Оды радости

В это трудно с ходу поверить, но вы попробуйте. Оказывается, в мире существует одна вещь, которая могла бы соединить Зимбабве и Евросоюз. И не подумайте, что это доллары, хотя зимбабвийские деньги именно так и зовутся. Это и не «Гремящий дым» — один из самых известных водопадов, переименованный колонистами в честь британской королевы Виктории. Это и не президент Мугабе, об отставке которого давно мечтают в Брюсселе. Это — ода «К радости». Бессмертную мелодию Бетховена еще в 1972 году назвали гимном Совета Европы, а в 1974 году из нее сделали государственный гимн Южной Родезии — предшественницы современной Зимбабве. Вот так они и соединились. С тех пор в Сене и Замбези утекло много воды: обретя независимость, Зимбабве сменила гимн; поэт Петер Роланд успел написать слова к творению Бетховена; а кое–кто наверняка даже забыл, что собственно и сам Бетховен был не первым, кто написал оду «К радости».

Первым был Шиллер. Это на этом немецком поэте воспитывался Достоевский. Это его читал перед роковой дуэлью пушкинский Ленский. И это именно Шиллера слушал незадолго до смерти парализованный Ленин.

Процитируем отрывок оды «К радости»:

Не нужны богам рыданья!

Будем равны им в одном:

К общей чаше ликованья

Всех скорбящих созовем.

Прочь и распри и угрозы!

Не считай врагу обид!

Пусть его не душат слезы

И печаль не тяготит.

Советская литературная критика все время, если не считать начала 30–х, когда появился призыв Александра Фадеева «Долой Шиллера!», лепила из немецкого поэта возвышенного певца свободы, этакого благородного разбойника из его собственной драмы. Может, он и был таким в душе, однако жизненный путь Фридриха Шиллера свидетельствует кое о чем ином. Военный врач, на котором крайне нелепо сидели мундир и ботфорты, профессор истории, который вопреки приписываемой ему дружбе с французскими революционерами открыто называл их живодерами, поэт, не угодивший в долговую яму только благодаря протекции известного масона и юриста. Собственно, именно протянутой руке Христиана Кернера была посвящена ода «К радости»...

Романтик Шиллер утверждал, что мерилом справедливости не может быть большинство голосов. И вспомнилось это совсем не случайно. В конце февраля — начале марта в Советском Союзе прошло такое количество выборов, что сразу и не сосчитаешь. У одного только Верховного Совета СССР было 12 созывов. А республиканские выборы, а местные? А сколько радости было?!

«Для пассажиров скорого поезда Калининград — Москва этот рейс был торжественным и незабываемым. Многие из них, уже совершившие длинный путь, теперь не чувствовали обычной дорожной усталости. Люди самых разнообразных профессий, самых отдаленных уголков нашей необъятной Родины, как родные, близкие, беседовали задушевно, делились своими чувствами и мыслями. Главная тема бесед — выборы в Верховный Совет Союза ССР. Каждый избиратель поезда знает имена своих кандидатов: Климента Ефремовича Ворошилова и Константина Наумовича Длугошевского. Еще отправляясь из Калининграда, в ночь с 11 на 12 марта, и в пути следования агитаторы и члены избирательной комиссии поезда подробно ознакомили их с жизнью и деятельностью народных кандидатов в депутаты. В 6 часов утра заместитель председателя участковой избирательной комиссии тов. Яковенко через микрофон поездного радиоузла оповестил о начале голосования. Из всех вагонов, один за другим, торопливо направились пассажиры в нарядно убранный вагон, в котором разместился избирательный участок» («В поезде Калининград — Москва», 13.03.1950 г.).

«Опуская в урну бюллетени, каждый из нас свои мысли и лучшие чувства сегодня обращает к славной партии коммунистов — партии революционеров, уверенно ведущей нас трудной дорогой пионеров–первооткрывателей, дорогой борьбы и побед. Путь наш в будущее осенен немеркнущим гением Ленина, ясной правдой марксистско–ленинских идей, и партия наша, как верный рулевой, ведет нас к заветной цели. В этом нас убедила история, это подтвердила вся наша жизнь. Планы партии — реальные планы, слово партии — твердое слово. Готовясь к сегодняшним выборам, партия отчиталась перед народом о своей деятельности за прошедшие четыре года и изложила программу на будущее, близкую сердцу советских людей и отвечающую их кровным интересам. Все, что было намечено четыре года назад, — осуществлено. Сбудется и то, что партия наметила сейчас. С полной уверенностью в этом каждый из нас опустит сегодня в урны бюллетени с именами кандидатов нерушимого блока коммунистов и беспартийных» («Опуская бюллетени...», 16.03.1958 г.).

«Много лет назад, еще при панской Польше, подался Дмитрий Васильевич Кузавко за океан. Уехал искать достойной для человека жизни. Работал с семьей в Аргентине. Долгие годы набивал мозоли. Мечтал скопить средства, купить землю, обзавестись хозяйством и жить так, чтобы нужда постоянно не стучалась в дверь. Не вышло. Вернулся назад уже в Советскую страну, в Брест. Не узнал поседевший, морщинистый человек этот город над Бугом. Когда Дмитрий Васильевич Кузавко уезжал отсюда за океан, тут было 8 предприятий. На самом «крупном» из них — лесопильном заводе — трудилось тогда 15 человек. А на чугунолитейном — 10 рабочих. Сейчас город расправил свои плечи, поднялся ввысь, расцвел. Только за последние четыре года в Бресте введены в строй завод газоаппаратуры, ковровый комбинат, молокозавод, мясокомбинат, суконная фабрика, многие предприятия местной промышленности и бытового обслуживания. И везде новейшие станки и оборудование. Брест по праву называют западными воротами нашей Родины. И каждый, кто приезжает к нам, видит в этом городе большие перемены, происходящие буквально на глазах, напряженный мирный труд советских людей. Приезжающие не могут скрыть своего восхищения этой красотой, этим бурным развитием большого, прекрасного. Это видит и Д.В.Кузавко. Он, его супруга, дочь и сыновья влились в трудовую семью брестовчан и вместе с ними, вместе со всем советским народом строят коммунизм» («Ворота Родины», 19.03.1962 г.).

С позиций сегодняшнего дня энтузиазм, какой всякий раз фиксировали на выборах корреспонденты советских газет, наверняка может вызвать улыбку. Но из песни слов не выбросишь, вот и нам сегодня приходится вспомнить, что на выборы советские граждане, жившие на всем протяжении от Бреста до Курил, всегда ходили как на праздник. С утра пораньше, нарядные, счастливые...  А если к гражданам еще и подходили корреспонденты, то из их уст выливались не банальные благодарности, а самые настоящие «оды радости». Ознакомившись с ними в нашем архиве, я осмелюсь заявить, что излучаемый ими восторг мог ослепить даже возвышенную натуру Шиллера...

Поэт умер в Веймаре от туберкулеза 9 мая 1805 года. Многие из современных читателей, уверен, удивятся, узнав, что он оставил потомкам душу, но не оставил тела. В это трудно с ходу поверить, но вы попробуйте. Шиллера похоронили в общей могиле на веймарском кладбище. Через 21 год бургомистр города получил разрешение перезахоронить останки поэта в усыпальнице герцогов Саксен–Веймар–Эйзенахских. Во время эксгумации на старом кладбище на поверхность было поднято 23 черепа. Самый крупный из них было решено считать черепом Шиллера... В 1911 году был обнаружен еще один череп, и его тоже приписали Шиллеру. Однако экспертиза ДНК, проведенная в двух независимых лабораториях весной 2008 года, показала, что ни один из черепов не принадлежал Фридриху Шиллеру. Останки в гробу поэта принадлежат как минимум троим разным людям, их ДНК также не совпадает ни с одним из исследовавшихся черепов. В итоге фонд «Веймарский классицизм» принял решение оставить гроб Шиллера пустым...

Автор публикации: Сергей ГОЛЕСНИК