Председатель КС - о возможности введения моратория на смертную казнь в Беларуси

Окончательное решение по осужденным за организацию теракта в Минске было объявлено накануне Дня белорусской Конституции. Случайное это совпадение или нет, но в нашей Конституции записано, что "смертная казнь до её отмены может применяться в соответствии с законом как исключительная мера наказания…". А может ли измениться эта статья когда-нибудь? А возможны ли другие корректировки Основного закона страны? И почему рядовые граждане не могут сегодня обращаться в Конституционный суд напрямую? На эти вопросы 17 марта в программе "Картина мира" на телеканале "РТР-Беларусь" отвечал председатель Конституционного суда Петр Миклашевич.
 

Юрий Козиятко: Петр Петрович, здравствуйте!
 

Пётр Миклашевич: Добрый вечер!
 

Юрий Козиятко:
Президент принял решение не применять помилование к осужденным на смертную казнь организаторам теракта в минском метро в апреле прошлого года. Вы как-то можете прокомментировать эту ситуацию? Сегодня общество не готово к помилованию преступников?
 

Пётр Миклашевич:
В соответствии со статьей 24-ой у нас допускается применение смертной казни как исключительной меры наказания, и на конституционном уровне она определена как временная мера до ее отмены. А принятие Главой государства решения не применять помилование к указанным лицам, совершившим террористический акт - это конституционное право главы государства. Он решение принял, и оно является окончательным.
 

Юрий Козиятко:
Можем ли мы предположить, что эта смертная казнь будет последней в новейшей истории Республики Беларусь?
 

Пётр Миклашевич:
Ну я бы такой прогноз не делал! Поскольку, к сожалению, реальная действительность такова, что жесткие, тяжкие, особо тяжкие преступления, к сожалению, совершаются в нашей стране... Здесь, на государственном уровне, соответственно, Главой государства, Парламентом будут учитываться все реальные обстоятельства, все условия, и, соответственно, будет приниматься решение. Как заметил глава государства, "без всякого давления извне". Это суверенное право нашего государства принять такое решение в отношении применения смертной казни.
 

Юрий Козиятко:
Но, опять же, на референдуме?
 

Пётр Миклашевич:
Я не могу сейчас высказывать окончательно суждения с точки зрения права: возможно ли без референдума или на референдуме отменить смертную казнь? Если возникнет этот вопрос, Конституционный суд свою позицию выскажет о правовых аспектах этой процедуры.
 

Был же референдум!
 

Пётр Миклашевич:
Да!
 

Юрий Козиятко:
Означает ли это, что сегодня нужно провести еще один референдум по вопросу об отмене смертной казни?
 

Пётр Миклашевич:
Референдум проводился в ноябре 1996 года, и тогда ставился вопрос : отменить или не отменить смертную казнь. Было высказано мнение граждан нашей страны, большинством - свыше 80%, что необходимо оставить как временную меру вплоть до ее отмены возможность применения смертной казни. Поэтому сегодня уже мы говорим о другом аспекте - о возможности введения или моратория - это один момент, или второй - отмена. Поэтому мы сегодня говорим о моратории. Это значит, что она не применяется и, соответственно, не исполняются смертные приговоры, но юридически эта норма существует.
 

Юрий Козиятко:
Понятно. Но мы как будто боимся слова "референдум"! В Швейцарии на этой неделе прошел очередной...
 

Пётр Миклашевич:
Да-да! (смеется)
 

Юрий Козиятко:
... И это уже, по-моему, 200-й за последнюю сотню лет...
Скажите, Вы на своем веку сколько Конституций застали?
 

Пётр Миклашевич:
Ну, я родился и жил при советской Конституции, сейчас живу и работаю в суверенном государстве Республике Беларусь. В 1994 году была принята Конституция Республики Беларусь, нашего суверенного белорусского государства.
 

Юрий Козиятко:
Но в советские времена, наверное, еще две застали. "Сталинская" была 36-го года и потом "брежневская" 77-го...
 

Пётр Миклашевич:
Ну... (смеется), тот период еще был такой неосознанный...
 

Юрий Козиятко:
Вот Вы сказали "неосознанный период", а ведь, по сути, советские конституции носили в большей степени пропагандистский характер. Декларировались права и свободы, но на деле они, может быть, не исполнялись. А сегодня белорусская Конституция носит какой характер: декларативный или она реально защищает права людей?
 

Пётр Миклашевич:
Если мы говорим о прежних конституциях советского периода, учитывая, что руководящую, направляющую роль [играла] Коммунистическая партия - там как раз в больше мере присутствовал политический аспект. Если говорить о нашей конституции - Республики Беларусь - то это Конституция, конечно, в первую очередь - юридический документ.
 

Юрий Козиятко:
Но мы же ее не из воздуха взяли?! Базировались, наверное, на советской конституции, и [взяли] все лучшее из мировой практики. Насколько я знаю, и французскую Конституцию изучали. Ну и декларируется, что в основе белорусской Конституции лежат демократические стандарты, признанные во всем мире. За что тогда Запад критикует Беларусь? Критикует в том смысле, что у нас "демократии нет".
 

Пётр Миклашевич:
15 марта 1994 года была принята наша Конституция. Но недостатком той редакции было то, что полномочия Президента и законодательной власти во время Верховного Совета не были четко сбалансированы и не ограничены их пределы действия. И, конечно, был тот острый период - 94-96 годы - противостояние законодательной власти - Парламента и Президента. И эти факторы повлияли на то, что в ноябре 96-го года был проведен референдум, на основании которого были внесены изменения и дополнения в Конституцию, где были более четко и конкретно определены полномочия Президента, законодательной власти, исполнительной и судебной власти.
 

Юрий Козиятко:
Так Запад за что критикует? За то, что референдум провели в 96 году? Или это придирки такие?
 

Пётр Миклашевич:
Ну, Вы знаете, я не буду говорить о всех юридических нюансах, но был тот период, что вот были определенные претензии к порядку проведения референдума. Позиция главы государства была следующей: должен рассудить народ. И сегодня я должен отметить, что действительно, согласно Конституции, главным источником государственной власти и суверенитета является народ. И он должен определять и форму правления, и какова должна быть власть в нашей стране. Поэтому сегодня все попытки поставить под сомнение выраженную волю народа на референдуме 96 года не имеют под собой никаких правовых оснований.
 

Юрий Козиятко:
Петр Петрович, уже после референдума Евросоюз и США составили списки граждан Беларуси (и Вы в этом в списке), против которых применяются санкции: люди признаны невъездными во многие страны мира. И в том числе и экономическими санкциями угрожают! Скажите, ведь это, по сути, тоже нарушение прав человека! Вы можете как-то попытаться повлиять на отмену этого решения, раз Конституционный суд должен защищать права граждан Беларуси?
 

Пётр Миклашевич:
Что касается возможности оценки действий Евросоюза и других европейских организаций в отношении нашего государства, я должен отметить, что в их основе лежат политические аспекты. В силу занимаемой должности я могу высказывать свою позицию только исключительно с точки зрения права - это первое. И второе - сегодня я не могу давать оценку с точки зрения права публично, поскольку, в принципе, если будет соответствующее обращение уполномоченных субъектов по этой проблеме в Конституционный суд, мы выскажем свою позицию о соответствии нормам и принципами международного права.
 

Юрий Козиятко:
Но ведь простой смертный, простой гражданин не может обратиться в Конституционный суд?!
 

Пётр Миклашевич:
Что касается доступа граждан к Конституционному правосудию, то существует две формы. Это прямой доступ, когда гражданин вправе подать конституционную жалобу в суд Конституционный (следует отметить, что у нас в Республике такого права на конституционную жалобу нет, хотя такое право в большинстве европейских стран, на постсоветском пространстве, в том числе и в России, имеется). Второе направление - это косвенный доступ граждан к конституционному правосудию, когда дело рассматривается в судах (тогда суды инициируют рассмотрение вопроса по спору, который разрешается в суде) или уполномоченный по правам человека - институт такой...
 

Юрий Козиятко:
Омбудсмен - на западный манер?
 

Пётр Миклашевич:
Омбудсмен называется. Общепринято...
 

Юрий Козиятко:
Так это будет посредник между гражданами и Конституционным судом?
 

Пётр Миклашевич:
Да! Он такой общественный защитник, парламентский, народный защитник - по-разному его называют. Более чем в 120 странах имеется такой институт. У нас его нет, но в принципе, мы поддерживаем идею введения такого института, поскольку это даст гражданам право обращаться к уполномоченному по правам человека, а в дальнейшем, при наличии достаточных оснований, уже уполномоченный по правам человека будет обращаться к нам, в Конституционный суд.
 

Юрий Козиятко:
Но на моей памяти, Петр Петрович, уже лет 15 говорят о создании уполномоченного по правам человека.
 

Пётр Миклашевич:
Да! Говорят! И были определенные проекты этого закона, но, я думаю, мы строим демократическое правовое государства и важнейшим атрибутом в сфере защиты прав граждан как раз является институт уполномоченного по правам человека.
 

Юрий Козиятко:
Для власти никаких угроз этот омбудсмен не несет?
 

Пётр Миклашевич:
Да! Уполномоченный по правам человека сам не принимает решение! Вот я недавно как раз знакомился с докладом уполномоченного по правам человека Российской Федерации, где он обстоятельно излагает информацию о состоянии с правами человека в Российской Федерации. И, конечно, он дает информацию и Президенту, и Правительству, и другим соответствующим государственным органам принимать соответствующие меры, чтобы нарушенные права конкретных людей восстанавливались, ну и принимались меры на соответствующем законодательном уровне.
 

Юрий Козиятко:
А если с другой стороны подойти к правам человека: Вы как-то высказались, что основные свободы и права человека могут быть ограничены! В интересах национальной безопасности и правопорядка. Что Вы имели ввиду?
 

Пётр Миклашевич:
Хочу напомнить, что я называл международные акты: Декларацию о правах человека, Международный пакт о гражданских и политических правах - в этих актах не только определяются права и свободы человека, но там также заложена возможность их ограничения. Но первое ставится условие - на уровне закона! Никакими другими нормативно-правовыми актами, кроме закона, не допускается ограничение прав и свобод человека.
 

Юрий Козиятко:
То есть ничего нового здесь нет?
 

Пётр Миклашевич:
Ничего нового мы здесь не напредусматривали.
 

Юрий Козиятко:
Это не связано с последними мировыми тенденциями, с акциями протеста во всем мире?!
 

Пётр Миклашевич:
Да (усмехается), я хочу только один очень важный аспект отметить в связи с этой проблемой. Каковы пределы этих ограничений? Пределом ограничений прав человека являются права и свободы других граждан.
 

Юрий Козиятко:
Можем мы опуститься до простого языка, если это уместно? Скажем, какая-нибудь акция "Стоп-бензин", когда протестуют определенная группа людей против повышения цен на бензин, едут медленно (и в Польше, кстати, такие же акции), создают пробки и ограничивают права других людей на свободное передвижение. То есть правоохранительные органы могут применить какие-то санкции в рамках закона, чтобы восстановить права тех, кто не протестует?
 

Пётр Миклашевич:
Ну, Вы привели образный пример, когда действительно наглядно показывается, что выражая свой определенный протест или публичное мнение такой вот формой, конечно, они как раз затрагивает интересы и права других граждан. Что касается конкретного применения, можно на бумаге все правильно написать, но при практическом применении так применить, что эта норма закона будет искажена до такой степени, недопустимой степени, что она как раз не будет соответствовать и положениям закона, и Конституции!
 

Юрий Козиятко:
День Конституции, который мы отметили на этой неделе ("мы отметили" - может быть, это громко сказано, потому что, в советские времена это был выходной день, "красный" день календаря, а сегодня , если бы не телепрограммы, если бы не наше интервью, в конце-концов, многие может быть и не вспомнили об этом дне), для Вас это - выходной день или рабочий? Праздничный день или трудовой?
 

Пётр Миклашевич:
Нет, ну давайте начнем с того, что День Конституции - государственный праздник...
 

Юрий Козиятко:
Но не выходной, к сожалению, для обывателя!
 

Пётр Миклашевич:
(усмехается) Ну надо различать понятия выходной и праздник, поэтому здесь мы говорим о празднике. Сегодня на государственном уровне он признан государственным праздником. Мы, судьи Конституционного суда, стремимся накануне и в этот день всемерно информировать граждан о нашем Основном законе, о его значимости. Ну, и очень важно, с другой стороны, каждый гражданин живет по этому Основному закону и даже порой не ощущает этого, и это очень важно!
 

Юрий Козиятко:
Болезни обычно человек ощущает! Когда здоровый - ничего не болит. Так и в обществе. Чтобы эти "болезни" конституционные не проявлялись так часто!
 

Пётр Миклашевич:
(улыбается) Так вот на этой позитивной ноте, я думаю, очень уместно и завершить наш сегодняшний разговор.
 

Юрий Козиятко:
Спасибо, Петр Петрович! Я напомню, на вопросы программы отвечал председатель Конституционного суда Республики Беларусь - Петр Миклашевич.