По велению реки
По велению реки
Из письма в редакцию
...Я на Березине щупака вытащил - полпуда, не меньше! Бабка не знала, каким боком его в кастрюльку положить. Ну это так, к слову... А край у нас замечательный! Живность всякая по лесам скачет, растения заповедные... Красота! Одно только печалит: выйди в лес или на реку, а там сплошь вопиющие факты и пьющие личности, повсюду срам и порожняя тара. Не люди - наполеончики... Почему, ответьте, мыть своего четырехколесного мерина у общественного озера можно, а в личной баньке нельзя? Отвечу сам: не потому что размер баньки маленький, а потому что мещанская психология не позволяет. Фантик поднять - рука не поднимется, пустой пакетик или бутылку прибрать - достоинство и вовсе упадет... Но вы все равно приезжайте! Красоты наши посмотрите, по трофею поймаете. И заодно - мещан приструните. Надоели уже...
Степан Христофорович Авдеев, Березинский район.
Мы выезжаем из Минска расслабленным субботним полуднем, когда весь город караванами машин уходит на природный простор, стремится на дачи, огороды, в леса, на водоемы; и мы вместе с ним. Несколько лет назад мне довелось порыбачить на Березине, немного узнать эти живописные места, а вот товарищ, судя по всему, едет в березинский край впервые.
- Старик, - говорю, - проверь камеру, взведи затвор... Главное в поимке полупудовых трофеев сам знаешь что - красивый снимок. Вытащил рыбину, сфотографировался с ней в обнимку и отпустил на волю. Как на Западе делают. Правда?
Товарищ смотрит на меня странным взглядом...
План похода таков: от Березино движемся по направлению к Борисову, придерживаясь по возможности русла реки; на месте - через два с половиной дня, если, конечно, заболоченные участки и погода не подправят нам и расписание, и маршрут. Из окна рейсового автобуса я наблюдаю неторопливые кучевые облака, на фоне которых парят такие же неспешные хищники. Не верится, но прогноз обещает скорое и значительное похолодание. Заморозки, кто знает, добавляют в путешествие характерную изюминку: ночью в палатке выдыхаешь романтический пар, пытаешься согреть мерзнущий нос, а поутру - лед в котелке и легкий иней на травке...
Ну вот, приехали.
В Березино, невзирая на выходной день, ведутся работы по строительству моста через реку. Приятно вот так шагать беспечно - спиннинг под мышкой, рюкзак на одном плече, - а люди трудятся и могут только позавидовать тебе. Однако хотя и май, но пойма Березины пропитана сыростью - замечаю такое обстоятельство сразу, - под ногами чавкает холодная жижа, уже проснулся всякий гнус и лес в эту пору - не санаторий. Кто кому позавидует потом...
- Лодку надо было взять, - ворчит товарищ, натягивая болотные сапоги.
- Берега здесь топкие, - подтверждает березинская красавица в платке. С любопытством разглядывает нас на лесной дороге. - Ориентируйтесь на деревню, тропинка за ней выведет к реке. Там посуше будет...
На сосновой опушке белеют нежные первоцветы. Лес еще по-весеннему прозрачен. И экологически чист, надо признать. Тем не менее это планета людей. За поскотиной, ближе к деревне, видим импровизированную свалку, и все очарование здешних мест блекнет сразу...
Вышли к Березине. На старице несколько рыбаков расположились с удочками. Ловится у них или нет - сразу и не поймешь. И не стоит надоедать с расспросами. Берег встречает нас нежно зеленеющим ивняком, березками и ольхой, мы вслушиваемся в непривычную для городского жителя тишину. Солнце просвечивает мелководье, колышутся водоросли на струе. На припеке, над желтой россыпью одуванчиков, слышится деловитое жужжание пчел... Но это только перепончатокрылые трудятся без перерыва на обед.
Сквозь тернии, к людям
Пожалев время на разведение костра - хорошую погоду надо беречь! - на скорую руку перекусываем салом. Оно, говорят, чудесным образом придает силы во время летних полевых работ. А идти по солнечному бережку - не литовкой махать; мы надеялись, что успеем сделать километров двадцать за этот день. Но очень скоро уперлись в подтопленный участок, место совершенно непроходимое, и поняли, что погорячились слегка.
Придется обойти... Приличный крюк получается. За ельником, думаем, откроется солнечная полянка, но неожиданно выбираемся на ландшафт совершенно иного рода.
Более унылого места я не видал!
Закряженное поле, похожее на гарь, раскинулось справа и слева. Корневища сосен и елей, очевидно, некогда сломленных ураганом, с пластами намертво приросшего грунта поднимаются кое-где выше человеческого роста. Обомшелые кочки с редкими стебельками брусники, пожухлый вереск и иссохший до звона валежник, которого здесь не счесть, дополняют безрадостный пейзаж. В лужицах, под желтой водой, чернеет жирная торфяная земля.
Немного облегчает путь давняя колея, которая то теряется, то появляется вновь. Стараясь не упустить ее, движемся молча, пораженные могучими силами природы, некогда зло поигравшими здесь. Иногда попадаются полусгнившие бревна - бывшая гать на зыбких местах. Судя по всему, шла и работала тяжелая техника, ликвидировали последствия стихии... Но лес вокруг полон бурелома, и уже трудно разобраться, когда и сколько раз свирепые бореи терзали эти леса.
Местами мох изрыт, замечаю... Впереди нас по той же колее тянутся следы копытных: вроде не кабаньи, но и на косулю тоже не похоже, крупнее след.
- Для зверья здесь раздолье, - озвучивает мои мысли товарищ. - Кабанов, наверное, много...
Вокруг на десяток километров - болота, дикая равнина, непролазная чаща и ни души. Поэтому не слишком радостный у товарища тон. Рассуждает вполголоса, можно ли удрать от секача по пересеченной местности с тяжелым рюкзаком на плечах...
На счастье, не преследуемые кабанами пересекаем открытый участок, за ним начинается молодой сосновый перелесок. Тут повеселее пейзаж. Мох мягкий, глубокий, сапог утопает в нем. Невдалеке пронзительно кричит потревоженная птица и вместе с этим звуком невдалеке мелькает горбатая холка.
- Лось, лось, лось!..
Вижу мгновение спустя, как слева, смешно взбрыкнув длинными ножками, валится за куст лосенок. Прячется от врага... В пылу азарта товарищ бросается в его сторону с камерой, но я оттаскиваю фотоохотника назад, потому что спиной чувствую: защищая потомство, лосиная мамаша покалечит нас обоих. Без страха и сомнения. Ударами передних ног, как это принято у лосей.
А вот и она мелькает впереди за соснами. Кажется, ужасно здоровый зверь! То ли уводит от малыша, то ли отрезает путь к отступлению. Поминая недобрым словом старика Авдеева и его "скачущую по лесам живность", спорым шагом уходим вправо. Успеваю заметить, что лосиха остановилась и смотрит на нас пристально, между стволами видна ее настороженная морда.
...На устланной палой хвоей тихой лесной дороге можно перевести дух. Лосиное семейство уже не видно за чащей и тревожная птица смолкла наконец. Привал, привал!.. Вот чьи следы, оказывается, мы видели полчаса назад...
- Может, и сам сохатый бродит неподалеку? - предположил раскрасневшийся коллега. - Опасное дело - фотоохота.
Ну вот, и зверя увидели, и согрелись.
Солнце незаметно клонится к закату, вытягивая нас в длинные тени. Идти стало веселее. Решаем не возвращаться в гиблые низины, а искать окольный путь. Надо и о ночлеге подумать... Утро подскажет нам, как найти подход к Березине.
Дорога стала заметно суше, но бурелом никуда не исчез. Пейзаж таков, что порой кажется: где-то рядом метеорит упал. Отличная натура для фильма-катастрофы. Только здесь не глобальный катаклизм случился, просто сильный ветер прошел. Как зеленю, поломал березы и ели, вырвал сосны с корнем... С ветра не спросишь, а вот прибрать за ним придется. И это немалый труд. Повсюду видны следы от протекторов специальных машин, всюду щепа и опилки; сваленный бурей лес пилят на кругляк и чурки, у обочин - кубометры дров и штабеля лесоматериала. Все вполне пригодно: топи котельные, делай бумагу, используй на стройке...
Три часа спустя, изрядно пропылившись и не встретив живой души, выходим к людям. Околица. У крайней хаты нас встречает радушный дедок.
- Что за деревня, отец?
Дедок немного навеселе, и у него получается в ответ что-то вроде - "бонжур" или "тужур".
- Журовка? - на всякий случай достаю карту.
- Ага!
Добрались, наконец... Ну здравствуй, родной!
Недалеко до еды
Думали про заморозки и накликали. Ночью в палатке вся одежда становится волглой от конденсата. Слышу, товарищ беспокойно ворочается в спальнике. То ли во сне отбивается от лося, то ли пытается согреться наяву. Мне тоже не спится, мерзнет нос. Зажигаем в железной миске таблетку горючего, которая немного подогревает и осушает воздух, позволяя задремать. Ну а утром - пресловутая льдина в котелке.
Солнце дарит тепло. И зверям, и туристам... Часам к девяти становится вполне комфортно; на завтрак у нас каша, сваренная на костре, и обжигающий чай... Опушка за деревней, где мы остановились на ночлег, изобилует еловым сушняком, который горит жарко, и под его веселое потрескивание, прихлебывая чаек, мы обсуждаем дневной маршрут.
Получается, прямиком идти к реке - не резон. Здесь повсюду болота и топи. Значит, суждено нам покружить, посмотреть окрестные леса и живописные деревеньки. Народ в них необычайно приветлив. Наверное, отсутствие многоэтажной застройки позволяет ежедневно наблюдать, сколь мал и тесен мир, в котором живем. В Шеверничах, у колодца, нас окликает греющаяся на лавочке старушка в шушуне.
- Тяжко нагрузились. Далеко идти?
Смеясь, машем на вольный простор, раскинувшийся за селом.
У других ворот наблюдаем чудо самодельного искусства, что-то вроде полуторки без кузова на огромных тракторных колесах и хитрым вентилятором на передке. Жалко, Кулибин не вышел к нам... А того более жаль, что в каждой деревне - сгоревший дом. Где-то видели, если не ошибаюсь, даже два или три. Пусть и давнее пожарище, травой фундамент зарос, но впечатление самое гнетущее. Хватит уже этой земле пепелищ...
За Шеверничами заготавливают древесину. Мужики в спецовках показывают нам направление, и спустя какой-то час, минуя делянки, выходим к заброшенному хутору. На карте обозначено несколько домов, но в действительности здесь давно не живут. Хозяева умерли или уехали, а сруб по-прежнему крепок. Через пустые окна видны развалившаяся печь и страшные дыры в полу. И места вокруг красивые (сосновый бор, тихая речка, светлая роща на бережку), и сотки для огорода найдутся, и шоссе рядом... Да тут не только для огорода, для агроусадьбы место вполне подходящее.
Через километр с небольшим - асфальтовая дорога на Орешковичи. На обочинах сложены штабеля.
- Старик, - говорю. - Достань камеру, взведи затвор...
Поленницы тянутся вдоль шоссе. Комичного в этом мало, но сразу вспоминается исторический анекдот. Министр народного просвещения граф Уваров бессовестно крал казенные дрова, за что в свое время был беспощадно осмеян Пушкиным. Не думаю, что местное население склонно к "уваровщине", однако если кто-то захочет утащить на подворье несколько полешек, то сделать это ему будет совсем нетрудно.
На лоно - без "баллона"
Ближе к вечеру неспешно прибываем в Орешковичи. Уже топятся бани, мужик гремит ведрами у колодца. Надо и нам пополнить запасы воды. Заурядный проселок на деревню с романтическим названием Прудок поражает наличием номера дороги и "верстовыми столбами". Лес здесь совсем другой, не тронутый хозяйственной деятельностью, чистый, первозданный. Опять же - свежая противопожарная вспашка. Во всем чувствуется хозяйская рука. Даже гравийка на удивление ровная, идти легко и приятно.
У Прудка ладный конь гуляет на выгоне. За околицей дружно зеленеют всходы, порыкивает трактор на мехдворе. В вечереющем воздухе звенят детские голоса... Почему у каждой деревни своя, особенная, аура? Тут она удивительно теплая, тут кипит жизнь.
За деревней опять - отчетливый копытный след.
- Лошадь! - уверенно заявляет товарищ.
Невидимые лесные твари, пернатые и хвостатые, кукуют, поют и попискивают нам на разные голоса. Осенью здесь, очевидно, грибное раздолье. Попасть бы на этот праздник...
Мелкий приток, обозначенный на карте, подтверждает, что мы уже недалеко от Березины. С тревогой поглядываю на северо-западную сторону неба: ползет серый дождевой фронт, и нам надо успеть разбить лагерь, разжечь костер и приготовить ужин до того, как дождь накроет нас.
Река распахивается неожиданно. Мы выходим на берег и некоторое время молча созерцаем красоту. Место - лучше не придумаешь! Не говоря уже про чудесный лес вокруг и вид на реку, кто-то заботливо подготовил поляну для отдыха: нарубил и аккуратно сложил дрова, оборудовал кострище и выкопал ямку для мусора... Кстати, ни фантика, ни порожней тары, о засилии которых так переживает пенсионер Авдеев, не заметили мы.
После нелегкого дневного перехода, когда на зубах скрипит песок и ноги гудят от усталости, самое время нырнуть в холодную, по-весеннему еще прозрачную воду.
Хорошо!
Пока товарищ занимается костром, пробую ловить на спиннинг. Учитывая, что погода на изломе, это почти безнадежная затея. Щука, говорят заядлые рыбаки, предпочитает пасмурную погоду, но не любит резких перепадов давления и понижения температуры. Что, собственно, и грядет. Меняю воблеры, блесны - ни гу-гу! Да, не видать нам сегодня "полупудовых щупаков"... Напоследок оставляю на коряге любимую блесну и, тихонько ругаясь, иду кашеварить.
Тихо журчит на старице вода. Кричит, зовет в ночи неведомая птица. Уклоняясь от дыма, потягиваем чай и в сумрачной прохладе греемся у костра. День закончен. Был он обилен на впечатления и очень полезен для души.
- Завтра встану на рассвете и буду снимать! - бодро говорит товарищ. - Такие места...
Ночью он ворочается, но не от холода на сей раз: идет дружный дождь, палатка не держит воду на швах, и спальник приятеля, кажется, промок уже... Следует акробатический выход наружу, накрывание палатки полиэтиленовой пленкой, после чего зажигаем в миске традиционную таблетку горючего и глухой промозглой ночью устраиваем "совещание в Филях".
С плохой погодой шутки плохи. Еще одна ночевка в промокшем спальнике может обернуться для товарища не только испорченным настроением, но и серьезной простудой. Жена не пустит в следующий раз... Поэтому решаем - если холодный день не позволит нам как следует просушиться, к вечеру должны вернуться в Минск.
История повсюду
Утро подтвердило наши опасения. Небо хмурится, погода ветреная и холодная. Звонок другу, звонок семье. Запрашиваем погоду, и отовсюду нам сообщают самый неутешительный прогноз.
- Не расстраивайся, старик! - говорю приятелю. - Достань камеру, взведи затвор... У нас еще день впереди.
Пока гоняем у костра чаи, на поляне появляется мужик с велосипедом. К раме привязаны удилища в чехлах. Рыбак... Причем серьезный, если снасть бережет. Справляется о клеве. Развожу руками, оправдываюсь ненастьем. Незнакомец утвердительно кивает в ответ, а потом без перехода говорит глухо:
- Здесь в двадцатом году часть стояла... Видите траншеи? А там был госпиталь.
Машет в сторону березняка.
Заросшие траншеи на берегу мы заметили сразу. Но была твердая уверенность, что относятся они к периоду Великой Отечественной, к сорок первому году, например. Сработала косность мышления: окоп, война, наши, фрицы... А то, что земля хранит следы иных исторических драм и здесь за два десятилетия до Великой Отечественной развернулись события советско-польской войны 1919 - 1921 гг., - в голову не пришло.
Дома полез в справочники. Вот она, линия Западного фронта на карте, точь-в-точь проходит по знакомым теперь местам. Попытался разобраться... Летом 1920-го тут дислоцировалась, если не ошибаюсь, 5-я пехотная дивизия 16-й армии Николая Соллогуба. Со стороны Войска Польского на этом участке фронта Красной Армии противостояла Оперативная группа генерала Леонарда Скерского (был расстрелян НКВД в Харькове, в 1940 году). Отсюда в начале июля 1920-го командующий Михаил Тухачевский начал наступление. Но это уже другая, хотя и не менее интересная тема. Пусть меня поправят и дополнят историки.
А пока мы фотографируем траншеи, сам собой напрашивается вывод - здесь нужен памятный знак.
Зов предков
...Дорога на Черневку то поворачивает к реке, то уводит в лес. Нам еще полдня идти до автобуса, а уже не терпится обобщить. Без сомнения - прошли много и содержательно, и впечатлениями обогатились, и новых людей узнали, вот только, как показалось вдруг, отсутствует в наших похождениях некий конечный смысл.
- Если это экологический туризм, - рассуждает товарищ, - то необходимы пробы воды для ученых и ловля насекомых. Если исторический, то надо осматривать достопримечательности и памятники. А у нас винегрет получился...
- С насекомыми не все потеряно, - ободряю его. - Клещи проснулись. Может, ты и поймал одного-двух бессознательно. Если обнаружишь - сразу неси ученым, в лабораторию... А кашу мы на речной воде варили. До сих пор здоровы. Следовательно, экология в норме.
На повороте опять открываются берег и дружная компания на берегу, при виде которой наш спор сразу теряет смысл. Ребята - байдарочники. В общем-то те же туристы, только преодолевшие водобоязнь. Они недавно закончили маршрут и теперь разгружают лодки, оживленно переговариваются, смеются и тянут руки к костру...
Значит, мы не одиноки. Значит, есть некая магнитная аномалия у здешних мест. Значит, существует нечто, что заставляет людей вопреки здравой логике, вопреки климату и моде вопреки отправляться в путь.
- Зов предков! - предположил товарищ. - Человек упорно трудится, создает себе комфорт, а потом бросает все и почти бессознательно стремится в лес... Знаешь, надо старику Авдееву спасибо сказать.
Андрей МЯКИШ, фото Алексея КОНОНОВА, "СБ".
Р.S. Уважаемый Степан Христофорович!
Побывали в ваших местах, за что вас и благодарим. Трофей, правда, не поймали, но тут уж с погодой не фарт. Зато во всем остальном поход удался. Живность - в наличии, красота на месте, и еще заметим: вяжет человека березинский край. Всякие "наполеончики" и откровенно вопиющие факты нам не попадались, хотя, конечно, не без этого в миру...