Малиновки заслышав голосок, местная власть пришла на акцию протеста

Похоже, страна все-таки дождалась осенних протестов, хотя и с некоторыми оговорками. В прошлый четверг, 10 ноября, возмущался, требуя справедливости и грозя забастовкой, продуктовый рынок Maximus в минском микрорайоне Малиновка. Бунтом живо заинтересовались спортивные ребята в штатском: они тоже пришли на рынок к 10.00.


По информации работников рынка, учредитель хочет сдать весь первый этаж одному оператору - крупной компании-ритейлеру. Еще в феврале в павильоне были вывешены объявления о том, что с предпринимателями, торгующими продуктами питания на первом этаже, будут расторгнуты договоры аренды. Предприниматели против: они уже почти год ведут переписку с местными властями, Мингорисполкомом и Минэкономики, пытаясь отстоять свои торговые места. Тем не менее недавно первый этаж получил уведомления, что с 1 декабря договоры будут расторгнуты. По ночам на рынке и вовсе творится неладное - кто-то демонтирует холодильники и уносит весы.

…Около 10.00 утра к рынку подтягивались редкие утренние шопоголики - в основном заспанные пенсионерки, начинающие день с утренней гимнастики в торговом павильоне. Однако в этот день здесь можно было заметить людей, нимало не похожих на среднестатистических потребителей. Это были бодрые ребята в вязаных шапках торчком и спортивных куртках, подтянутые и румяные; вместо полиэтиленовых пакетов-«маек» с просвечивающими сквозь них рентгенологическими очертаниями куриных скелетов в их руках были рации, а у некоторых из-за ушей проглядывали пружинки.

По тому, как они навострили пружинки и обратились в слух, ожидая распоряжений своего внутреннего голоса, всякий политически грамотный обыватель смекнул бы: здесь что-то затевается. Однако внезапно молодцы махнули к двум одинаковым микроавтобусам VW , припаркованным у обочины, погрузились в них и укатили. Стало ясно, что устраивать в павильоне по привычке что-то вроде разгона «акции молчания» - например, отлавливать продавцов мяса и заталкивать их в автобус до выяснения обстоятельств - они на этот раз не будут.

Атмосфера в павильоне была тягостная: на первом этаже собралась группа предпринимателей, продавцы выжидательно смотрели из-за прилавков, часть их присоединилась к протестному ядру. Все поднялись на второй этаж, где расположились в проходе, на фоне манекенов и вешалок с не очень брендовой одеждой. Одна из предпринимательниц призвала всех вести себя мирно, не галдеть и не поддаваться на провокации, после чего обрисовала проблему: «Посмотрите, насколько уменьшилось количество рабочих мест на первом этаже! Весь первый этаж получил уведомления, что договоры с ними расторгаются с 1 декабря. Мы все окажемся на улице». По наблюдению работников рынка, мир капитала особенно усердствует в своих усилиях по ночам, под покровом тьмы: «Они убирают холодильные камеры и выносят весы ночами».

За администрацию рынка отдувалась юрист со скорбным выражением лица, пытавшаяся доказать предпринимателям, что главная причина их выселения - капремонт и реконструкция рыночных павильонов. Ей, впрочем, никто не верил. «Опять ложь! - воспользовался глас народа ее неловкими паузами. - Вам стоило подготовиться к собранию!» «Неприятно, что вы врете нам в глаза, - веско сказала предпринимательница-активистка, также пояснившая предпринимателям, в чем их роковая ошибка: - Вы все подписали бессрочные договоры, которые частник может расторгнуть в любой момент, уведомив вас за месяц. Я понимаю, что вас всех вызывали по одному, и директор умудрился своими методами заставить вас это подписать, но этого нельзя было делать».

Местные власти в лице двух представителей районной администрации внимали строго и озабоченно. «Директор считает, что он собственник и может делать что хочет! - жаловались люди. - Хочет - сеет хаос. Неужели у горисполкома нет рычагов давления на него? Как это - выгнать людей в никуда? Большинству некуда идти! У людей семьи, дети, кредиты! Примите кардинальные решения!» «Они ваши решения совершенно игнорируют, не уважают вас как местную власть!» - добавляли протестующие.

Один из протестующих пожаловался администрации района на то, что им не дают даже обсуждать наболевшие вопросы: «Нам не дают даже собрания проводить! Сразу вызывают на нас милицию, КГБ! Но мы же не на площади собираемся, а на своих арендных площадках!» Администрация района удивилась и велела фиксировать ФИО того должностного лица, которое попытается грудью встать на пути совета предпринимателей, чтобы помешать им собраться и «перетереть». «Усвоили?» - заключил представитель администрации, и предприниматели кивнули.

Администрация была вежлива, звала бунтовщиков «уважаемыми товарищами» и «господами» и даже заверила, что, возможно, покарает собственника, отменив повышающие коэффициенты к арендным ставкам на рынке: «Таких прецедентов не было ни в стране, ни в городе, но мы попробуем это сделать. Если администрация рынка выживает отсюда предпринимателей, значит, и арендная плата ей не нужна». После этих слов присутствующие разразились овациями.

«А что делать нам, куда нам идти?! - воскликнула продавец в красной «мясной» робе, с нанимателем которой договор аренды уже расторгли. - Куда деваться, на что нам жить?» «Это вы у меня спрашиваете? - удивился представитель администрации.- Я же вас не увольнял». «Да мы не знаем, куда нам идти с нашим скоропортящимся продуктом без холодильников!» - подхватили другие продавцы. Власть пожала плечами: «Вы должны сплотиться вокруг своего совета, чтобы вы не бегали по одному и с вами так не расправлялись».

Народ был полон скрытого скепсиса по отношению к любым ссылкам администрации района на культ социальной справедливости в РБ. «Мы живем в правовом государстве…» - начинал представитель администрации - и собрание отвечало скептическим гулом. «Ага» , - недоверчиво подтверждал кто-то. «О чем вы думали, когда подписывали бессрочные договоры?!» - наконец резонно воскликнул представитель правового государства. «Они нас вынудили - отключали весы…» - сообщила продавец. «Я не знаю, какими наручниками или клещами вас заставили это сделать, - среагировал тот. - Власть не виновата в том, что вы подписали договоры!»

Тут речь зашла о народной покорности и смирении. «Вас так тяжело всех поднять! - попеняла им одна из предпринимательниц. - Вы хотите ничего не делая сидеть, чтобы потом к вам пришли и сказали - мы за вас все сделали, можете идти и работать дальше». Другой воинственный предприниматель подхватил: «Света правильно говорит, что бьются за этот рынок 3-4 человека, но мы не железные, я инвалид 2-й группы!» Предприниматели приняли решение судиться с работодателем; кроме того, один из лидеров предложил проголосовать за проведение забастовки.

Вдруг из толпы вынырнула женщина с бумажными распечатками и начала говорить вкрадчивым голосом, точно штатный психолог рынка: «Безвыходных ситуаций не бывает, всегда есть 2-3 выхода. Например, сегодня на Комаровке 10 свободных мест для торговли мясом, птицей…» Но ее тут же осадили: «Вон на Ждановичах все места пустые, а почему? На хороших рынках места нет!» Женщина стушевалась: «Я только хотела сказать, что нет безвыходных ситуаций…»

Напоследок кого-то из бунтовщиков заинтересовало, почему «именно в Московском районе строится такое количество гипермаркетов». «Да, точно! - подхватила одна из женщин. - Кто тут у нас в депутатах сидит?» «Кого выбрали!» - ответили ей. «Люди в нашем районе самые богатые!» - прозвучала еще одна догадка.

Собрание рассосалось; продавцы вернулись на первый этаж, к холодильникам с мясом, на которых виднелись таблички «Торговое место не работает». Отовсюду только и слышны были обрывки пересудов: кто-то из продавщиц крыл виновников людских бед забористыми ругательствами, а кто-то, отпуская бабушке малобюджетный кусок свинины, утирал слезы носовым платком.