От слова «кремень»

От слова «кремень»

Рассказывать о хозяйствах или руководителях, о которых написаны книги, — неблагодарное дело. Все о них сказано. И по многу раз. И все–таки...Сильные личности, как и сильные хозяйства, притягивают. Они свидетельствуют: все, что нужно человеку на селе для достойной жизни, создать возможно. И вот вам конкретный пример. Идите. Смотрите. Учитесь.

Агрогородок Квасовка. Центр СПК «Октябрь — Гродно» (теперь имени В.И.Кремко). За 20 лет председательства Герой Беларуси Виталий Ильич Кремко из типичного серенького колхоза сотворил на земле чудный сад. И в переносном, и в прямом смысле слова.

Сильное хозяйство — это прежде всего надои, привесы, намолоты. Современная техника и новейшие технологии. Красивые уютные дома и высокие зарплаты. И работа, которая не душит сельчан своей беспросветной тяжестью. Хотя в деревне легкой она не была и вряд ли будет. Но когда техника высвобождает крестьянина от рутинного, неприглядного занятия и качественно изменяет его труд, человек на селе чувствует себя человеком.

Назову всего несколько цифр. Они звучат, как музыка. Надои в хозяйстве свыше 8 тысяч килограммов молока от каждой коровы. На низкобалльных землях с гектара получают около 60 центнеров зерновых, на лучших — и более 100. В расчете на 100 гектаров сельхозугодий здесь производится 800 центнеров мяса и 1.500 — молока.

Однако, на мой взгляд, ключевое слово в этом хозяйстве не производственные показатели, а красота. Она как кислород. Красота здесь во всем и повсюду. Она в домах, так не похожих друг на друга своим внешним видом, но одинаково добротных по качеству строительства. В палисадниках, где полыхают цветы всевозможных красок и оттенков. В прекрасных улицах, площади и тротуарах, выложенных плиткой. В детском саду — уголке земного рая. В одной из лучших в стране сельской школе. В газонах, альпийских горках, туях и голубых елях. В саду, который раскинулся почти на 300 гектарах. И даже в ажурных заборах из бетона и металла...

А на фермах, свинокомплексе, на машинном дворе, в мехмастерской и фруктохранилищах, на любом объекте СПК красота трансформировалась в порядок и чистоту. В этом удивительном хозяйстве красота тоже производительная сила.

Как много может сделать человек, когда он любит свою землю больше, чем жизнь. Когда обладает талантом великого земледельца. Когда его характер — кремень: твердый и непреклонный. (А Кремко от слова «кремень».) Виталий Ильич не раз говорил, что всю жизнь трудится по летнему графику. Значит, каждый день — страда. Какое же сердце может выдержать такой заданный ритм! Он перенес два инфаркта, но продолжал работать до последней минуты жизни. В этом году Виталий Ильич Кремко, Герой Беларуси, отметил бы свое семидесятилетие...

Четыре года хозяйством руководит средний сын Кремко. Когда Сергея Витальевича избрали председателем СПК, ему было 37 лет.

...Мне повезло. В Квасовку я приехал в тот день, на который было запланировано заседание правления СПК. А проходит оно раз в месяц. До заседания оставалось чуть больше часа, и я нетерпеливо раскрыл блокнот. Председательский кабинет располагал к беседе. Во всем здесь чувствовался вкус и даже изящество. На стене портрет отца. Мудрый, слегка ироничный взгляд все время держит сына в поле зрения. Как будто для того, чтобы дать совет, вселить уверенность. А бронзовый Кремко встречает и провожает каждого, кто входит в прекрасное трехэтажное здание правления СПК...

— Чтобы взвалить на свои плечи (хоть они у вас, Сергей Витальевич, крепкие, спортивные) такую колоссальную ответственность за судьбу хозяйства, надо обладать немалым мужеством. Как вы на это решились? Я полагаю, что руководить СПК, знаменитым далеко за пределами Беларуси, вам гораздо труднее, чем было отцу. Ведь надо не только сберечь все, что было создано при Кремко–старшем, но и приумножить каждый год. Исполком, известное дело, планирует показатели от достигнутого. А они у вас давно уже запредельные. Куда же еще выше?

— Мужество, говорите. Может быть... Но важнее всякого мужества для меня были слова отца. Он никогда ничего не решал спонтанно или по наитию. Но уж если принимал решение, то оно базировалось на прочном фундаменте: анализ, наблюдение, убеждение, предвидение. Несомненно, отец обладал даром предвидения. Слово «агрогородок» еще не произносилось, а он развернул небывалое по масштабам строительство. Стройбригаду колхоза отец увеличил в 14 раз! По 45 – 50 квартир в год строилось в колхозе. А коль есть жилье — значит, будут и кадры. Люди уходили в город. До Гродно–то всего каких–то 20 километров...

Отец воспитывал нас, троих сыновей, в строгости. Никаких поблажек. Никаких скидок и преимуществ мы не имели. После школы я поступил в Гродненский аграрный университет. На агрофак, разумеется. А как иначе? В семье уже было три агронома. Отец, мама и старший брат Андрей. Я не видел другого пути. (Станет агрономом и младший брат Денис.)

Получив диплом, вернулся к отцу в «Октябрь». Он назначил меня агрономом–агрохимиком. Мои однокурсники стали в хозяйствах главными агрономами, а у меня должность скромная. Но обиды никакой не было. Ведь так же отец поступил и с Андреем. Поначалу он был просто агрономом участка. Потом возглавлял участок в деревне Горны. И, наконец, стал начальником фруктохранилища. Их у нас три. Это гордость хозяйства.

Дело свое я изучил досконально. Да и учителя у меня были прекрасные: Мечеслав Иванович Санько, Ян Янович Василевский. Не стеснялся спрашивать, если что–то было непонятно, и у отца. Так пролетело несколько лет. Как–то вызывает отец меня и Андрея к себе. И без всяких предисловий задает вопрос: «Кого из вас предлагать правлению на должность главного агронома?» Андрей подумал и говорит: «Меня не надо». «Значит, тебя Сергей?» «Выходит, так», — отвечаю я отцу.

А потом я стал заместителем председателя. Вот когда отец раскрылся по–настоящему и как тактик, и как стратег. Он доверял мне самые сокровенные мысли. Он торопился вложить в мою голову, в мою душу все, чем было для него хозяйство. Чем жил он и каким видел завтрашний день СПК. Я не удивился, когда он однажды сказал: «Хочу, Сергей, чтобы после меня ты руководил хозяйством». «А если не изберут?» «Люди мне верят. И тебе будут верить». Я думаю, что отец увидел во мне нечто такое, чего я и сам не ощущал. И это сыграло решающую роль...

И вот наступила та суббота 2007 года. Я шел на отчетно–выборное собрание и чувствовал себя так, как будто гвоздь мне в спину загнали. Выступил с отчетным докладом. А после — выборы... Отец встал за трибуну, обвел взглядом зал — так журавль с перебитым крылом провожает журавлиную стаю — поблагодарил всех за долгие годы совместной работы и попросил освободить от занимаемой должности. Все знали о двух его инфарктах... Сделал паузу и произнес: «Одна у меня к вам просьба: изберите председателем Сергея Витальевича Кремко. А я буду у него помощником». Голосование было открытым. Ни одна рука в зале не поднялась «против».

После собрания отец говорит: «В воскресенье перенеси свои вещи в мой кабинет». «Зачем, папа? Я это сделаю в понедельник». «В понедельник придут люди на прием. И когда увидят кабинет закрытым, не поймут...»

Честно говоря, я думал, что у нас будут разногласия. Ничего подобного. Рядовые дела, конечно же, я решал самостоятельно. А крупные, серьезные, значимые мы оговаривали досконально. Это были и учеба, и практика одновременно...

Сергей Витальевич поднял глаза на портрет отца и взгляды их встретились. «Как же порой мне не хватает тебя, отец», — читалось во взгляде сына. «Ничего, сын. Ты сильный. Ты справишься», — отвечал взгляд отца...

Сергей встал из–за стола:

— Нам пора.

В зале, где заседает правление хозяйства, собралось, пожалуй, человек 80. Главные специалисты и руководители всех рангов. Правление за обычным столом. Председатель объявил повестку.

Один из вопросов заинтересовал меня особенно. Правлению предстояло обсудить реорганизацию СПК в открытое акционерное общество.

— Это современная форма хозяйствования, — убеждает собравшихся кто–то из выступающих. — Обязательно появится инвестор и принесет денежку. Ну дотянем мы до Нового года при нынешней экономической ситуации. А дальше что? Как будем выходить из тупика?

— Вы не верите, что мы сами найдем выход? — спрашивает председатель.

— Не верю.

— А кому будет принадлежать 51 процент акций?

— Исполкому.

— Ага! Вот заявится в исполком какой–нибудь «алигад» из России, выкупит эти акции, а нас пустит по миру!

Зал грохнул.

— Это совсем не смешно. Слишком многое ставится на темную карту. То, что сделано за десятки лет, может ляснуть за один день. Я против акционирования...

Сергей Витальевич не спешит подводить черту. Я подумал, что ему очень важно знать, как люди дорожат своим СПК и что они готовы за него бороться. Но вот все, кто желал, высказались. Можно и голосовать.

Лишь одна рука взметнулась за акционирование.

Я тихонько вышел из зала. Солнце, позолотив бронзовую фигуру В.И.Кремко, медленно катилось к горизонту. Что будет завтра? Страда. Сергей Витальевич, как когда–то его отец, круглый год живет по летнему графику.

Фото автора.

Автор публикации: Леонид ЕКЕЛЬ