Кормянские закрома
Председательские крыши
ТАКОГО в Корме не помнят: под заселение в начале этой осени строители сдали сразу четыре многоквартирных дома.
— Наша работа, — не без гордости замечает начальник местной ПМК Яков Гуревич.
До аварии на Чернобыльской АЭС Корма пользовалась особым почетом у богатых северян. В холодных широтах они зарабатывали большие пенсии, а встречать тихую уютную старость приезжали в Корму.
Городской поселок нравился людям по многим причинам. Он удален от крупных промышленных центров, весь компактный, ухоженный. Дороги только асфальтовые, «железки» с ее шумом и вечно заляпанными мазутом шпалами никогда не было.
Рядом Сож с его протоками — Кормянкой, Косолянкой, Добрычью, не считая более мелких речушек, которые, разбежавшись, можно и перескочить.
Прямо с городского поселка виден лес. Не какие-то там искусственные посадки, а настоящая дремучая чаща. В этих труднодоступных местах в войну базировались крупные партизанские соединения, в том числе те, которыми командовали генералы Ковпак и Федоров.
Словом, с экологической, как теперь принято говорить, точки зрения Кормянщина в советские годы считалась если не раем, то уж очень подходящим местом для проживания. И вот нежданно-негаданно взорвалась атомная электростанция в украинском Чернобыле...
Из района по обязательному отселению уехало до половины его жителей. Теперь продолжают спорить о том, стоило ли это делать. Ведь на место отселенных приехали другие со всего бывшего Советского Союза. Пусть говорят, что это — перекати-поле, не лучший контингент, но ведь это тоже люди, и они остались здесь не на время, а на постоянное жительство. Да и район-то не упразднили, как говорилось поначалу.
Жилищное строительство тогда замерло на добрый десяток лет, если не больше. Поговаривали, что этого, дескать, не хотел бывший председатель райисполкома Николай Дедков. Он принял пост от Евгения Барабанова, при котором и случилась авария в Чернобыле. Барабанов, порулив районом еще некоторое время и раздав отселяющимся кормянцам квартиры в чистой от радиации местности, в том числе и в Минске, вскоре отправился за ними и сам. А район принял бывший председатель одного из здешних колхозов Николай Дедков. Не думаю, что он нарочно не пытался оживить жилищное строительство. Руководитель Николай Егорович был неплохой — строгий, ответственный. Может быть, порой даже излишне строгий. Вероятно, тогда к развертыванию жилищного строительства не было реальных предпосылок. Прежде всего, конечно, финансовых.
В общем, как бы там ни было, но появление первого 60-квартирного дома после длительного перерыва в жилищном строительстве связывают с именем принявшего район от Дедкова Василия Яцевича. Вскоре последовало строительство второго многоквартирного дома, третьего, четвертого, пятого... В райцентре стали появляться целые микрорайоны многоэтажной застройки. Потихоньку оживилось и индивидуальное строительство.
Нынешний председатель райисполкома Иван Науменко уверенно продолжает хорошее начинание своего предшественника. Многоэтажки в Корме растут словно грибы после дождя. Благоустроенное жилье в них получают прежде всего приехавшие сюда по распределению после окончания вузов и колледжей молодые специалисты. Конечно, служебное. Но есть большая доля вероятности, что со временем оно может стать их собственностью, ведь грядет приватизация служебного жилья на возмездной основе. Иными словами, у временных хозяев квартир появится возможность их выкупить на определенных условиях. Во всяком случае, так утверждает главный архитектор Кормянского района Валентина Мельникова.
Причину активизации жилищного строительства Валентина Михайловна видит в заботе государства о своих гражданах и позиции самих застройщиков с учетом определенных обстоятельств. Дело в том, что отселение в чистую местность жителей Кормы по чернобыльской программе уже прекратилось. Отныне строить жилье людям предстоит самостоятельно. Государство с этой целью предоставляет кредит на сорок лет под 1 процент. Ну как тут не воспользоваться такой возможностью? К тому же молодежи в Корме за последние годы стало больше: увеличилась рождаемость. Дети заканчивают школу, и многие из них, отучившись в больших городах, возвращаются на свою малую родину...
А Яков Гуревич уверен, что для коллектива возглавляемой им ПМК работы хватит еще на годы вперед.
Наследие Крока
ЭТОТ юбилей не будут праздновать, ведь речь идет не о человеке, которому в таких случаях принято говорить хорошие слова и дарить подарки, а о здании. Двухэтажный кирпичный дом-красавец на всю Корму купец Крок построил в 1911 году. Строению исполняется ровно 100 лет.
Представлял ли уважаемый господин Крок, как сложится его судьба? Вряд ли. Впереди были революция и национализация частной собственности. Бедный Крок с родными еле ноги унес от «революционно настроенных масс». А дом остался. В нем одно время размещался госбанк. После здесь были магазин, склад. Оттененное могучим деревом здание как бы незаметно на фоне новых современных строений, хотя и находится в центре городского поселка. На его фасаде все те же цифры, что были в пору моего детства — «1911 г.».
Где теперь родственники купца Крока? Остался ли кто-нибудь из большого семейства?
Корма в далекие от нас годы была еврейским местечком. К примеру, в 1784 году, как свидетельствуют исторические источники, из 1497 ее жителей 1268 были евреями. Нынче же, по данным статотчетности, на 1.01.2011 г. в Корме проживали всего 9 евреев.
Зато появилось много людей других национальностей. Их «понаехало», как выражаются местные, после аварии на Чернобыльской АЭС, когда район покидали его коренные жители. Теперь здесь уютно чувствуют себя русские, украинцы, поляки, азербайджанцы, цыгане, татары, армяне. Все терпимо относятся друг к другу, конфликтов на национальной почве не было.
А евреи оказались в меньшинстве. Их много погибло в войну — немцы расстреляли их во рву на окраине Кормы. Останки после войны с почестями перезахоронили, теперь они покоятся на кладбище в черте городского поселка. Во все времена евреи были наиболее активной частью кормянского общества. У них одалживали деньги. Им привозили из деревень на продажу телят, кур, яйца, молочную продукцию. Словом, все, что считалось кошерной пищей. В колхозах в то время люди трудились за «палочки», денег у них не имелось. Среди евреев было немало мастеровых людей. Аптекари, продавцы, сапожники, портные, пекари... К примеру, друг нашей семьи Михаил Шуринов, а в простонародье Мишка Бляхер, был отменным жестянщиком. Он накрывал металлические крыши, которые никогда не протекали. А парикмахер Борис Симкин мог «изобразить» такую стрижку, которую и сейчас вам не сделают в самом модном салоне...
Ну а дом купца Крока нисколько не изменился. Правда, уже в советские годы к нему пытались что-то приделывать. Эта «лепнина» видна невооруженным глазом. А то, что у здания свое, родное, построенное на века, так и сохранилось в первозданном виде до наших дней.
Лепешинский, оказывается, был человеком
– Нет, музей по-прежнему работает...
Директор Кормянского районного мемориального музея имени П. Н. Лепешинского в деревне Литвиновичи Алла Балыш смотрит на меня с какой-то укоризной. Наверное, думаю я, ей уже надоело отвечать на вопрос о судьбе музея соратника Ленина, «пламенного революционера-большевика» Пантелеймона Лепешинского. Именно так в советские годы говорили и писали о нем. К примеру, кумир многих белорусских журналистов, декан факультета журналистики БГУ, профессор Григорий Булацкий написал о Лепешинском книгу «Ленинской гвардии солдат». А премии имени Лепешинского за лучшие публицистические работы о нем и о революционных событиях удостоились такие известные авторы, как Геннадий Будай, Вера Полторан и Анатолий Вертинский.
Пантелеймон Лепешинский, сын священника из деревни Литвиновичи нынешнего Кормянского района, студент физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета за участие в запрещенной законом революционной деятельности отбывал ссылку в селе Шушенском вместе с Лениным. Когда в 1917-м победили большевики, вождь не забыл о соратнике. Но тот просит отпустить его в Литвиновичи организовывать школу-коммуну, где обучение детей сочеталось бы с привитием им навыков физического труда. По существу, по такому пути впоследствии и пошла советская школа.
В 1918 году Лепешинский приезжает в Литвиновичи и приступает к осуществлению своей мечты. Однако школу с ее учениками вскоре пришлось эвакуировать в Москву: оставаться в деревне Лепешинскому и его воспитанникам было не безопасно. Многие родители не отпустили в неизвестную дорогу своих детей. Ну а те, кто уехал с Лепешинским, так навсегда и остались в Москве. «Людьми стали», как говорили у нас в деревне.
Лепешинский же в Москве вскоре занялся более масштабными делами. Ленин посылает его в Туркестан налаживать народное просвещение. Затем в Москве он возглавляет Испарт (комиссию по созданию истории партии большевиков). Проявляет себя как литературовед и публицист, и даже пишет роман «Борьба и творчество», впоследствии, однако, так и не нашедший своего читателя. Почти до самой своей кончины, а умер Лепешинский в 1944 году, он являлся директором Музея революции СССР, был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
В советские годы в Литвиновичской средней школе организовали музей Лепешинского. Кто только его не посещал! В книге оставили свои записи делегации из США, Канады, Аргентины, Мексики, Уругвая... В обязательную программу посещения музея входило также пребывание на Гомельщине делегаций из стран бывшего соцлагеря и республик, входящих в СССР.
Когда распался Советский Союз, никому не интересной оказалась судьба сподвижника Ленина. Просветительскому учреждению грозило забвение. И все же худшим прогнозам не суждено было сбыться. По решению Гомельского облисполкома музею был придан статус районного, на его переоснащение и переезд в другое, более просторное здание власти выделили необходимые средства.
Теперь это музей не только о Лепешинском, в нем есть залы, рассказывающие об этнографии и культуре родного края. А о Лепешинском экскурсоводы рассказывают не столько как о революционере, сколько как о человеке. Например, о том, что он принял в свою семью на воспитание пятерых сирот, один из которых, Рубен Ибаррури, сын известной испанской патриотки Долорес Ибаррури, в годы войны стал Героем Советского Союза. Или о том, каким внимательным был Лепешинский к начинающим писателям и публицистам. Например, в архиве Бибисары Лепешинской (приемной дочери) обнаружилась такая запись: «Глубокоуважаемому П. Н. Лепешинскому, чья рука по-дружески, бережно и любовно прошлась по «Чапаеву» и исправила хорошую половину его недостатков. Вашей помощи не забуду никогда. Дм. Фурманов. 16 марта 1923 г.»
Да мало ли хорошего можно рассказать о человеке! Тем более о таком незаурядном, хотя с исторической точки зрения пусть даже противоречивом.
— И мы рассказываем, — говорит Алла Балыш. — И посетителей у нас хотя и не столько, как при Советском Союзе, но достаточно...
Олег ШВЕДОВ, «БН»
НА СНИМКЕ: хорошеет Корма.
Фото Михаила БОГДАНОВИЧА
(Окончание следует.)