“С Новым, 1991 годом!”
Как Беларусь встречала первый в истории “НГ” Новый год?
Цифра 7 в судьбе «Народной газеты» знаковая. Хотя бы потому, что редакция находится на седьмом этаже Дома прессы. А ее коллектив вот уже три семилетки подряд стремится выпускать полезное для своих читателей издание. Сегодня, в канун новогодней ночи, чем не повод оглянуться назад и вспомнить первый Новый год, в который вместе со всей Беларусью вступила и молодая «НГ»?
Двадцать лет назад, 26 декабря 1991 года, прекратил свое существование Советский Союз. Годом ранее, в последний день 1990-го, автор этих строк, навьюченный пакетами с чудом раздобытыми среди всеобщего дефицита мандаринами и прочими деликатесами тех времен, специально сошел с трамвая у центральной проходной МТЗ, не доехав до дома. Здесь сотни, если не тысячи, минчан, изнуренных талонами, купонами и перестройкой, спускались по залепленным снегом и с неотмытой известью ступеням на станцию открытой в тот день второй линии минского метро. Рядом, в киоске “Союзпечати”, интерес многих вызывала еще одна новинка — “Народная газета”, лишь три месяца назад появившаяся на свет. С чем еще все мы встречали первый Новый год “Народной газеты”?
Социальные ценникиВ 1990 году дефицит стал ярко выраженным явлением, однако цены сохраняли свою стабильность и сегодня могли бы называться вполне социальными. Буханка хлеба стоила от 14 до 28 копеек, батон из муки высшего сорта — 22 копейки, сама мука — 50 копеек за килограмм. Рис и сахар продавались по 90 копеек, килограмм сливочного масла стоил 3 рубля 40 копеек, сыра — 2 рубля 80 копеек, а литр молока — 32 копейки. Пожалуй, лишь спиртное стоило вполне ощутимо: пол-литровая бутылка трехзвездочного коньяка обходилась покупателю в 17 рублей, водки — в 9 рублей 10 копеек. А традиционное новогоднее шампанское советские граждане приобретали по 6 рублей за 0,75-литровую бутылку. Зато свинина и говядина в 1990-м стоили 3—5 рублей за килограмм, курятина — 3 рубля 30 копеек. Килограмм минтая или хека обходился в 50—80 копеек, а десяток яиц — до 1 рубля 30 копеек. Для приготовления блюд на праздничный стол многие белорусы использовали газовые плиты Брестского завода газовой аппаратуры (ныне это белорусско-российское СП ОАО “Брестгазоаппарат”), в руководстве по эксплуатации которых отдельной строкой была прописана не меняемая годами фраза: “Цена плиты розничная — 130 рублей”.
У голубого экранаКонечно же практически главным участником новогоднего застолья едва ли не в каждой советской семье был телевизор. Для семьи автора этих строк аккурат к Новому году он впервые стал цветным, но по-прежнему земляком. Громоздкий “Горизонт” модели 61ТЦ411, на который деньги откладывались в течение полугода, был приобретен за несколько месяцев до праздника и обошелся в 750 рублей. Пульта дистанционного управления он не имел, но сам факт увидеть того же диктора программы “Время” Игоря Кириллова розовощеким был сродни культурному шоку. Впрочем, румянец был не только на лице у дикторов. В последние минуты завершающего 1990 год дня с традиционным новогодним обращением к советскому народу выступил Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев. Это было последнее новогоднее поздравление советского лидера. Кстати, годом ранее Горбачев уверял: “Девяностые годы обещают быть самым плодотворным периодом в истории цивилизации”. Теперь от былой уверенности не наблюдалось и следа. А через год новогоднее поздравление народу будет читать... сатирик Михаил Задорнов...
Видео — от тебя мы без умаТелевизором в новогоднюю ночь ограничивались не все. И все же встречать 1991 год под видео оставалось еще диковинкой, хотя первый советский видеомагнитофон “Электроника ВМ-12”, созданный на основе японского Panasonic NV-2000, выпускался с 1984 года. Отечественный “видак” собирали по частям сразу четыре завода — ленинградский “Позитрон”, воронежский “Видеофон”, новгородский “Спектр” и саратовский “Тантал”, а продавался он хотя и ниже себестоимости, но все же по заоблачной цене — около 1200 рублей. Тем не менее из желающих его купить выстраивались очереди: настоящие Panasonic можно было приобрести лишь в валютной “Березке”, причем их цена с учетом “черного” курса доллара выходила около 2 тысяч рублей и выше.
На елку — под землейНасколько помнит автор этих строк, ставший в 1990-м сразу после пятого класса семиклассником (школьная реформа не позволила проучиться в 6-м классе ни дня), самыми престижными в БССР в то время считались елки во Дворце спорта и Доме офицеров. Недостроенный Дворец Республики грустно смотрел из-за унылых бетонных плит пустыми глазницами окон, о гуляньях на Октябрьской площади и речи быть не могло. Только-только открывшаяся вторая линия метро оказалась в этом отношении очень кстати, однако минчанам, везущим детей на елку в Дом политпросвещения Минского обкома партии, столичная подземка помочь не могла. Близлежащая станция “Первомайская” — единственная в городе с боковым расположением платформ — откроется лишь спустя несколько месяцев, пока же поезда проходили ее без остановки, транзитом. Причем особый восторг детворы и интерес взрослых вызывали случаи разъезда встречных метропоездов непосредственно на этой станции, еще тускло освещенной и безлюдной. Проезд в метро стоил 5 копеек, на каждой станции имелись разменные автоматы, менявшие белые 10-, 15- и 20-копеечные монеты на желтые пятаки.
Оргтехника — для избранныхНынешней молодежи, вздыхающей над стоимостью невиданных два десятилетия назад ноутбуков в 500—700 долларов, цены 1990-го даже не понять. Между тем каталог совместного советско-фpанко-итальянского пpедпpиятия “Интерквадро” сегодня просто впечатляет. Громоздкие системные модули и блоки советским гражданам и организациям зимой 1990 года предлагались по цене от 540 до 5200 долларов, дополнительные винчестеры к ним стоили от 700 до 6000, мониторы — от 140 до 6300, модемы — от 200 до 5700 долларов. Пожалуй, только “мышь, совместимая с Microsoft”, стоила “всего” 66 долларов 15 центов. Кстати, 1 ноября 1990 года доллар перестал стоить 63 копейки: был введен коммерческий курс 1,8 рубля. На “черном же рынке” цена “зеленого” варьировалась от 4 до 8 рублей. При средней зарплате в 200—300 рублей доступность (вернее, полную недоступность) компьютеров можно рассчитать простой арифметикой. Достаточно сказать, что полноценный персональный компьютер обходился минским предприятиям и организациям в 60 тысяч рублей за штуку.
Только в полете растет человекЗато с чем не было проблем, так это с осуществлением мечты махнуть самолетом к друзьям, родным и близким едва ли не в любой уголок необъятного Советского Союза. Если, конечно, повезет достать билет на нужную дату. Зимой 1990—1991 годов из двух минских аэропортов осуществлялось около сотни внутрисоюзных рейсов практически во все областные, краевые и республиканские центры СССР. Билет до Москвы стоил 18 рублей, Брянска — 16, Киева — 15, Симферополя — 27. Самыми дорогими были авиабилеты до Владивостока и Хабаровска — 143 и 134 рубля соответственно. Зато внутриреспубликанские рейсы обходились ненамного дороже автобуса: в Брест на Ан-24 можно было долететь за 14 рублей, в Витебск — за 9, в Гомель — за 11, в Гродно и Пинск — за 10, Могилев — за 7. Столько же стоил билет до Вильнюса, кудаАн-24 летел 50 минут.
Песня года-1990И, безусловно, именно песня нам строить и жить помогала даже в последний советский Новый год. В тот год с экранов телевизоров и в залах кафе и ресторанов звучали песни Вячеслава Добрынина и Маши Распутиной “Льется музыка”, расцветали “Желтые тюльпаны” Наташи Королевой и сыпался “Пепел любви” Алексея Глызина, входили в новое десятилетие “Плот” Юрия Лозы и стиляжный “Вася” от группы “Браво”. А из динамиков кассетных магнитофонов “Весна-202” и “Романтик-306”, решительно вытесняющих своих громоздких бобинных собратьев, звучал характерный голос Виктора Цоя, погибшего в августе того года. “Покажи мне людей, уверенных в завтрашнем дне” — тогда еще никто не задумывался, что вскоре слова этой песни станут такими актуальными...