МЫ В ОТВЕТЕ ЗА ТЕХ, КОГО УСЫНОВИЛИ...

В настоящее время в Республиканском банке данных об усыновлении (удочерении) детей, оставшихся без попечения родителей, насчитывается чуть более 5 тыс. ребят, проживающих в интернатных учреждениях. Одна из форм жизнеустройства сирот — усыновление. Причем позитивные тенденции в национальном усыновлении сохраняются на протяжении нескольких последних лет. О преодолении стереотипов и новых дилеммах усыновления рассказала директор Национального центра усыновления Министерства образования Беларуси Наталья Поспелова во время онлайн-конференции БЕЛТА. Викторович Елена, Минск: — Сколько в последние годы было случаев отмены усыновления и чем вы это объясняете? — Как я «люблю» этот вопрос! Не забудьте задать похожий вопрос работнице загса: часто ли после того, как она поженит молодых, они разводятся? Или художнику: пишет полотно, вкладывает силы и творчество, а картина не получается... Итак, в 2006 году было 8 случаев отмены усыновления, в 2007-м — 17, в 2008-м — 9, в 2009-м — 12. В прошлом году было 13 случаев отмены усыновления. За каждой отменой усыновления — тяжелейшая драма. Вот пример. Когда малышке было 2 месяца, ее усыновили, жили счастливо. Девочке исполнилось 15 лет, ее мама-усыновительница заболела, сгорела за 3 месяца. Отец привел в дом мачеху. Девочка, тяжело переживая смерть мамы, высказала отцу все, что она думает про «эту тетку» с присущей подростку откровенностью. Папа обиделся и сказал: мы тебя когда-то взяли, а ты вот какая неблагодарная, меня предателем маминой памяти называешь! Услышав это, девочка заявила, что «пойдет и сдастся в приют», но с таким папой жить не будет. Вот и отмена усыновления. Не простили взрослый и ребенок друг другу слов и поступков. Не смогли и специалисты выправить ситуацию. Не все в жизни поправимо, к сожалению. Разные бывают причины отмены усыновления. Я бы выделила значительную группу общечеловеческих причин (смерть одного из супругов-усыновителей, тяжелая болезнь, какие-то другие катастрофические события в семье). Вот еще пример. Бездетная семья три года назад усыновила двоих малышей. Спустя два года родился свой ребенок. Но... родители решили развестись. Брак расторгли, дети остались на воспитании у матери. Бывший супруг платит алименты на троих детей (то есть 50% от своих доходов). Теперь он ставит вопрос об отмене усыновления: мол, зачем ему платить на содержание двоих чужих детей?! А у меня вопрос: выдержит ли мама с тремя малышами, не пойдет ли сама отменять усыновление? Ведь растить одного ребенка гораздо легче, чем троих. Чем помочь этой женщине? Вспоминаю горящие глаза этих супругов, их искреннюю радость от того, что вот-вот они станут родителями-усыновителями, вспоминаю, как они рассказывали взахлеб о своих мальчиках... Ума не могу приложить, как все произошло. И не понимаю, что можно было бы сделать, чтобы этого не случилось. Усыновители — обычные люди. И гарантий счастливой жизни после усыновления у них ровно столько, сколько и у биологических родителей после рождения детей. Пока будут разводы, отказы от своих детей, лишения родительских прав, будут и отмены усыновления. Правда, в гораздо меньшем количестве. Случается, что, даже став усыновителями, взрослым не удается стать родителями: завышенные требования к ребенку, ожидание благодарности за свое благодеяние («вытащили из грязи в князи»), поиск в ребенке «генов» преступника и алкоголика («как его отец»), гуляки и распутницы («как его мать»), отсутствие в семье любви и высшей формы ее проявления — прощения и понимания — приводит к отмене усыновления. Сливец Ольга, Новополоцк: — Как удается преодолевать бытующее убеждение об ущербной генетике сирот? Какие еще мифы о сиротах являются тормозом для усыновления? — Бытующее убеждение «про гены» стараемся преодолевать любыми способами. Даже, простите за фамильярность, показывая на себе. Ведь у каждого из нас есть масса житейских примеров, когда генетика «не срабатывала». Плохая наследственность — самое распространенное, практически универсальное объяснение любым трудностям, возникающим в процессе воспитания ребенка, тем более — усыновленного. И самое опасное. Потому что «наследственность» — это то, что изменить нельзя. То, что не дает шанса ни ребенку, ни родителям. А значит, заставляет опускать руки и отчаиваться, а не решать проблемы. Ссылаясь на плохую наследственность, мы отталкиваем ребенка от себя, отказываем ему в праве меняться. Между тем наследственность — это потенциал. И насколько этот потенциал — как отрицательный, так и положительный — реализуется, зависит от среды, а значит, от семьи, в которой ребенок растет. Соотношение факторов среды и наследственности — 50 на 50. В каких-то областях оно сдвинуто в одну сторону: например, цвет волос полностью задан генами, в каких-то — в другую (будут ли волосы чистыми и аккуратными, зависит только от обстоятельств и действий самого человека). Самое же главное в жизни — желание и умение работать, вера, ценности, способность любить и заботиться. И это уж точно не от наследственности зависит. Бояться генов, с одной стороны, естественно — ведь они не в нашей власти, с другой — бессмысленно — по той же самой причине. Отрицать их тоже нет смысла — стремление «обтесать» ребенка под себя, игнорировать все его отличия ничем хорошим не заканчивается. Мы немного изменили свое отношение к агитации «за усыновление». Считаем так: желающий усыновить — получит эту возможность, не желающий — найдет очередную причину, чтобы не усыновлять. Мне бы не хотелось повторять стереотипные представления о детях-сиротах, но раз уж так сформулирован вопрос... Что ж, выделю два основных стереотипа. Они диаметрально противоположны, но при этом несущие одинаково негативный подтекст. Стереотип первый: сирота — это несчастный человек с неудавшейся судьбой, который в обязательном порядке будет благодарен своему спасителю-усыновителю. Все, что усыновитель сделает для сироты, сирота воспримет с искренней чуткостью, благодарностью и теплом. Разумеется, как только такой ребенок подрастет, он сразу же станет возвращать сторицей усыновителям заботу, ласку и тепло. Этот стереотип черпает свое начало еще в сказках и былинах: как ни сирота — так просто святой, обязательно благородный, невинно загубленный ребенок, чудесным образом преображающийся от одного только теплого слова постороннего человека. Стереотип второй: сирота — этакий Иван, родства не помнящий, который, сколько его ни корми (читай: воспитывай, заботься и т.д.), всегда будет смотреть не в ту сторону. И эта установка — тоже из нашего далекого прошлого. По большому счету, такие стереотипы и их вариации лежат в основе отношений к ребенку в семье усыновителей. Порекомендую интересующимся работы известного в России семейного психолога Л.Петрановской. Не менее интересно будет почитать и работы нашего белорусского психолога Ю.Лахвич. Зайцева Елена Викторовна, Минск: — В некоторых европейских странах есть «окна милосердия», куда женщины инкогнито могут отдать своего новорожденного ребенка. И случаев детоубийств там меньше... Надо ли эту практику внедрять в Беларуси? — Мне известно об этой практике. Еще в царской России и Беларуси при казенных приютах действовали такие «окна», можно было положить дитя в специальную корзинку у входа в детский приют. Поэтому новое – это, как всегда, хорошо забытое старое. Мне как специалисту не удалось отыскать исследований, прямо подтверждающих зависимость числа случаев детоубийства матерями от наличия таких «окон». Поэтому с тезисом о том, что при наличии условий для отказа от ребенка детоубийств становится меньше, я согласиться не могу. Есть замечательные работы российских психиатров, детально изучивших личность матери-детоубийцы. Научные изыскания свидетельствуют, что возможность отказа от ребенка такими женщинами в принципе не рассматривается на протяжении всей беременности. И идет на это преступление женщина не потому, что ей некуда деваться с новорожденным малышом, а совсем по другим причинам. Поэтому расцениваю «окна милосердия» как псевдозаботу о детях. Во всех европейских странах действуют одинаковые правовые и социальные стандарты в отношении защиты детей. Одним из важных является право знать своих родителей и получать заботу от них. Интересно, как в «окне» можно реализовать это право ребенка? Парадоксально, но по поводу наличия «окон милосердия» в некоторых странах уже раздаются примерно такие суждения: не было «окон» — не было отказных детей, появилось «окно» — в него за год четыре ребенка поместили. Наличием «окна» общество словно оправдывает существование такого поступка, как отказ от своего ребенка, делает его допустимым, создает для этого условия. В каждом социальном действии есть огромный философский и воспитательный потенциал, глубинный смысл. Может быть, наличие такого «окна» откроет в сознании молодой женщины «дверь», через которую она будет выпихивать своих детей в белый свет? Я не за линчевание матерей-отказниц, я за то, чтобы все были в ответе за тех, кого родили, приручили и усыновили... Диана ШИБКОВСКАЯ