выбери меня
Хозяин встречает меня в полной боевой готовности: на кухонном столе десятки фотографий и документы. Это подтверждение: сегодня будет правда и ничего, кроме правды.
— В 1963 году я заканчивал Винницкую военную авиационную школу, — Чеслав Витольдович показывает снимок, где он еще курсант. — Мы с ребятами уже ждали распределения на места службы, как неожиданно из Москвы нагрянула комиссия ученых.
О цели визита гости говорили мало: нужно отобрать ребят, которые будут работать на космос и авиацию. Начали с лекций, потом тщательно проверили анкетные данные и успеваемость каждого курсанта, затем здоровье.
— Переснимали все кости, а кровь брали даже из мочки уха, — улыбается собеседник. — Рассматривали под микроскопом большой палец ноги. Говорили: по нему можно узнать все болезни. В итоге из 1800 человек отобрали 21.
Подробно о том, как именно эти парни будут работать на космос, они узнали, только когда давали письменное согласие на секретную службу. Из них создавали группу космических испытателей.
После 20-дневной медицинской проверки в Москве ребят доставили в Государственный научно-исследовательский испытательный институт авиации и космической медицины.
— Это пятиэтажное здание, — вспоминает собеседник. — Первый уровень занимали столовая, спортзал, душевая, второй — мы, космические испытатели. На третьем жили врачи, следившие за нашим здоровьем. На четвертом и пятом находилась гостиница.
Всего космических испытателей здесь было 50. Причем все как на подбор: рост и вес — 170 сантиметров и 70 килограммов.
"Игры" на выживание
А потом начались опыты. Вот черно-белый снимок: Чеслав Витольдович в палате восстанавливается после перегрузки.
— Из-за ускорения при взлете и посадке вес космонавта становится больше, — говорит он. — Перегрузка — искусственное увеличение веса человека. Во время эксперимента испытателя помещают в центрифугу, состоящую из вертикальной оси, ложемента, куда ложится человек, и противовеса. Затем устройство раскручивают, как карусель. Возникает ощущение, что сверху на тебя что-то давит, значит, вес увеличивается. При этом, например, при двух перегрузках вес становился больше в два раза, при трех — в три.
На протяжении эксперимента перегрузки увеличивали до тех пор, пока испытатель не терял сознание или не сигнализировал: хватит!
— При двух перегрузках можно пошевелить руками, — улыбается испытатель. — А при четырех — сложенные на груди руки уже не поднять. Говорить тоже невозможно, а лицо, однажды увидел на товарище, кажется расплющенным.
Не останавливаясь, собеседник переходит к следующему эксперименту — проверке на то, как человек переносит невесомость.
— В бассейне вплотную к воде натягивали пленку, — горизонтально проводит по воздуху руками Чеслав Витольдович. — Ложишься, из воды торчат только нос и рот. Такое "купание" порой растягивалось на несколько суток. Мой рекорд — три дня. Все это время за испытателем наблюдают врачи. Записывают пульс, давление, следят, чтобы не захлебнулся. После такого опыта мускулатура ослабевает, а кожа становится очень чувствительной.
Сложные эксперименты проводили не часто — где-то раз в неделю. Потом человек восстанавливался. А вот простые могли идти и каждый день. С помощью их, например, проверяли, как влияет уровень шума на организм. Для этого человеку давали тетрадь, где вместо клеточек были кольца с разрывом на тройке, шестерке, девятке и двенадцатке. За определенное время испытателю нужно было зачеркивать, например, "шестерки". Потом ученые подсчитывали количество правильно выбранных колец и число ошибок. Затем испытатель надевал на голову шлемофон — в ушах начинало трещать — и делал то же самое. Во втором случае, понятно, ошибок было больше.
— В таких опытах участвовало человек по 10. Потом все результаты обобщались, и кто-то защищал на этом кандидатские, — впервые за два часа голос Чеслава Витольдовича притих. — По сути, мы были как эти… подопытные кролики.
На несколько секунд он, опуская глаза, замолкает. Как будто гонит от себя осознание того, что делал нечто противоестественное. Мужа спасает жена Ядвига Иосифовна: "Расскажи, как память проверяли".
— На листе написано 25 элементов таблицы Менделеева, — испытатель снова "загорается". — Возле каждого — название на латинском, русском и удельная масса. Включаешь на магнитофоне кассету с аудиозаписью того, что у тебя на листе, и повторяешь. Медленно свет в помещении гаснет. В итоге в темноте ты засыпаешь, а диктор продолжает говорить. Наутро выходишь и рассказываешь, что запомнил. И из 25 элементов я называл 24.
В невесомость, не выходя из дома
Под руку попадает снимок, где Чеслав Витольдович в скафандре.
— Это почти перед демобилизацией. Мой самый долгий эксперимент, который изначально планировался на 70 суток, — вспоминает он. — Ученые проверяли, как влияет на организм гиподинамия — пониженная подвижность.
Для этого экипаж из троих ребят поместили в макет космического корабля. При этом парни лежали под углом 13 градусов к горизонту, так что кровь не поступала к ногам.
— Мы должны были записывать влажность, показания приборов, — продолжает мужчина. — Ели из тюбиков: один — на завтрак, по два — на обед и ужин. На вкус это, как, например, сухое мясо или картошка. Чтобы себя чем-то занять, я читал Толстого и Куприна. Все это время за нами в три телеобъектива следили ученые.
Но через 70 суток этот ад по собственному желанию для испытателей не закончился. "В связи с неблагоприятными погодными условиями посадка откладывается на два дня", — сообщили испытателям. Потом "приземление" отложили еще на столько же.
— Мы не знали, чего ждать, — говорит Чеслав Гурский. — Устали от одного и того же. Сдержанные до этого парни перешли на мат.
Но "клетку" открыли только на 75-е сутки.
— При выходе в глазах потемнело — и я отключился, — продолжает он. — Очнулся в госпитале. Мускулатура так ослабла, что мне заново пришлось учиться ходить, не мог ничего держать в руках.
"Русская" рулетка
— А несчастные случаи были? — осторожно спрашиваю.
— Один из ребят не вернулся с экспериментов. Говорили, что сгорел в барокамере, — отвечать на этот вопрос собеседнику неприятно. — Как-то на центрифуге испытателю дали очень большую перегрузку. И он потерял память.
О ЧП, которое было с самим Чеславом Витольдовичем, он вспоминает вскользь. Во время эксперимента на жесткую посадку, когда человека в специально сделанном для него сидячем ложементе под воздействием перегрузки спускают сверху вниз, как на аттракционе "Башня падения". Правда, для испытателя полет длится всего доли секунды и при малейшей ошибке в выполнении грозит переломом позвоночника.
— Назавтра, после того, как на этом эксперименте парень вывернул позвоночник, на опыт нужно было идти мне, — вспоминает Чеслав Витольдович. — Когда меня подняли на высоту, я увидел "скорую". Стало страшно: а вдруг сегодня не выдержу я? Усилился пульс, давление. Меня хотели снимать с опыта. Но все прошло нормально.
Вряд ли ребята, которые после 1961 года мечтали быть космонавтами, таким представляли себе путь к звездам.
— Платили нам 220 рублей в месяц, — улыбается мужчина. — У моей Ядвиги — бухгалтера — в это время оклад был 60 рублей.
А еще их уважали космонавты. Как-то во время дежурства Чеслав Гурский в дверях случайно столкнулся с Гагариным. Парень растерялся. Юрий Алексеевич улыбнулся и, протянув руку, сказал: "Здравствуй". А вот о том, что встречал самого Королева, собеседник узнал только дома, когда случайно увидел в газете его некролог с фото. В институте академик работал под другой фамилией.
Вся эта жизнь, о которой он потом надолго "забудет", длилась два года. После этого срока Гурскому, как и всем "парням из стали", предложили продолжить службу. Но родители настояли: возвращайся. Хотя некоторые все-таки оставались.
Во время разговора с Чеславом Витольдовичем в моей голове крутился вопрос: почему он на это согласился, ведь отказаться от экспериментов испытатели могли в любой момент?
— Ни один из нас не сдался, — улыбается собеседник. — Мы знали: космос начинается с нас, пусть даже об этом знаем только мы.