«Рыбак, держащий на крючке свой улов, чувствует то же, что и прыгнувший в бездну парашютист»
Накануне Дня рыбака, который традиционно отмечается в Беларуси 8 июля, корреспондент «Знаменки» решила сесть на хвост спиннингисту с 30-летним стажем Виталию Трикозенко и отправилась вместе с ним на первую в своей жизни ловлю.
Спиннинг для доктора Сайкова
На рыбалке я была один-единственный раз, когда, подцепив на самопальную удочку кусок недоеденного блина, ловила в озере огромных бородавчатых жаб, которых потом великодушно выпускала в бабушкин огород. Если не брать в счет этот скудный факт, нынешнюю вылазку на Дроздовское водохранилище в компании профессиональногоспиннингиста Виталия Трикозенко можно смело считать моим настоящим рыболовным дебютом.
Зная, что опыта у меня ровным счетом ноль, Виталий великодушно предложил мне облегченную программу – без подъема на рассвете, облачения в семипудовые рыбацкие бахилы и бесконечных «вздрогнем», которые, если верить киноленте «Особенности национальной рыбалки», сопровождают каждого пойманного леща или окуня. А вот ритуалы вроде задабривания водяного и целования пойманной рыбы в ее колючий чешуйчатый бок для пущего колорита было решено оставить.
Прежде чем отправиться в путь, мы заехали за наживкой в знаменитый среди собратьев по удочке магазин «Байкал», где совершенно неожиданно обнаружили доктораСайкова, сосредоточенно размахивающего в воздухе трехметровым спиннингом. Как оказалось, главный «кодировщик» Беларуси – заядлый рыбак, который разбирается в снастях и наживках ничуть не хуже, чем в методиках лечения алкоголизма, псориаза и ожирения.
Пробежав глазами по ценникам, прихожу к выводу, что экипировка рыбака – дело отнюдь не дешевое: тоненький, немногим больше фломастера, прутик-удочка, который, кажется, сломается под весом первого же карася, стоит больше миллиона, а выполненная во всех натуралистичных подробностях резиновая рыбка размером с мою ладошку – как два килограмма самого что ни на есть настоящего хека. А ведь еще нужна специальная плетеная леска, десятки видов приманок, средства от комаров, особый непромокаемый костюм, резиновые сапоги. Да и запасной спиннинг тоже не помешает – лично у моего наставника их семь, причем самый дорогой, из новомодного углепластика, который используется для строительства космических кораблей, обошелся ему в триста долларов… В общем, если заставить заправского рыбака продать всю свою атрибутику, то денег вполне бы хватило на подержанную иномарку. И даже немножко осталось.
Лещ ведет себя как аристократ, а жерех – как вор
Чтобы не тратить времени понапрасну, по дороге на водоем Виталий устраивает для нас с фотографом небольшой профессиональный ликбез. «Щука – рыба агрессивная, – просвещает нас Виталий. – Попав на крючок, она делает «свечку» – выпрыгивает из воды и изо всех сил трясет головой, стараясь выплюнуть блесну. Судак – он как кирпич: поймать его бывает сложно, но если уже подцепил на крючок, можешь рассчитывать на стопроцентный улов. Лещ – прирожденный аристократ: он терпеть не может сильные резкие запахи, поэтому если рыбак по незнанию замешивает подкормку руками, в которых до этого крутил сигарету, он к ней и близко не подплывет. А вот жереха в наших кругах называют рыбой «отдай спиннинг»: он начинает клевать так резко и сильно, что удильщики от неожиданности роняют в воду дорогостоящие снасти».
А вообще, по словам Виталия, каждый рыбак мечтает поймать сома – но, как и в ситуации с астрономами, желающими засечь в объектив своего телескопа неопознанный объект, это удается далеко не всем. В рыболовной биографии моего собеседника сома, увы, не встречалось, зато была метровой длины щука, которую пришлось подтягивать к берегу багром. И семикилограммовый сазан, который даже не почувствовал, что заглотил крючок, и как ни в чем не бывало отправился по своим делам, так что рыбаку пришлось добрых полчаса «гулять» с ним по берегу канала, словно с натягивающим поводок доберманом.
«И что же вы делали со всем этим богатством?» – любопытствую я. – Щуку отдал другу, у которого как раз намечалось семейное торжество: он потом рассказывал, что у них оставались на столе и котлеты, и колбасы, но щуку разобрали всю до кусочка. А сам я, честно говоря, к приготовленной рыбе равнодушен: копченую люблю, а вот вареную и жареную с удовольствием променял бы на кусок мяса».
Увидеть рыбу помогут «волшебные» очки
И вот наконец наша бригада Ух выходит на берег Дроздовского водохранилища. Но, к моему величайшему разочарованию, я не вижу ни выглядывающих из воды блестящих спинок подлещиков, ни обещанных Виталием «котлов» – больших кругов, которые оставляют на поверхности воды пожирающие мальков окуни. «А ты примерь мои волшебные очки», – хитро улыбается Виталий, протягивая свои солнечные окуляры. И правда – стоит мне только натянуть на себя это чудо оптики, как я обнаруживаю, что водоем буквально кишит живностью! «Эти очки не обычные, а поляризационные, – объясняет мой наставник, который, к слову, имеет высшее техническое образование и возглавляет компьютерный центр в столичном политехе. – Они убирают солнечные блики, позволяя видеть сквозь толщу воды».
Все, теперь мы окончательно готовы к тихой охоте: осталось только опрокинуть в воду рюмочку «сорокаградусной» – задобрить водяного, чтобы тот не оставил нас без ужина. «Лично я отношусь к рыбацким приметам более чем спокойно, – признается Виталий. – К примеру, в отличие от нашего брата, который в большинстве своем верит в то, что, отправляясь на рыбалку, нельзя брать в качестве закуски ничего рыбного, я спокойно ем и консервы, и сушеную воблу – и не могу сказать, чтобы это как-то сказывалось на моем улове».
Кстати, во многих компаниях до сих пор считается, что женщина на корабле, то есть в лодке, – это если не к беде, то уж к безрыбью точно. «Лично я к женщинам-спиннингистам отношусь хорошо: даже тот факт, с каким спокойствием они выслушивают бесконечные подколки по поводу несовместимости дам и рыбалки, достоин отдельного уважения, – рассуждает Виталий. – Вообще, среднестатистический белорусский рыбак – это мужчина лет тридцати-сорока, которого всегда можно узнать по хитроватой улыбке. А вот образование, доходы и социальный статус у всех разные: среди нашей компании есть и обычные продавцы, и бизнесмены высшего эшелона, причем все они чувствуют себя в такой разношерстной компании вполне комфортно…»
За время беседы мы успеваем сменить несколько мест и наживок, но рыба, словно чуя нацеленную на нее фотокамеру, не спешит показываться на поверхность. И когда мы уже почти отчаиваемся, случается чудо: спиннинг начинает гнуться, Виталий быстро передает его мне – и вот я уже держу в руках первую в своей жизни добычу в виде небольшого, размером с ладошку, окунька. Убедив меня в том, что для приличной ухи мой улов нужно умножить как минимум раз в десять, Виталий отпускает рыбу в воду, предварительно поцеловав ее в скользкий полосатый бок и попросив ее «позвать папу» (есть поверье, что если правильно проделать эту церемонию, в следующий раз на крючок попадется «зверь» покрупнее – как минимум щука).
«В последние годы все больше спиннингистов стало ловить рыбу по принципу поймал-отпустил, – ободряет меня Виталий, глядя, с каким разочарованием я смотрю вслед уплывающей добыче. – С тех пор как нам стали доступны заморская аргентина, хек, минтай, многие хозяйки разлюбили возиться с речной рыбой, которую надо мыть, разбирать. Многие знакомые, далекие от рыбалки, недоумевают: зачем вам в таком случае эти ранние подъемы и дорогое снаряжение, если вы даже не забираете с собой свой улов? Но тот, кто хоть раз держал на крючке бьющуюся рыбу, тот знает, что в этот момент ты чувствуешь огромный прилив адреналина – вроде того, что испытывает прыгающий парашютист или футболист, забивший пенальти. Поэтому неудивительно, что человек, однажды забросивший в воду удочку, будет делать это еще и еще».
Виктория КРУПЕНЬКОВА, фото Дмитрия ЕЛИСЕЕВА, «ЗН»