Суд идёт

 

Увидеть этих людей не на фотографиях, а вживую, посмотреть им в глаза. Этих мгновений большинство из полутысячи присутствующих в зале ждали ровно пять месяцев и четыре дня. Именно столько времени прошло с момента взрыва. Ни одному белорусу не надо объяснять, какого. Взрыва, который разделил новейшую историю Беларуси на «до» и «после» 11 апреля 2011. Ведь до этого дня страна не знала, что такое терроризм.

 

В стальной клетке – Дмитрий Коновалов. Следствие уверено, что это он сделал и взорвал бомбу. И Владислав Ковалёв – его друг детства и соучастник, который обо всём знал. Оба хранят удивительное спокойствие, как и зал, который вопреки опасениям милиционеров о попытках самосуда, встретил обвиняемых гробовым молчанием.

 

Самый громкий процесс в новейшей истории страны открытый. Это значит, придти может любой желающий. Правда по законному требованию одного из потерпевших, суд отказал журналистам в дальнейшей видео- и фотосъёмке. Возобновить её, возможно, разрешат лишь во время оглашения приговора. Но до этого момента, судя по всему, ещё очень далеко. Дело насчитывает 550 томов. Ведь бывших рабочих Витебского завода тракторных запчастей обвиняют не только в теракте на станции метро. На них, по мнению следствия, ещё как минимум 11 взрывов начиная с 1999 года, самые громкие из которых 2005 года в Витебске и 2008 в Минске на День Независимости. Тогда были лишь раненые и ясно, что главный эпизод в этом деле страшный день – 11 апреля.

 

Когда в центр столицы с воем начнут мчаться кареты скорой, машины спасателей и милиции, из переходов начнут выбегать люди, на поверхности появятся первые раненые и уже ленты новостей запестрят сообщениями о возможном взрыве, даже опытные журналисты не поверят, что это возможно в Минске, что речь идёт о взрывном устройстве. Что угодно – авария, техногенная катастрофа, но не теракт. Но когда появятся первые кадры из подземки, страна застынет в шоке. Медики, которые будут принимать первых раненых и доставать из тел куски железа, скажут о мощном взрыве.

 

17.56. Преступник выбрал это время не случайно. Шесть вечера – это час-пик на самой многолюдной развязке минского метро. Запись с камер видеонаблюдения появилась в интернете уже через несколько дней. На ней виден весь путь человека в тёмной одежде с большой спортивной сумкой. Он без труда пройдёт с ней мимо дежурного милиционера, проедет несколько остановок в поезде и оставит смертельный груз под скамейкой. Затем, поднявшись на площадку перехода и дождавшись прибытия электрички, хладнокровно нажмёт кнопку, которая приведёт в действие взрывное устройство. 11 погибших на месте. Более трёхсот человек ранены, в том числе и настолько тяжёло, что четверых врачи так и не смогут спасти. В итоге 15 убитых.

 

Буквально через час после трагедии в метро спустился Президент Беларуси. Александр Лукашенко взял расследование этого дела под личный контроль. На раскрытие преступления были брошены лучшие следователи страны, приехали профессионалы из России и Израиля. И они, и представители Интерпола подтвердили основную версию белорусских коллег – это теракт. Именно по этой статье генпрокуратура возбудила уголовное дело.

 

Пока сыщики прочёсывали страну, общество гадало, кто и зачем это сделал. Ударил, пожалуй, по самому главному достижению независимой страны – спокойствию. Впрочем, чуть позже, когда с задержанными начнёт работать следствие, станет понятно одно – мощная система безопасности, которая создана в стране, а подозреваемых взяли через сутки, даёт надежный заслон организованному экстремизму, но бессильна против проявления так называемого индивидуального террора, с которым, как правило, и сталкиваются даже самые спокойные и развитые страны. Это печально подтвердила Норвегия, где слово Брейвик с недавних пор стало именем нарицательным, которым уже называют синдром. Синдром Брейвика. Норвежский террорист, убив почти сотню человек, бросил вызов общеевропейской терпимости к мигрантам. В постановлении генпрокуратуры Беларуси сказано: теракт в минском метро был совершён с целью дестабилизации общественного порядка и устрашения населения. Заказчиков у преступления не было. Но даже у этой цели должен быть мотив, до которого ещё предстоит докопаться суду.

 

Несмотря на признательные показания, самих подсудимых процесс, видимо, затянется надолго. Свидетелей несколько сотен, столько же потерпевших.

 

Действительно, терроризм – это одна из самых тяжёлых, так называемых, расстрельных статей белорусского уголовного кодекса. Но если присмотреться к поведению людей, которые пострадали от рук преступников, в нём не видно жажды кровной мести. Есть вера в справедливость. Нужен ответ, почему так случилось, чтобы больше не повторялось никогда.