«КЛАССНЫЙ» ДРЕСС-КОД

Знаете, что самое противное летом? Жара, невыносимая духота, комары да мухи... А еще — мысли о школе, о том, как подготовить к ней детей, во что их одеть!.. Школьная форма — понятие из той, советской поры. Сегодня это выражение практически не употребляют, предпочитая говорить о деловом стиле одежды учеников. Так все-таки, школьная форма — это архаизм или одежда завтрашнего дня? Об этом беседуют главный редактор журнала «Беларуская думка» Вадим Гигин и редактор отдела творческих проектов газеты «7 дней» Елена Еловик.
Еловик: — Вадим Францевич, вопрос на засыпку: из какой ткани шили школьную форму, которую носили мы, советские дети?.. Из кашемира! Это очень дорогая ткань. Запад удивлялся, а сколько же она стоит? Но тогда все лучшее было детям, и такая одежда дотировалась и обходилась родителям не очень дорого. Нам, тогдашним девочкам, казалось, что нет ничего хуже этих страшненьких коричневых платьиц. А ведь в них, вспоминается теперь, было комфортно: летом — прохладно, зимой — тепло. Это действительно одно из замечательных свойств кашемира!
Сегодня ткани уже не те... Когда-то в концерне «Беллегпром» рассказывали, что белорусские швейные предприятия показывали на заседании координационного совета школьную одежду из Англии — обыкновенный костюм из полиэстера. Да, такая одежда износоустойчивая и практичная в обиходе. Но у нас другие подходы, и по нашим гигиеническим требованиям она бы не прошла утверждение. Наши критерии школьной одежды более высокие, чем в западных странах. И это не может не радовать… Хотя претензии к тканям у родителей по-прежнему имеются. А вот вы, Вадим Францевич, тоже когда-то были школьником.
Гигин: — Из комплекта школьной одежды мне нравился пиджачок и не нравилась курточка. Ну а что касается внешнего вида девочек... Мы, мальчики, всегда с интересом наблюдали, как дерутся девчонки, одетые в платья. Замечу, что советская школьная форма для девочек была очень сексапильной. Недавно был в Гомеле, посетил там известный ресторан, стилизованный под советское время. Одна из официанток носит школьной форму той поры — платье, фартук и пионерский галстук. Очень даже ничего!
...В 90-е годы требование к единой школьной одежде было снято. Дети получили свободу надевать все, что душе угодно. Однако такой плюрализм имел свои минусы. Не для детей — для родителей. Затраты на ребенка с отменой школьной формы, скорее, возросли, нежели уменьшились. Требования детей купить новый наряд, причем не любой, а в соответствии с веяниями моды, влетали в копеечку. К тому же, со снятием запрета сработал «эффект отмены». Дети стали наряжаться «кто во что горазд» и часто выглядели, мягко говоря, не очень эстетично.
Еловик: — Образование, особенно среднее, в мое время было очень консервативной сферой, и не случайно Советский Союз дал миру столько выдающихся ученых. Наверное, есть в этом заслуга и «ненавистной» школьной формы. Ведь в школе нужно об учебе думать, а не заглядывать девочкам под юбки, как это делали некоторые нехорошие мальчики...
Интересно, а знают наши чиновники, в чем ходят отдельные школьники? Им, наверное, стоит почаще заходить в старшие классы, особенно ближе к лету, — увидят много интересного. Девочки в топиках, пирсинг в разных местах, джинсы-бедровки — похоже, они постигают в школе совсем другие науки.
Вадим Францевич, глядя на вас, такого высокого и спортивного, хочется узнать, а сложно было вам в старших классах подбирать форму? Ведь, судя по всему, ваша фигура далеко не среднестатистическая?
Гигин: — Не помню.
Еловик: — Понятно... Это были проблемы мамы. Вы, как и многие в подростковом возрасте, похоже, особо не уделяли внимание внешнему виду. И то, что встречают по одежке, поняли, когда стали старше.
А знаете ли вы, мой уважаемый собеседник, о том, что, к примеру, в Итоне, одном из самых престижных учебных заведений мира, форма серенькая, неприметная. И даже несколько мешкообразная. А ведь там учатся дети очень богатых родителей. Ну а мы все боимся: вдруг нашим деткам не понравится какой-либо «аксессуар»?
Мне кажется, хорошо, если бы у каждой школы был свой цвет и своя форма. А то ходят дети, как на дискотеку. Все лучшее, что родители купили, надевают и выхваляются одеждой один перед другим. Есть дети, которые каждый день одежду меняют, есть те, которым родители ну никак не могут кучу шмоток купить! Я — за форму, это не мешало бы детям об учебе думать.
Гигин: — Согласен. Форма на подсознательном уровне дисциплинирует, поэтому очень даже полезно ее вводить. Кроме того, у разных семей разный достаток, одни дети ходят в школу, обвешанные золотыми цепями и в дорогих вещах, а другие не могут себе этого позволить и чувствуют неполноценность. Пусть хотя бы в детском возрасте не будет расслоений! Сейчас же отсутствие школьной одежды приводит к тому, что социальное расслоение становится наиболее заметно в школах. Дети богатых родителей одеты иной раз лучше, чем учителя. Государственная школа должна воспитывать членов общества, а школьная одежда — первый шаг к воспитанию гражданственности.
Еловик: — Часто наши читатели спрашивают, а что подразумевает Минобразования под так называемым деловым стилем. Так вот, цитирую официальную дефиницию: «деловой стиль — это строгий выдержанный стиль, введение которого предполагает воспитание чувства этикета у подрастающего поколения, умение ранжировать одежду на разные стили и понимать значение по ее применению, а у детей начальных классов формировать культуру восприятия и ношения одежды».
Гигин: — Кстати, за эту самую культуру отвечаем мы, родители. Часто вижу: мальчик идет в пиджаке, а поверх надета до пояса курточка. И пиджак из-под нее торчит. Кого мы хотим с таким чувством «прекрасного» воспитать? Я бы лично в подобном виде своего ребенка в школу «не выпустил».
Еловик: — Замечу, что чувство прекрасного, о котором вспомнили вы, важно сегодня в любой профессии — будь ты дизайнер, инженер или строитель.
Гигин: — Елена Николаевна, сколько ушло из вашего семейного бюджета на подготовку к школе?
Еловик: — Пока не подсчитывала. По той простой причине, что ничего для своего сына-старшеклассника подобрать не смогла. Пришли в ГУМ, где я обычно покупаю школьную одежду для своих детей. В детском отделе на 15-летнего ребенка (ростом 188 см) посмотрели как на диковинку и пожали плечами: извините, выбор невелик. Показали несколько брюк странной расцветки с металлическим блеском и... светлый костюм, который лучше бы жениху для свадьбы предложить. На мой вопрос, что же делать, попросили подождать. Но на август у меня запланирован отпуск, который, скорее всего, придется отменить — буду ждать новых поступлений... Шучу, конечно! Решили, что поедем «в бутики» на Ждановичи, возможно, китайские или турецкие «кутюрье» что-нибудь для нас подготовили. Как говорится, людей сближает школьная скамья, школьная форма и другие несчастья.
Справедливости ради отмечу, что для «мелкоты» одежды в магазинах полно: сарафанчики, брючки, платьица... И внешне очень даже неплохо. Как, впрочем, и цены — вполне приемлемые. А вот для нестандартных фигур выбора никакого. Ваша дочь, Вадим Францевич, еще маленькая, поэтому эти проблемы пока от вас далеки. Вы о форме можете рассуждать, скорее, в историческом аспекте...
Гигин: — В Советском Союзе посредством школьной формы прививался коллективизм. Некоторые культурологи рассматривают школьную форму как элемент репрессивного тоталитарного режима и признак отсутствия свободы. Мол, школьная форма прививала мысль о том, что все дети одинаковые, серые...
Еловик: — Чушь полная! Как сказал один философ, доказать можно все, даже то, что невозможно понять.
Гигин: — Тем более что часто в одной школе пересекаются дети с разным достатком и, конечно, при отсутствии школьной формы это вызывает определенные социальные столкновения.
Еловик: — Это происходит уже давно. Детки на переменах живо обсуждают мировые бренды, цены, по которым все это можно купить у нас и за границей. И известный лейбл для них — это уже как пропуск в другой мир, мир, в который принимают далеко не всех.
Гигин: — Я считаю, что помимо формы, должен существовать еще и дресс-код. Девочка может прийти в школьной форме, а на руку наденет часы, которые идиоты-родители купили за полторы тысячи долларов.
Еловик: — Сегодня в школу и «Верту» приносят.
Гигин: — А дресс-код, между прочим, касается всего — и прически, и наличия/отсутствия мобильника, часов, дорогих украшений и т. д.
Еловик: — Дресс-код активно применятся сегодня не только в учебных заведениях. Вы обратили внимание, что даже в приличных банках народ одет во все одинаковое. Разве что компоненты одежды варьируются: к примеру, одни девушки в брюках, другие — в юбках. Цвета, ткани, логотипы, модели — всех под одну гребенку! И никто не ропщет. Зарплата у банкиров хорошая, атмосфера рабочая. А в своих многочисленных нарядах можно после окончания рабочего дня или в выходные покрасоваться. Такая практика применима и на Западе. И «белые воротнички» не кричат об ущемлении прав, о подавлении личности, индивидуальности и свободы. Не нравится дресс-код служащего — вы свободны. О^,кей?
Гигин: — Вы сейчас говорите о так называемом офисном планктоне. Если раньше мы готовили строителей коммунизма, то теперь должны признаться детям: «Твое будущее — офисный планктон». Недавно друг затащил в кино на «Трансформеров». Запомнился такой сюжет: начальник корпорации проводит собеседование, смотрит в окно, нажимает кнопку и орет: «Почему за пятым столом красная кружка, когда мы находимся в желтом секторе?! Немедленно убрать!» И подчиненный забирает у девушки кружку, при этом замечая: «Если за всеми не следить, будет полная анархия!»
Еловик: — А вот для журналистов форма точно не подойдет! Хотя иногда, глядя на своих коллег, думаю, что она явно не помешала бы…
Гигин: — Когда я был лидером городской молодежной организации, мэр Павлов задавал вопрос: «Почему у нас журналисты приходят на официальные мероприятия «не по форме»? Пирсинг, кольца, татуировки, кроссовки, тапки на босу ногу, шорты — сам удивлялся порой такому журналистскому «прикиду».
Еловик: — А зимой у нашего брата популярны бесформенные свитера. В нашей «корпорации» действует правило — не соблюдать никаких правил.
…Прохожу на днях мимо здания БГУ, что в центре столицы, вижу — телевидение на улице «пишет» Ковалева, профессора, декана экономического факультета главного университета страны. Он, как всегда, одет с иголочки, а рядом — журналистка с микрофоном. Барышня с хорошей фигурой, которую она, похоже, скрывать и не думает: на девушке было коктейльное платьице, больше напоминающее широкий пояс! И слышу, вроде, о валюте, о кредитах речь... Представляю, как сложно было «абстрагироваться» профессору и не думать «о вечном, мужском». Я не ханжа и сама тоже порой склонна к эпатажу, но все-таки считаю, что одежда не должна противоречить общепринятым требованиям приличия.
Гигин: — Ковалеву это, наверное, приятно было... Ну а если серьезно, то детей с младых лет надо обучать культуре поведения. А родителям к выбору детской одежды подходить не только с функциональной, но и с эстетической точки зрения. Детей важно приучать одеваться с учетом особенностей внешности, возраста, назначения костюма. Именно так у ребенка формируется эстетический вкус, и он начинает понимать, что и когда можно, а что нельзя, неприлично надеть.
Еловик: — Мы с вами поговорили о «классном дресс-коде», а что вы думаете о том, необходим ли «кодекс одежды» для учителей?
Гигин: — Поскольку учитель — именно Учитель, то и одежда у него должна соответствовать этом высокому идеалу.

Елена Еловик, Вадим Гигин