На белорусских озерах плавают коровы и зеленые айсберги

— Востраў мой любiмы, Востраў мой харошы, як бы хацелася туды вярнуцца!.. Я каранная астраўчанка, i па возрасту старэй мяне вы ня нойдзеце, хто там жыў.

86-летняя Галина Муравьева детство и юность провела в уникальных местах — на самом большом острове в Беларуси, единственном, где когда-то процветала целая деревня.

— 55 хазяiнаў тут жыло, калхоз быў багаты — "Прыазёрны", свае каровы, авечкi, гусi… Электрастанцыю пасля вайны паставiлi…
 

К 1970-му люди с Острова исчезли, выехав на "материк" за лучшей жизнью. Хаты без присмотра сгорели, улица заросла, осталось лишь кладбище да вот эти рассказы.

— Дабiрацца з Вострава i назад можна было толькi на лодках, кроме зiмы. Хаця пасля вайны ужэ паром пусцiлi, — говорит баба Галя.

Работать веслами здесь учились с самого детства. Ведь и школа, например, была на материке, в поселке Освея.

— Лодку нам даўшы быў якi хазяiн, i мы грэблi самi. Блудзiлi сколька раз вакол гэтага вострава, на ўрокі апаздывалі…

И даже коровы на Острове были не простые, а водоплавающие. На лето их часто переправляли пастись на материк своим ходом.
 

— Мужыкi сядуць у лодкi, а каровы за iмi. Каторыя самi плывуць, а каторых чапляюць i валакуць…

В 1930 году отца бабы Гали отправили в Сибирь как "врага народа". Взяли его очень просто, когда смолил с мужиками невод. За милиционерами бежали любопытные мальчишки.
 

— Усякiх мужыкоў сабiралi i высылалi. Нi за што нi за якае. Пашэюць якую-нiбудзь стаццю… — машет рукой бабушка.

Вместе с другими несчастливцами отца везли в товарных поездах, а потом гнали по тайге пешком еще несколько сот километров.

— Ён 18 гадоў на Алдане адбыў, аттуда нам дзеньгi прысылаў, пасылкi харошыя. Астаўся жыў, вярнуўся, i з яго знялi тую судзiмасць.

А в это время на Острове шла коллективизация, внедрялись технические новшества. Но, как говорит баба Галя, "дур народ быў, людзей больш мучылi".

— Былi прыдумаўшы, каб на мельнiцу вязлi сваё зярно. Жорны гэтыя каменныя, што самадзелкi, адбiралi i бiлi. Эта сільна нам благаустройства сделали, — иронизирует она.

Дело в том, что везти зерно надо было за 3 километра на лодке.

— А ў мамы якi пуд зярна гэтага, адна ў хаце i нас двое дзяцей. Ну вот цiхенька хто-нібудзь жорны свае схаваець, мама ў яго папросiць, iзмелець і хлеб спячэць.

Большого страху островитяне натерпелись в войну. Брат бабы Гали ушел в партизаны, а они с мамой прятались "у табары", на болоте. Однажды поехали в деревню за продуктами и…

— Мама пабегла цераз ручэй, а ён у нас такi мелкаваты. І вот, кажа, бягу, а там нейкiя карчы плаваюць. Стала на адзiн, ён юрк з-пад нагi, я цап рукамi, а там галава чалавечая, патом другая, дзецкая…
 

Немцы собрали всех людей, кого нашли на Острове, и сожгли их в клети на берегу этого ручья.

— У камышах начавалi, ваўкi кругом вылi, але мы сядзелi на балоце. Лепш ваўкi, чым немцы.

В 1948-м баба Галя вышла замуж в Освею и переехала. Постепенно покинули Остров и другие его жители. Хаты первое время еще стояли, а потом их спалили.

— Нашу паследнюю. Брат мой рыбу туды ездзiў лавiць, як на дачу. Дажа рашоткi на окна паставiў. Но ўсё раўно спалілі рыбаки.

Само собой, не стало и колхоза. Все, что от него осталось, — это, наверное, два трактора на дне озера.

— Адзiн ля Асвеi з парома саскальзнуўшы. А другi ля Сукалёў патануў. Там i воiнская часць прыязджала, пыталiся разнымі спосабамі паднiмаць — не паднялі.
 

Некоторое время на Остров еще переправляли на лето телят и лошадей из Освеи, чтобы те паслись на воле. В 2004 году все газеты написали о том, как молния одним ударом убила здесь 54 коровы... Теперь практику выпаса забросили. И паром уже не ходит.

Последний раз баба Галя была в деревне лет 10 назад.

— Вулiцы ўжэ не было. Фундаменты толькi, сады асталiся. Усё зарасло быльнiкам, бадзюлькамi, кмiнам, аж страшна...

Так закончилась история деревни-государства, окруженной со всех сторон водой.

— Одно время он швартовался на юге, у поселка Освея. Затем приплыл на север, к деревне Потино. А сейчас обосновался на востоке, рядом с селом Церковно.
 

Раскрыв рот, я внимаю рассказу директора Верхнедвинского лесхоза Игоря Романюка о "похождениях" самого необычного острова, о котором приходилось слышать.

— Он не значится ни на одной карте и все же занимает площадь в 5 гектаров, а сверху выглядит почти как идеальный круг. Я видел это на спутниковой карте "Гугла".

Речь идет о Хозяине — самом большом дрейфующем острове в нашей стране. И это не шутка. Он в самом деле не прикреплен ко дну и свободно плавает поверху, как айсберг.

— Сейчас он, правда, уже четыре года стоит у берега, но, в принципе, может снова отколоться в любой момент: ждет лишь восточного ветра и большой воды, — поясняет Игорь.

— А скорость у него какая? — интересуюсь я, пока лодка мчит нас от станции к Хозяину.

— Зависит от силы ветра. Но в основном где-то 1—1,5 километра в час. Озеро с запада на восток 13 км, а с севера на юг 8 км. То есть за ночь вполне пересечет весь водоем.

Хозяин все ближе, и становится видно, что он густо зарос березами и осинами. Стволы сильно накренены, и пересечения образуют интересную геометрию.
 

— Дело в том, что почвы на этом острове нет. Он представляет собой сплавину — ковер из переплетенных водорослей, веток, корневищ, органических остатков. Когда-то оторвался от берега и постепенно укрупнился.

— Но ходить-то по нему можно?

— Можно, но опасно, это же фактически болото. Провалитесь — поплыву назад один.

Наша лодка вплотную подходит к Хозяину. И я тут же замечаю на коряге кусок зеленой рыболовной сети.

— Когда остров движется, то собирает все, что попадается по пути, — объясняет Игорь.
— Этим он очень не нравится рыболовам.

Зато Хозяин симпатичен перелетным птицам. А когда он стоял у поселка Освея, местные жители зимой ходили туда по льду за дровами.

— Остров ведь безучетный! И лес, который на нем, как бы не существует, а значит, за вырубки никто не накажет.

Хозяин — безусловная достопримечательность озера. Но сам по себе он предвестник и будущая причина гибели водоема.
 

Дело в том, что Хозяин постоянно растет. А кроме него здесь есть еще 2 плавучих острова по 2 гектара плюс 20 мелких примерно 10 на 20 метров. Они постоянно носятся по озеру, как табун жеребят. Причем их число тоже увеличивается.

— Вон в конце июня за ночь "ухохотали" 12 промысловых сетей. А каждая из них под полтора миллиона стоит.

Есть прогноз, что если так будет продолжаться, через 8—10 сотен лет озеро покроется сплошным ковром зелени и будет напоминать нынешнее болото Ельня.

— Уже сейчас около 10—12 процентов водной глади заросло. И каждые 10 лет прибавляется еще полпроцента—процент, — говорит Игорь.

И, как бы в подтверждение, в который раз прокручивает винт мотора назад, чтобы очистить его от накопившихся водорослей.

Зарастанию сильно "помогла" деятельность человека. За 100 последних лет озеро пережило массу резких изменений уровня воды. Например, в 1920-х ее сбросили, чтобы увеличить посевные площади под кок-сагыз.

— Посеять в итоге не посеяли, но кого-то посадили, — шутит мой спутник.

А в 1950-х рядом построили ГРЭС, и, чтобы стабилизировать ее работу, воду тоже постоянно то сбрасывали, то поднимали.
 

Последний раз уровень резко поменялся в 1996 году, и с тех пор озеро оставили в покое.

— А что говорят ученые? Нужно спасать водоем или нет? — спрашиваю я.

— Да, в общем, говорят, что не надо, что это естественный процесс и что болото тоже произведение природы, причем талантливое.

Но Игорю, я вижу, все же невесело смотреть на озеро и осознавать, что оно медленно и неуклонно погибает.

— Не знаю, может, его еще и углубят, — размышляет он. — Тут на дне огромные залежи сапропеля, ими заинтересовалась одна английская компания…

Мотор снова взревел, и мы полетели к станции. А Хозяин, удивительный и грозный, остался позади — ждать попутного ветра для своего очередного путешествия.

Автор благодарит за помощь Валентину ГЛАДКОВУ