Что вы знаете о сатанизме?

 Что обыватель знает о сатанизме? Темными силами стращают детей и подростков. Рассказывают мистические байки о жертвоприношениях (в том числе человеческих) и странных ритуалах, в основе которых - жестокость и насилие. СМИ время от времени развенчивают мифы о привлекательности ореола служителей дьявола. Становиться ли от этого меньше желающих проникнуть по ту сторону дозволенного общественной моралью? Чем чревато любопытство?

Недавно Беларусь посетил специалист с весьма странной специализацией. Уполномоченный по делам сект и мировоззрения Евангелической лютеранской церкви земли Ганновер, член экспертной комиссии при Бундестаге по вопросам сектантства, консультант высших учебных заведений по подготовке полицейских кадров Германии Ингольф Кристиансон прибыл в Беларусь не только с частным визитом. Он выступил с лекциями в нескольких ведущих (государственных!)  белорусских вузах, ответил на вопросы студентов и преподавателей, пообщался с прессой. Сфера его интересов - анализ криминальной деятельности организаций, специализирующихся на тайных знаниях, оккультизме и черной магии. Почти как у Булгакова в знаменитом романе о сатане.

Не удержалось избежать соблазна задать «магу» несколько вопросов, в том числе, и мне.

-- Господин Кристиансон, вы представляете церковь и одновременно консультируете  государственных служащих, сотрудников полиции по вопросам ритуального насилия и оккультизма, составляете экспертные заключения. Согласитесь, имеет место некая двойственность. Когда речь идет о жертвах тоталитарных сект, одно дело христианское милосердие, другое хладнокровная и беспристрастная консультативная работа. Сочетается одно с другим?

-- При работе с жертвами сект передо мной всегда встает делема: кто я - душепопечитель или беспристрастный эксперт. С точки зрения христианского милосердия, все эти люди достойны понимания и человеческого сострадания, но есть еще и феменологический подход  к проблеме, актуальный в случае, если я выступаю в качестве консультанта государственных структур.

Тема насилия весьма сложна для анализа. Я провел психологическую экспертизу внутреннего состояния тридцати женщин, являвшихся членами различных сект. Все они утверждали, что стали жертвами ритуального издевательства, в том числе сексуального характера.  Меня интересовало, насколько достоверно то, что они говорили о пережитом опыте нахождения в этих группировках, где заканчивается правда и начинается болезненный вымысел, фантазии (так называемый «синдром ложной памяти»). Кроме того, у меня были весьма серьезные личные контакты с высокопоставленными мастерами самых различных оккультных лож Европы. Информация, почерпнутая из бесед с этими людьми, весьма обогатила мои знания в этой области.

Необходимо принимать во внимание и то, как конкретно пострадал человек, в чем его проблема, какое влияние оказало на него пребывание в секте, какие страхи усилились в результате насилия? Но, конечно же, вопрос о помощи стоит всегда. Сможет ли пострадавший восстановить свою личность, сохранить семью, надеется ли на какое-либо будущее? Моя задача, как душепопечителя помочь человеку выбраться из коморки страха и наладить, хотя бы относительно спокойную жизнь. Но в этой ситуации необходимо предложить жертве и комплексную помощь психологов, психиатров, полицейских – специалистов, способных профессионально разобраться в ситуации.

-- Нас часто пугают рассказами о жестокости, проявляемой основателями сект по отношению к их последователям. Может это хитрый пропагандистский трюк, призванный привить обществу иммунитет против сомнительных религиозных течений, а на самом деле не так страшен черт, как его малюют?

--  Вопрос об истинности рассказов пострадавших встает после того, как им была оказана необходимая медицинская и юридическая поддержка. Понять это можно только по мере роста доверия между жертвой и, скажем, мной как консультантом. В идеале эксперт должен попытаться различить грань между индивидуальным восприятием человеком своего жизненного опыта и реальной ситуацией, в которой он находился, сопоставить информацию и только после этого можно составить целостную картину произошедшего.

Логичны ли рассказы пострадавшего в ходе его бесед с представителями полиции? Так ли все было в действительности, как излагает жертва? Наша работа заключается в том, чтобы максимально точно и конкретно воспроизвести произошедшее с человеком в ходе акта насилия над ним. Как правило, это возможно лишь с теми людьми, которые уже прошли ряд терапевтических сеансов, благодаря чему их психика приобрела достаточную стабильность.

-- А вдруг человек, прикидываясь жертвой религиозного культа, пытается таким образом уйти от уголовной ответственности за совершение вполне осознанных и хладнокровных преступлений?

-- Не исключено, что речь может вестись о преступниках из оккультного криминального мира. Конкретные высказывания жертвы о фактах ритуального насилия (например, человек стал свидетелем ритуального убийства) помогают нам прийти к истине. Однако действительно ли люди, совершившие преступление «по приказу сатаны», являлись членами сатанинской группировки? Либо существование такой организации было ширмой? Такой вопрос встает.  В Германии в экспертном сообществе сегодня ведутся горячие дискуссии на тему того, где правда, а где фикция.

Имеют место сбои и в терапевтической работе. Не всегда можно избавиться от ощущения того, что клиент в действительности не имеет отношения к сатанинской секте. Существуют особые группы, объединяющие нескольких пациентов под наблюдением специалистов. Один пострадавший говорит: «Я находился к такой-то ситуации». Другой: «Ах, вот как! Я был в похожей». Можно не сомневаться, что история третьего будет типичной по отношению к первым двум рассказанным. Достоверность рассказов пациентов, находившихся в таких группах, стремиться к нулю.

Именно поэтому в моей практике я руководствуюсь правилом, никогда не предоставлять пострадавшему лицу возможности контактировать с другими потерпевшими. Это предполагает защиту признаний жертвы от влияния постороннего мнения.

-- Вы упомянули «синдром ложной памяти». По каким критериям можно определить где правда, где вымысел?

-- Вне всякого сомнения, в том, что рассказывает пострадавший, всегда будет какая-то часть искусственно сконструированных компонентов. Но есть одна любопытная тенденция. Если жертва ритуального насилия чувствует, что его история вызывает недоверие слушателя, то количество придуманного в рассказе будет увеличиваться. Доверие способствует адекватному осмыслению человеком пережитого опыта.

На практике это должно выглядить так. Человеку важно дать понять, что ему не не верят, а из благих побуждений хотят досконально разобраться в ситуации. Такую психологическую работу необходимо произвести именно в первые часы допроса или расспроса. От этого во многом будет зависеть последующий успех беседы с жертвой.

Человек, приходящий на допрос, попадает в неоднозначную ситуацию. Он задается вопросами: «Могу ли я доверять специалисту, который меня опрашивает? А вдруг он мне не верит и считает, что я все придумываю? Как я могу доказать, что то, что я пережил, имело место в действительности? Не будет ли применено по отношению ко мне уголовное преследование, если я расскажу о том, что под воздействием людей и обстоятельств должен был превратиться из жертвы в исполнителя насилия?». Если специалист, проводящий допрос, действительно хочет того, чтобы беседа была эффективной, он должен не давить на человека, а помочь ему раскрыться. Для этого необходимо учитывать нюансы психологического состояния опрашиваемого.

-- Различные виды оккультизма довольно быстро завоевывают сознание определенной части людей. В чем причина?

-- Феномен оккультизма привлекателен и способен быстро увлечь человека. Но есть другая сторона этого явления. Увлечение оккультизмом и интерес к нему  является интересом к злу как к таковому. Дьявол, демоны, духи, злые силы выступают на первый план, а добро, ангелы, божественное начало отходят на второй. Увлечение злом в доминирующих случаях приходится на подростковый период с его особенностями психического созревания.  Помимо простого любопытства, большую роль играют фантазии о насилии и желание принадлежать к закрытой группе, играющей серьезную роль в оккультных процессах. Возможность за небольшую плату принимать участие в ритуалах, получать посвящение представляется подросткам достаточно интересным увлечением. Но стоит ли игра свеч?

Вероника Верник. 21.BY