Дело «витебских террористов». На чьей стороне ФСБ России?

Следствие по делу «витебских террористов» предоставило адвокатам обвиняемых достаточное пространство для маневра и поиска выгодного угла атаки на доказательную базу не только детских эпизодов начала века, но и самых резонансных. В отдельных случаях неоценимую услугу защитникам и их подзащитным оказало ФСБ России…

Признание Дмитрием Коноваловым вины за взрывы в Минске в 2008 и 2011 годах — не более чем голые слова, по крайней мере, до тех пор, пока они не будут подкреплены конкретными фактами. Для чего назначались и были проведены, в том числе с участием криминалистов ФСБ, многочисленные взрывотехнические, химические, дактилоскопические и прочие экспертизы, направленные, прежде всего, на изучение и оценку, скажем так, мельчайших подробностей взрыва в метро. В первую очередь это касалось взрывного устройства.

Напомним, что в ходе следственного эксперимента Коновалов наглядно продемонстрировал: как, из чего и в какой последовательности он изготовил бомбу. Дмитрий с первого дня задержания не отрицал своей главной роли в теракте 11 апреля, так что ему не было смысла что-то утаивать либо недоговаривать. Однако на деле именно так и получилось.

Эксперты ФСБ России оценили данные по взрыву в метро и следственного эксперимента и пришли к выводу, что…

«Показания по конструкции и механизму его осуществления не соответствуют выводам экспертов по устройству, взорванному на станции «Октябрьская», по составу заряду взрывного устройства и номенклатуре поражающих элементов».

Из оглашенных в суде материалов следует, что российские криминалисты обнаружили в смеси взрывчатого вещества алюминиевую пудру. В ходе допросов Коновалов подтверждал, что с этим компонентом он экспериментировал, но в бомбе для взрыва в метро алюминиевую пудру не использовал.

В то же время эксперты ФСБ установили массу взрывного устройства, приведенного в действие 11 апреля в Минске, — 12,5 кг, но не смогли установить точный состав взрывчатого вещества, составлявшего основу бомбы «по причине малого количества объектов, представленных на исследование».

По словам главного обвиняемого, в качестве поражающих элементов он применял шарики от подшипников, рубленую арматуру и гвозди. В числе пострадавших пассажиров есть люди, раненные шариками и небольшими кусками металла, а вот гвозди — словно от взрыва испарились. Не упоминаются они и в списке вещественных доказательств.

Не исключено, что в ходе следственного эксперимента по сбору муляжа бомбы Коновалов «запамятовал» и о еще одной конструктивной особенности. На допросах в ходе предварительного следствия Владислав Ковалев сообщил, что в съемной квартире на улице Короля видел в руках Коновалова черный электронный будильник, о котором Дмитрий сказал: «Страхуюсь…» Вполне возможно, будильнику предстояло сыграть роль таймера на тот случай, если не удастся привести бомбу в действие дистанционно с пульта. (Логика в этом читается, особенно если вспомнить, что одно из взрывных устройств в ночь на 4 июля 2008 года по неким техническим причинам не сработало. В результате следствие получило для изучения бомбу и оставленные на ней отпечатки пальцев взрывника).

Так был ли будильник в конструкции бомбы или это выдумка Ковалева?

По оценке следствия, сарай подвала Коновалова в Витебске представлял собой давно обустроенную лабораторию. В ходе обыска, проведенного 13 апреля, были изъяты многие десятки вещей, свидетельствующие об увлечении хозяина: электрическая плитка, фонарик, паяльник, мерные стаканчики, пинцет, ложка для смешивания, различные вещества в бутылках и банках. Со всеми этими вещами, естественно, поработали эксперты. В частности, специалистам ФСБ не удалось установить общую групповую принадлежность к взрывчатым веществам, найденным на станции «Октябрьская», с теми, которые были изъяты при обыске подвала.

На многих предметах из подвала были обнаружены генетические данные человека, но их оказалось недостаточно, чтобы установить генотип и, соответственно, провести сравнительный анализ, например, с обвиняемыми.

В то же время клетки эпителия Коновалова обнаружены на фрагментах изоленты, лицевой маске и двух перчатках. Судя по выводам дактилоскопической экспертизы, которая исследовала вещдоки из подвала, Дмитрий Коновалов в своей лаборатории работал очень аккуратно. На экспертизу, в частности, направлялись пластиковая емкость с жидкостью желтого цвета, липкая лента, оборудование и принадлежности для химических опытов. Удивительно, но на этих вещах эксперты не нашли ни одного отпечатка пальцев.

Труднообъяснимые вещи происходили и в первые мгновения после взрыва в метро. Сразу же после задержания Коновалова и Ковалева раздели донага, с их тел взяли смывы и образцы. На исследование направлялись одежда, обувь, фрагменты волос, подногтевое содержимое, смывы с лица и носовых ходов. По выводам криминалистов, Коновалов и Ковалев были чисты, как младенцы: «Веществ органического происхождения, относящихся к взрывчатым, не выявлено».

Вполне допустимо, что у Ковалева не было возможности запачкаться такими уликами. Но Коновалов, по-видимому, должен был насквозь пропитаться взрывоопасной химией.

По словам одного из потерпевших, взрывная волна ударила его в спину, когда он прошел почти треть тоннеля. Можно предположить, что Коновалов был намного ближе к эпицентру взрыва. В таком случае, абсолютно непонятно, как ему удалось избежать следов взрывчатых веществ, гонимых взрывной волной по тоннелю в сторону станции «Купаловская».

…Очевидно, что защита обвиняемых в ходе судебного следствия по изучению эпизода 11 апреля накопила достаточно, скажем так, противоречивой информации, которую она попытается использовать в противостоянии с позицией обвинения. Однако следует заметить, что в порой неоднозначных и пространных выводах многочисленных экспертиз содержатся и вполне конкретные улики, намертво привязывающие главного фигуранта дела Коновалова к теракту в минском метро.