Пострадавшей в метро в больничный записали «травму в быту»

11 мая исполнился месяц с трагического апрельского дня, когда на станции «Октябрьская» Минского метрополитена прогремел взрыв. Его жертвами стали 14 человек, более двухсот пострадали.

До сих пор проходит лечение в минской клинической больнице № 9 Инесса Крутая, электромеханик связи филиала РУП «Белтелеком» «Минская городская телефонная сеть». В интервью БелаПАН она вспоминает роковой день 11 апреля.



«На том месте, где я стояла, было очень много людей — посеченных и даже, наверное, мертвых. Скорая приехала быстро, но в то же время сказать, что помощь была полностью качественной, нельзя. Многие люди сами по себе разъехались неизвестно куда. Бегала милиция, бегали сотрудники МЧС, никто этих людей не заворачивал, не усаживал, не говорил им: мол, никуда не разъезжайтесь. Я сама раз пять подходила, спрашивала: куда деваться, что делать? Старалась медиков не дергать — спрашивала у эмчеэсовцев, милиционеров.

Из впечатлений… Вспоминается мужчина, который с окровавленными зубами, половина которых, очевидно, была выбита, кричал: «Сволочи, чего вы снимаете! Людей спасайте!» А там получилось, что милиция стояла вокруг человека с камерой, а этими людьми, которые пострадали, может быть, не так сильно, никто не занимался.

Вспоминаются двое маленьких детей, бегавших рядом с мертвыми, пострадавшими, которых выносили наверх».

«11 апреля после взрыва Ина была госпитализирована в больницу скорой медицинской помощи, — рассказывает отец Инессы Александр Крутой. — Когда я туда приехал через два часа, больница была оцеплена милицией, никого из родственников не пускали. Нас отправляли от входа в приемное отделение в другое здание, а там милиционеры встречали и говорили: «Вернитесь и добивайтесь, чтобы вас пропустили». Пришлось поскандалить, после чего, наконец, доступ родственников в корпус приемного отделения был открыт».



«Ночью я привез Ине одежду, пищу и прочее. Оказалось, что состояние дочери заметно ухудшилось с того момента, когда я видел ее первоначально и когда она говорила, что утром приедет домой. Ночью она сказала, что не может стоять на ногах. На следующий день я нашел ее в отделении реанимации с острой почечной недостаточностью», — сказал отец потерпевшей.

По словам Александра Крутого, после того как Белорусское телевидение сняло всех пострадавших в палате, на фоне компьютерных мониторов, его дочь была «фактически выгнана оттуда». На следующий день Ина объяснила отцу, что ее и еще одного пациента отвезли в больницу на улице Сухой, где бросили «на произвол судьбы», после чего они полтора часа в пижамах «добирались своим ходом из одной больницы в другую».

«В больнице скорой медицинской помощи был выписан больничный лист, где полученные повреждения были записаны как «травма в быту». Записанный диагноз Т06 соответствует легким поверхностным повреждениям верхних и нижних конечностей, к которым относятся царапины, ссадины, ушибы, синяки и укусы неядовитых насекомых, — рассказал отец потерпевшей. — Но судмедэксперт насчитал только в ногах не менее сорока раневых отверстий, причем там есть и глубокие проникающие осколочные ранения. На сегодняшний момент один осколок находится в левом глазу».

Инесса показывает руку, где возле предплечья видна затягивающаяся рана. «У меня таких отметин много, насчитали больше сорока», — говорит она.

Девушку беспокоит, что полученные травмы могут помешать в ее профессии. «Насколько я понимаю, — делится она, — по зрению нежелательно особо напрягаться, а у нас нужно работать с компьютером. По слуху особых ограничений не ставили, но постоянно приходится работать с наушниками. Если что-то не услышу — уже проблема. С памятью, сказали, проблем нет, только с концентрацией».

«Представьте, я — в больнице после операции на ухе, — вспоминает Инесса. — Болит голова, болит ухо, лежу, почти ничего не слышу — все позакладывало. Приходит человек (из следственных органов. — БелаПАН.) и начинает задавать вопросы. Я его попросила: «Мне очень плохо, давайте в другой раз». Он: «Нет, в другой раз не могу». Два часа меня мурыжил. В результате потом оказалось, что ходили они к нам не один день — все это можно было сделать назавтра-послезавтра, когда человеку лучше».

По словам Инессы, бытовые условия в больнице неплохие, но по качеству лечения есть вопросы. «По лор-врачам ничего не скажешь, — говорит она, — но они ведь не специалисты по всей медицине. Попрошу о чем-нибудь, пошлют к специалисту. В результате, ей-богу, как на мясокомбинате — разделили все по частям, толком никто не смотрит, не лечит. Колено уже месяц не сгибается целиком. То есть лечения, как системы, нет».

На вопрос о выплате денежной компенсации она отвечает: «Как я поняла, за нее еще надо оттанцевать — причем в больном состоянии, здесь, в больнице. Майор, который ко мне приходил, говорил: мол, старается, чтобы я поскорей получила эти деньги. А как посмотришь, их только и хватит, что телефон купить — вместо того моего, что у них сейчас лежит и который они отдавать не хотят».



Инесса очень благодарна медикам, особенно персоналу больницы скорой помощи: «И специалисты хорошие, и медсестры внимательные». А еще людям, совершенно посторонним, которые передавали фрукты, желали выздоровления, представителям фирмы (к сожалению, не запомнила названия), которые тоже морально поддержали.

Благодарна Инесса и организации, в которой работает: коллектив оказал помощь. «Даже страховку успели оформить, хотя недавно устроилась», — сказала она.