В каких реформах нуждается белорусская наука?

В настоящий момент основная научная деятельность в Беларуси сконцентрирована в Национальной академии наук. Значительный вклад в эту сферу вносят также БГУ, БГУИР, БНТУ и ряд других университетов. Но в целом наука в Беларуси носит все же академический, а не университетский характер. Во время своего выступления Александр Лукашенко предложил рассмотреть иную модель организации науки в стране. В качестве примера он привел практику западных стран, где фундаментальные исследования ведутся в университетах, а прикладные отданы в ведение корпораций.

Пойти по такому пути предлагал глава администрации ПВТ Валерий Цепкало в своем блоге (юзер tsepkalo) еще год назад. “В Финляндии, Швеции практически отсутствует внеуниверситетская наука. В Германии из 420 тысяч занятых в сфере науки лишь 40 тысяч – внеуниверситетская наука (Общество Макса Планка, Общество Гельмгольца и пр.)”, - написал тогда чиновник.
 

По этому вопросу в блоге состоялась дискуссия с участием представителей ученого сообщества. Кандидат философских наук, доцент БГУ Андрей Шуман (http://minski-gaon.livejournal.com/) возразил, что если проводить реформы науки в этом направлении, то от белорусской науки вообще ничего не останется. Предложенные рекомендации он назвал “типично административными”, направленными на то, чтобы сверху упорядочить науку. По мнению ученого, она должна сначала избавиться от своих внутренних болячек. Причем на пару с отечественной системой образования. “Вузовский сотрудник не имеет возможности осуществлять исследования. В Беларуси сознательно сделали очень дешевое образование. Как итог, наш вузовский работник должен проводить занятия примерно в три раза больше, чем польский вузовский ученый и раз в пять больше, чем американский профессор. С такой занятостью не до науки”, - аргументировал он.
 

Подробно о внутренних проблемах нашей науки рассказал Александр Мелешко, ведущий научный сотрудник одного из белорусских институтов. Среди основных преград на пути ее развития он назвал бюрократическую волокиту ("все возрастающее количество бумажек, актов, справок и протоколов, которые необходимо оформлять по любому поводу"), бесконечные проверки со стороны надзорных органов ("причем проверяется формальная часть документации, даты, подписи, сроки, суммы, названия, но собственно научное, техническое, медицинское значение бумаг не проверяет никто"), трудности при выезде за границу для обмена опытом с иностранными коллегами ("взять командировку в Европу на стажировку, скажем, в Минздраве порой бывает проблема, а уж денег точно никто не даст"), а также с подтверждением научных степеней, присужденных за рубежом ("вы знаете, какая невероятная сложность подтвердить здесь, скажем, европейское PhD? Вынесут весь мозг!").
 

Последняя проблема нуждается в пояснении. В Беларуси кандидатами и докторами наук официально считаются только те ученые, которым эти степени были присуждены Высшей аттестационной комиссией (ВАК). Подобная практика выглядит достаточно обоснованной, когда необходимо подтвердить научные степени, полученные в России или Украине. В Украине стандарты, применяемые при оценке диссертации, не столь строги, а в России за деньги можно купить какую угодно "корочку". Но в Европе дела со стандартами качества в науке обстоят куда лучше. Причем, по мнению профессора Вячеслава Оргиша, там они даже куда жестче, чем у нас. В Беларуси до сих пор действует старая советская схема, согласно которой научная работа сначала проходит защиту в специализированных советах, а затем получает окончательное одобрение (или неодобрение) со стороны президиума ВАК. Закавыка в том, что среди членов Совета в лучшем случае 30% - это специалисты, которые занимаются данной проблемой, а окончательный вердикт выносит президиум, в состав которого входит только один эксперт по той или иной научной дисциплине. "Монополия ВАК ведет к тому, что проблемы узкого свойства квалифицируются специалистами, которые в этой области работают, но не специализируются по данной проблематике. И это не есть хорошо, потому что современная наука внутри своего предмета всегда дифференцирована", - считает Вячеслав Оргиш.
 

Если бы ситуация ограничивалась лишь вышеперечисленными факторами, это было бы еще полбеды. Буквально в один голос ученые жалуются на низкий объем финансирования, от которого веером расходится ворох других проблем: маленькие зарплаты, мизерные расходы на оргтехнику, постепенное старение научных кадров. В результате имеем слабый приток молодежи в науку. Если молодые люди и идут в науку, то зачастую с чисто меркантильной целью – защита диссертации, а затем поиск работы за рубежом. В некоторых институтах научная работа держится на плечах пожилых профессоров. Отмечаются даже случаи, когда ушедших на пенсию ученых просят выйти снова на работу, поскольку не хватает людей с необходимой квалификацией!
 

Чтобы убедиться, насколько низко оценивается труд ученого в нашей стране, достаточно лишь посмотреть объявления о вакансиях. Так, Институт подготовки научных кадров Национальной академии наук готов платить кандидату наук зарплату в 1 млн рублей, а Минский государственный лингвистический университет ждет преподавателя, как говорят иногда в рекламе, "всего за" 680 тысяч! Зато если устроиться грузчиком на пивзавод "Оливария", то за работу в одну смену можно получать 2,5 млн рублей!
 

"Из-за слабого притока молодежи, произошел разрыв научных поколений, - отмечает физик, проработавший в НАН Беларуси более 40 лет, - Институт электроники фактически развалился, а его остатки присоединили к Институту физики. Физико-технический институт (ФТИ) ближе всех по своей научной тематике находится к нуждам промышленности. Оказывается, и он с трудом выживает. То же самое касается Института физики твердого тела и полупроводников (ФТТП) и Института тепло- и массообмена (ИТМО). Эти три Института – ФТИ, ФТТП и ИТМО – должны процветать, а они на ладан дышат!"
 

В процессе дискуссии с главой ПВТ Андрей Шуман называет еще один недостаток белорусской науки - ее закрытость и изолированность от мирового научного процесса. "В Беларуси не издается ни одного (!) научного журнала, признаваемого мировым научным сообществом. Белорусские ученые не публикуются на Западе. Для Запада белорусской науки нет вообще (есть только пара ученых). Беларусь до сих пор остается научной периферией России и имеет абсолютно непродуктивную научную инфраструктуру", - подчеркивает он.

Тут стоит отметить, что данный тезис можно считать справедливым лишь в отношении общественного и гуманитарного сектора наук. Наши гуманитарии и в самом деле не очень известны за рубежом, в то время как представители естественных наук весьма охотно публикуются в западных научных журналах. Это подтверждает недавнее исследование наиболее цитируемых белорусских ученых, среди которых в первой десятке - сплошь физики, химики, математики - и ни одного гуманитария.
 

Экс-президент Национальной академии наук Беларуси Александр Войтович отмечает, что зачастую ученые в Беларуси занимаются не тем, чем должны. "Во всех странах академии наук и ученые не занимаются импортозамещением или производством, а добывают новые знания, ищут пути и разрабатывают предложения по их применению. А еще есть инновационная сфера, которая использует знания и предложения по их применению. У нас же за предыдущие десять лет работы президиума НАН все свалено в кучу. Мы не создадим никакой другой инновационной модели, чем та, которая работает во всем мире. Требования по импортозамещению должны предъявляться в инновационной сфере, в сфере производства", - уверен академик.
 

Бесполезным занятием для ученого имортозамещение считает и главный научный сотрудник Института физики НАН Беларуси Евгений Толкачев: "Вы только вслушайтесь в само это слово! Что-то есть уже и его нужно получить заново. Это в принципе не научная задача! Это задача для техники, производства, бизнеса. А наука должна искать то, чего нет".
 

Александр Войтович предлагает отделить науку от производства. При Академии наук уже существуют инновационные предприятия. Однако, по мнению экс-главы НАН, они наносят лишь вред государству, поскольку постоянно получают дотации из бюджета. А ведь должны, по идее, функционировать самостоятельно и быть полноценным ми субъектами рыночных отношений. "Пора уже и в Академии наук отделить тех, то занимается наукой, от тех, кто будто бы занимается практикой, - считает ученый. - Если человек занимается практикой, то он должен идти в производственную область или в бизнес и зарабатывать деньги, сколько захочет".
 

"Если от Академии наук отколется много маленьких фирмочек, возможно, это будет и неплохо", - считает другой представитель ученого сообщества. В качестве примера он привел две преуспевающие фирмы лазерного профиля – "СОЛАР" и "ЛОТИС ТИИ".
 

Перестать распылять бюджетное финансирование по сотням проектов, сконцентрировав усилия на десятке-двух направлениях, но наиболее достойных, предлагает Евгений Толкачев. "Внепроектные" ученые должны спокойно работать за зарплату, вместо того, чтобы постоянно придумывать, какой сверхинновацией им осчастливить государство. "В науке всегда есть исследователи и есть инноваторы. Не нужно силой заставлять первых играть роль вторых", - поясняет главный научный сотрудник Института физики.
 

На этом пути Евгений Толкачев предостерегает от печального опыта французов, которые в начале тысячелетия, обсуждая финансирование новых научных исследований, чуть было не отказали в субсидировании медицине, химии полимеров, вирусологии, генетике, экологии, охране окружающей среды, захоронению радиоактивных отходов и многому другому. Национальный комитет Франции по науке тогда признал достойными для бюджетных вливаний лишь три следующих "науки": СПИД, психоанализ и сложную отрасль фармацевтической химии, которая занимается разработкой психотропных препаратов, превращающих восставшую толпу в послушное стадо. Ну а все остальное - закупать у американцев. Лишь вмешательство экспертов помешало воплотить в жизнь эту задумку.
 

Со своей стороны Александр Мелешко замечает, что одним лишь перераспределением финансовых потоков всех проблем белорусской науки не решить. "Как бы правительство и чиновники ни перераспределяли бюджетные деньги, серьезного качественного скачка не произойдет. Директора и академики, которые этими потоками ворочают, направят их все равно в свою пользу. Ведь именно они выступают в роли экспертов", - считает ученый.
 

Не видит пользы в чисто институциональных преобразованиях и Андрей Шуман. "Сверху науку упорядочить нельзя. Это удалось только Берии. Необходимо сделать так, чтобы наука стала самоорганизованной системой!" - поделился он своим мнением в блоге Валерия Цепкало.

 

Публикация статьи Александра Мелешко в газете "Народная Воля" вызвала удивительную, но весьма характерную реакцию со стороны начальства, которой он и поделился в своем блоге. По словам ученого, директор учреждения, в котором работал Александр Мелешко, инициировал ее обсуждение в коллективе научного отдела. Автора обвинили в нелояльности к организации, где он работает. Кроме того, ему было заявлено о необходимости согласования такого рода публикаций с начальством. Недовольство вызвал и сам факт публикации в оппозиционной газете. Хотя к озвученным проблемам руководство учреждения отнеслось вроде как с согласием, но как-то напряженно-тревожно.
 

Любопытно, что сама статья выдержана в весьма мягких тонах и имеющиеся у белорусской науки недостатки очертила достаточно деликатно. Ученый видит только одну причину в случившемся: "Это говорит о том, что в системе не реализован принцип обратной связи, и коммуникация между действующими лицами нарушена. Поэтому открытое выражение мнения сотрудников тот час же выявляет скрытые пороки системы".

Выстраивать эту обратную связь он и предлагает.

 

 

По поводу совершенствования системы взаимодействия между белорусской наукой и реальным сектором экономики недавно высказался и официальный представитель руководства Национальной академии наук Беларуси. Первый заместитель председателя президиума НАН, академик Петр Витязь выдвинул предложение, чтобы научные учреждения могли на безвозмездной основе пользоваться площадями и оборудованием заказчика, когда идет работа над каким-либо совместным проектом. Сегодня такая практика запрещена на законодательном уровне – даже если государственное научное учреждение помогает государственному производственному предприятию внедрять какой-то инновационный процесс на его территории, оно обязано платить аренду.
 

Академик сообщил также, что в сложившихся условиях руководителям институтов было дано указание искать дополнительное финансирование. Параллельно на уровне президиума НАН разрабатывается комплекс мер по оптимизации работы белорусской академии наук, детали которых неизвестны. “(Будем – TUT.BY) …объединять, направлять в отрасль, создавать малые мероприятия. Мы не говорим, что людей надо сокращать. Им нужно создать условия. Но просто в другой сфере деятельности”, - рассказал Петр Витязь о судьбе организаций, которым средств найти не удастся.
 

“Мое личное убеждение таково: академия наук жила, живет и будет жить, - сказал ученый. - Просто для нас ухудшатся условия наработки потенциала на завтрашний и послезавтрашний день. Мы больше будем делать на сегодняшний. Правильно это или нет? С точки зрения ученого - нет, с точки зрения экономики - да. Идем здесь на компромисс. Это не значит, что мы будем меньше делать, просто нам придется искать дополнительные источники финансирования”, - заключил академик.