Опустевшие после Чернобыля деревни снова оживают

Вместе с Ниной Дубенок, старожилкой деревни Конотоп, мы стоим и смотрим, как бульдозер "Антей" заносит ковш и бьет им по стене деревянного дома. Балки разлетаются в стороны, и под оседающей пылью проступают очертания старого детского конька и коробки противогаза. Нина Александровна не сдерживает слез: она помнит, как по этой хате бегали дети, а потом ее хозяева торопливо уезжали, спасаясь от радиации. Под обломками старых стен умирает прошлое Конотопа. Но знает женщина и другое: вместе с бульдозерами, которые уже несколько месяцев сносят здесь дома, спустя четверть века после чернобыльской трагедии в эти края снова пришла жизнь.
 

— Невозможно смотреть, как будто собственный дом рушат, — переживает Нина Дубенок. — Хозяев хорошо помню, я же здесь рядом жила, считай, один двор. Он конотопский, работал водителем на молоковозе, она из Дерновичей, была домохозяйкой. После аварии получили кооператив в Слуцке и уехали. Я утром встала, а у них около дома узлов навалено, коробок, а потом подъехала большая машина, мы их "алками" называли. Сейчас, наверное, не пережила бы все заново, бесследно для души это не прошло. Знаете, как это страшно: дома ухоженные, огороды вскопаны, занавески висят, а в окнах темно, на улицах пусто, людей нет.
 

Большая и богатая деревня Конотоп на правом берегу Припяти с численностью населения более 500 человек обязательному отселению не подлежала: после аварии уезжал тот, кто хотел. Желающих оказалось почти четыре сотни… Нине Дубенок предлагали квартиру в Борисове. Она осталась, говорит: а кто бы работал?

— Знаете, каким Конотоп до аварии был? — вспоминает Нина Александровна. — Это вам не то, что Ломуш там, за рекой, в Хойникском районе. Хоть это тоже большая деревня была, но у нас считалось, если парень из Конотопа берет в жены девушку из Ломуша, то это уже не престижно. А на престольный праздник в клуб не пробиться! Оркестр был свой, два баяниста на деревню.
 

Мы идем дальше по улице и останавливаемся на пустыре.

— Это сейчас здесь пустой участок, а еще пару месяцев назад стоял дом, где я замуж ходила. Хуторской такой, деревянный — с таких хаток в 30-е годы и пошел Конотоп, — объясняет сельчанка. — Я не видела, как его сносили, а потом вышла ехать на Наровлю, прохожу это место — и вздрогнула: не могу понять, где было селище.
 

Сейчас на месте дома, где "ходила замуж" Нина Дубенок, остался только желтенький песочек. Нет ни кустов, ни кленов, которые густо разрослись за последние четверть века по всему Конотопу. Участок готов принять новых хозяев. А желающих заполучить землю в этом живописном крае с каждым днем становится все больше.
 

— Вот здесь, на гатке, чаще всего интересуются домами, — рассказывает по пути Нина Дубенок. — И в этом году, и в прошлом приезжали люди из Гомеля, Наровли и спрашивали, у кого можно купить дом над рекой.

Гаткой конотопчане еще по дедовской привычке называют нынешнюю улицу Набережную. На ней сохранились почти все дома, а со временем стали кирпичными. Окна выходят прямо на реку — еще один дополнительный бонус.
 

Подходим ближе к берегу. Здесь кусок земли приглянулся частнику, который хочет построить на этой территории туристический комплекс с домами отдыха или гостиницей. На берегу бизнесмен уже выкопал небольшой залив для гостевых судов. Пока же рыбаки, которые приезжают в Конотоп из других городов, останавливаются в двух местных агроусадьбах. Движение же здесь в выходные, говорят, не менее интенсивное, чем в райцентре: туда-сюда мелькают машины с гомельскими, могилевскими, минскими, российскими номерами.
 

— А до аварии как здесь было оживленно! Автобус на Наровлю три раза в день ходил, — улыбается Нина Дубенок. — Помню, каждый месяц 19-го числа в Наровле была шикарная ярмалка (это слово конотопчанка произносит именно так. — Прим. авт.), торговали коровами, гусями, свиньями, продовольственными и промышленными товарами. И в этот день с другой стороны реки шли люди из Ломуша и Ломачей. У них был такой протяжный говор, они становились и кричали: "Подай обшиванку!" Обшиванка — это значит лодка. И мы, дети, бросались наперегонки и перевозили их на этот берег за 15 копеек. Сейчас от отселенных Ломуша и Ломачей осталось одно название, а большая часть жителей Конотопа уехала после 1986-го в Житковичский район.
 

Отправляемся на "поселок" — проходим центральную улицу Корзуна и выходим на Школьную. Даже в голову не приходит, что когда-то здесь стояло около сотни домов, сейчас жилых — всего семь-восемь. Часть разобрали и увезли под дачи бывшие жители, оставшиеся снесли в этом году.
 

— На Радуницу сюда всегда приезжают бывшие сельчане. Весной они здесь вообще ничего не узнают. Старые дома, фундамент, бурьян — все убрали. Нарезай участки и строй заново.

В эту часть деревни Нина Дубенок не ходит, исключение сделала для журналиста. Когда-то здесь был и родительский дом, а это особая боль.

Конотоп — первая из списка деревень, которая попала в программу по ликви­дации непригодных объектов в реабилитируемых населенных пунктах Наровлянского района. Далее в планах Завойть, Гридни, Дзержинск, Антонов, Грушевка. Проекты работ по каждому населенному пункту уже есть — их разрабатывали в РСУП "Полесье", которое и занимается сносом. Заказчик — Гомельский облисполком.
 

— Снесенные дома в основном отправляем на обычную свалку, — отвечает на мой вопрос Сергей Езерский, один из трех дозиметристов, работающих в Конотопе. — Но некоторые фрагменты, где радиационный фон превышен, — на могильник. Однако таких немного, пойдемте, сами убедитесь.
 

Отправляемся к пока еще целому дому. Поочередно прикладываем дозиметр к стенам, забору, шиферу — на экране цифры в пределах нормы. Кстати, еще несколько лет назад приехать в Конотоп можно было только по пропуску: был милицейский пост. Его больше нет, и дороги, ведущие в этот живописнейший, богатый рыбой край снова открыты.

Двадцать один человек, четыре МАЗа, по два трактора, бульдозера и экскаватора, один "Антей" — именно столько ресурсов "Полесья" задействовано сейчас в Конотопе. Снос одного дома занимает два-три дня и стоит в среднем 15 миллионов рублей.
 

— Все зависит от объекта: по Конотопу нужно убрать 19 фундаментов, 7 разрушенных и 17 целых строений, — поясняет Елена Леглик, председатель Наровлянского сельсовета. — Потом эти участки выставят на аукцион через Интернет, информацию разместят на страничке райисполкома. Я больше чем уверена, что всю эту землю раскупят. В этом году, например, здесь построились два частника, потом на постоянное жительство приехала семья из трех человек из Молодечно. Еще одна, из Наровли, уже получила землю под строительство дома, а вторая буквально вчера написала заявление. Очень интересуются бывшие жители деревни, которые готовы переехать сюда снова. И это кроме тех, кто просто хочет иметь здесь дачу.
 

Сейчас в Конотопе живет 116 человек, 18 из них — дети. Для них и будущих жителей в деревне строится новый ФАП и клуб, на центральной улице разбили сквер, скоро рядом с ним появится игровая площадка с качелями и горками.

Жизнь в Конотоп возвращается. Как возвращается и вера в то, что вся эта земля, пережившая боль и трагедию Чернобыля, когда-то снова будет дышать полной грудью.

-----------------------------------

Валерий ШЛЯГА, председатель Наровлянского райисполкома:
 

— На Наровлянщине не любят слово "пострадавший": наш край отнюдь не выглядит таковым. Район хорошеет на глазах, а новый импульс для развития регион получил в свете Госпрограммы социально-экономического развития и комплексного использования природных ресурсов Припятского Полесья на 2010—2015 годы. Предусмотрен ряд мероприятий, которые поспособствуют притоку туристов. К примеру, строительство ряда туристических объектов: домиков рыбака в урочищах Боровица и Березовое, туркомплекса в Боровице, гребной базы, лодочной станции на реке Припять.

-----------------------------------