Антарктида нам поможет

После встречи со спецпредставителем президента РФ по международному сотрудничеству в Арктике и Антарктике, президентом Российской полярной академии Артуром Чилингаровым министр природоохраны РБ Владимир Цалко заявил, что в недалеком будущем Беларусь сможет обзавестись собственной точкой опоры на снежном материке. Не без помощи России, конечно, - та готова передать нам базу «Гора Вечерняя», что неподалеку от станции «Молодежная».

База в Антарктиде - это, безусловно, то, без чего страна не может считаться сильной и процветающей даже при наличии мощных ледовых дворцов, бриллианта Национальной библиотеки и средней зарплаты в $500. Скоро ли начнется запись в отряд белополярников?


Впрочем, такой профессии, как «полярник», не существует: на ледяной континент люди едут по своей основной специальности - кто учился на медика, едет медиком, кто учился на повара, едет поваром. Бобруйчанин Александр Гончаров в составе 21-й антарктической экспедиции, работавшей в поселке Мирный, числился инженером-аэрофотогеодезистом. О том, что находят и чего лишаются люди, зимующие на шестом континенте, он охотно согласился рассказать «БелГазете», взяв свидетелем чучело императорского пингвина, вывезенное в 1976г. с южной шапки Земли.

Главное требование к кандидатам в зимовщики - крепкое здоровье. Прежде чем дать человеку путевку в полярную жизнь, его проводят сквозь многочисленные медкомиссии: «Организм полярника подвергается серьезным нагрузкам, поэтому в условиях Антарктики все болячки обостряются. К недружелюбному климату добавляется еще и то, что пить зимовщикам приходится топленый снег, т.е. дистиллированную воду, не содержащую солей. Правда, полярники добавляют в нее йод и слегка разбавляют морской водой, но это мало помогает. Кстати, вернувшимся с зимовки врачи не советуют в течение года заводить детей. Был случай: один из наших ребят их не послушался и заделал жене дитенка сразу по возвращении. Тот родился неполноценным».

Такое рвение к продолжению рода вполне объяснимо: на зимовке, как и на подводной лодке, совсем нет женщин. Полсотни взрослых мужиков целый год сидят на голодном секс-пайке: «С одной стороны, оно вроде бы и неплохо: нет женщин - нет скандалов. Но с другой… Первое время тяжело, конечно, но потом привыкаешь. К концу зимовки чувство, что тебе чего-то от женщины надо, вообще притупляется. Правда, когда весной за нами пришел корабль и дамы из команды захотели посмотреть, в каких условиях мы живем, на лед их отпустили только в сопровождении охраны: полярники ребята, конечно, славные, а все же не вышло бы чего».

Чтобы не зачерстветь душой без прекрасного пола, полярники берут с собой на зимовку какую-нибудь живность, о которой заботятся как о родной. Иногда доходит до курьезов: «Один парень из нашей зимовки муху с собой привез. Сначала в банке ее держал, потом на волю выпустил. Так она летала по станции как королева, а он следил, чтобы не дай бог кто-нибудь ее не прихлопнул».

Отсутствие женского тепла полярникам отчасти заменяет тепло алкогольное: «Весь спиртовой запас станции калькулируется еще на материке, из расчета государственных праздников и дней рождения. На берегу полярник мог выбирать, что ему на себя записать: водку, вино или шампанское. В итоге на каждого зимовщика выходило примерно по пол-бутылки. Этого, конечно, мало, но мы не бедствовали - у нас в большом количестве был технический спирт, у врача можно было позаимствовать медицинский. Да и сахара на станции было навалом - в случае чего и бражку можно было выгнать. Так что без спиртного мы не оставались, хотя по-черному никогда не пили - на зимовке вообще все делается в разумную меру. Куда хуже было с куревом - его на зимовку ведь тоже давали в ограниченном количестве. Те, кто выкуривал свой запас раньше срока, потом маялись и стреляли сигареты у товарищей».

В столь жестких психологических условиях недалеко и до нервного срыва. Чтобы минимизировать его возможность, на «большой земле» старались не огорчать зимовщиков плохими новостями: «Взять хотя бы такой пример: когда я уходил на зимовку, моя жена уже была беременна. Я знал, что она должна родить и со дня на день ждал весточки. Когда ее отвезли в роддом, мать отбила мне телеграмму. А вся адресованная нам корреспонденция проходила через институт Арктики и Антарктики. Так вот, пока жена не родила и пока в институте не убедились, что с ней и ребенком все нормально, мне об этой телеграмме даже не сообщили. Или другой случай. Был у нас парень из Ленинграда. Через полгода после начала зимовки у него в автокатастрофе погибла мать. Так вот сказали ему об этом только на обратном пути, когда мы уже на судне к Ленинграду подходили. Сообщи ему о трагедии сразу, он все равно ничего бы сделать не смог - до весны оттуда обратной дороги нет. А сам извелся бы весь».

На белом материке людей подстерегают и более серьезные опасности, чем нервный срыв: «Самое страшное - попасть в зону образования трещин. Бывали случаи, когда в припорошенные снегом или покрытые тонким слоем льда расщелины проваливались целые тракторы. Поэтому кабины у машин, несмотря на лютый мороз, всегда открыты - чтобы водители сразу могли выскочить».

Еще одна опасность - заблудиться в снежной пустыне. Особенно актуально это в непогоду, когда видимость нулевая: «В такие дни лучше вообще не высовываться из вагончика. Один из наших ребят выбежал как-то в буран, так только через сутки его нашли. Оказалось, он всего на пару метров от вагончика отошел - и потерял ориентир. Начал искать дорогу - и «ушел на купол». То есть, в переводе с полярного, стал двигаться в сторону Южного полюса. Обморозился весь, но остался жив. Кстати, мертвецов из Антарктиды домой не везут. Могилы высекают там же, в скальных породах. К 1976г. в Мирном таких могил было уже одиннадцать».

С чем на зимовке всегда хорошо, так это с кормежкой. Провизии на полярных станциях - завались, условия для хранения лучше некуда: «Причем рацион наш почти не отличался от домашнего. Мы даже хлеб там сами пекли. Особенно повара налегали на курятину, так что к концу зимовки нас от нее уже тошнило. Даже собаки есть ее не хотели. Чтобы побаловать себя чем-нибудь этаким, мы ходили на подледную рыбалку. Бурили лед специальным буром - метра на 2-3 в глубину. Первую рыбу ловили на поролон, остальных - на шматки первой рыбы. Обычно это были морские бычки и ерши - жарили их потом на электроплитке».

Свою антарктическую зарплату Александр Гончаров получил уже на «большой земле». За всё про всё ему было перечислено на сберкнижку 2,5 тыс. руб. Даже по меркам тех лет - пустяки. Заработанных денег полярнику едва хватило на новую машину: «С нас еще и за питание там по 90 руб. в месяц высчитывали. Интересно, у космонавтов тоже питание из зарплаты вырезают?»

Несмотря на то что освоение Антарктики - дело хлопотное и недешевое, Александр считает, что осваивать ее белорусам необходимо: «Во-первых, это уже сегодня приносит научную пользу. А во-вторых, тамошние недра - это ведь настоящая сокровищница: в них есть и нефть, и газ, и масса других полезных ископаемых. Конечно, сейчас добывать их было бы дорого, но ведь наука на месте не стоит: каких-нибудь 20-30 лет - и мы будем нефть из Антарктики возить!»