Павел Козловский: я отстоял праздник 23 февраля
Первый министр обороны Беларуси Павел Козловский за 30 лет сделал головокружительную карьеру — от лейтенанта до генерал-полковника, от курсанта училища до министра обороны.
Кстати, мало кто знает, что Беларусь отмечаем праздник защитников отечества, как и при СССР, 23 февраля именно благодаря Павлу Павловичу. «В начале 90-х были разные предложения на счет этого праздника — например, назначить его на день образования Вооруженных сил, — вспоминает Козловсий. — Но я отстаивал именно 23 февраля. Потому что офицеры считали этот день своим праздником. И президиум Верховного Совета во главе с председателем Грибом меня поддержал. И вот уже сколько лет мы празднуем его…».
 Козловский Павел Павлович. Первый министр обороны Республики Беларусь. Генерал-полковник. Семья родом из деревни Вовковня Пружанского района Брестской области. Родился 3 марта 1942 года в Германии, куда вся их большая семья, родители и четверо детей, были вывезены немцами как рабочий скот для обустройства «великого рейха». Козловские еще радовались, что по пути их не «рассортировали». В 1945 году в Германию вошли советские войска, война была на излете, но отец сразу же мобилизовался, ушел добивать фашизм. А через три месяца погиб под Кенигсбергом. Павел Павлович искал его могилу с 1960 года и лишь в 1989-м с помощью старых архивных немецких карт нашел. В 1965 году окончил Ташкентское общевойсковое командное училище. Служил в Грузии, Армении, России (Грозный, Орджоникидзе, Калинин), Анголе. В Беларусь (тогда еще БССР) вернулся в 1987 году. Служил сначала заместителем командующего, а затем командующим армией, начальником штаба белорусского военного округа. В апреле 1992 года стал министром обороны Республики Беларусь. Был министром чуть больше двух лет — до победы Лукашенко на президентских выборах. Ушел в отставку вместе с правительством Вячеслава Кебича. Сегодня — председатель общественной организации «Международный фонд реабилитации здоровья бывших военнослужащих». Занимался альпинизмом, увлекается фотографией. Женат с 1965 года, имеет двух сыновей, дочь, четверо внуков. |
Однако кроме даты профессионального праздника у первого министра обороны были куда более серьезные заботы.
«Должность министра мне доверили в очень сложные годы. За развалом Советского Союза последовало разделение армии, — рассказывает Павел Козловский. — Беларуси был проще — территориально Белорусский военный округ совпадал с границами республики. Потому все воинские части, которые находились на территории округа, были переподчинены Министерству обороны. Но все равно работы было много! Так, мы приняли в подчинение 250 тысяч личного состава, которые за три года сократили до 100 тысяч. И это все нужно было делать так, чтобы не возникло конфликта между армией и обществом».
Да и ко многим законам, касающимся армии, Козловский приложил руку. «Когда еще только назревало решение Верховного Совета о том, чтобы создать свои вооруженные силы, я, будучи еще начальником военного округа, возглавил межведомственную комиссию по разработке военных законов — «Об обороне», «О Вооруженных силах Республики Беларусь», «О прохождении воинской службы». Так получилось, что я начинал работу над ними» — рассказывает он.
— Павел Павлович, расскажите, как же Вы дослужились до первого министра обороны, человека, который «сделал» белорусскую армию?
— В начале 60-х, когда я заканчивал школу, была очень популярна армейская тематика. Вспомните фильмы тех лет: о летчиках, подводниках, других профессиях военных. Вот и мое желание стать военным сформировалось под впечатлением от этого. Потому отправился в Ташкентское общевойсковое командное училище, которое я закончил в 1965 году. А после этого где только не служил: Чечня, Северная Осетия, Армения, Грузия, половину Союза объездил. Даже в Африке два года прослужил! Учился в Академии генерального штаба, Академии имени Фрунзе. В Беларусь вернулся в 1987 году. Дослужившись до начальника Белорусского военного округа, стал министром обороны.
— Не всякий курсант может стать министром. Что Вам помогало?
— Основная часть моей карьеры строилась в советской армии. Главные качества, которые позволяли тогда военному двигаться вверх по ступенькам карьерной лестницы — огромный труд, честное отношение к работе, постоянное совершенствование знаний.
— Что для Вас было самым приятным и самым тяжелым во время службы?
— Самое приятное — получать повышение. Это ведь то, ради чего мы служили. Я даже получал два звания досрочно — на год раньше получил майора по выпуску из академии, а потом через год получил подполковника! Радостно было приезжать в Пружанский район к матери. В то время, когда лейтенант приезжал в деревню, вся деревня собиралась. Тогда это было почетно, мы были защитниками, мы гордились этим…
Самый тяжелый период — когда я был командиром 10-тысячной дивизии в Ереване. Это были три очень сложных года: большое количество личного состава, рядом граница с Турцией, которую мы прикрывали, хоть было и мирное время, в конфликтах гибли солдаты, постоянные учения, крайне редко видел семью. Да и должность министра обороны — не из легких, тем более — первого. Я отстаивал принцип — в армии должны служить профессионалы вне зависимости от национальности, за что меня БНФ считал пятой колонной России.
— Были, наверняка, и веселые моменты армейской жизни: самоволки по молодости, например…
— Ох, много чего было! Особенно в лейтенантские годы — мы же были молодые, нам все нипочем. Бывало, солдат уложим, а сами ночью отправимся на охоту, а потом в карты играть, могли не спать всю ночь, а на утро — бегом со взводом на физзарядку! Случались и самоволки, чего уж таить…
Самая запомнившаяся — та, из-за которой меня могли из училища выгнать. Я был студентом 4-го курса, когда познакомился в Ташкенте со своей будущей женой. Перед моими госэкзаменами она уехала домой в Самарканд, договорились, что в этом же году поженимся и я ее увезу к месту своей службы. И вот готовлюсь я к экзаменам, пишу ей, а она не отвечает: неделю, другую — я заволновался. Товарищи мне посоветовали слетать в Самарканд, но кто же меня отпустит. Потому было решено оправиться в самоволку, а товарищи меня пообещали прикрыть на пару дней. И вот прилетаю я весь взволнованный к ней домой, а она там полы моет спокойненько! Оказывается, ничего страшного не случилось, ее письма до меня почему-то не доходили. Короче, убедился, что все в порядке, познакомился с родственниками, вернулся в Ташкент. Хотя если бы меня засекли — вышвырнули бы только так. А так даже диплом с отличием получил все же! Но это была любовь — потому преград никаких не было, я считал, что делаю все правильно, потому что боялся ее потерять.
— Но Ваша жена тоже много чем, должно быть, пожертвовала ради такой карьеры супруга…
— Да, мы за свою жизнь сменили 25 квартир! И огромная заслуга в том, до чего я дослужился — семьи. Жена никогда не вмешивалась в мои дела, решения, не мешала, не пыталась мной управлять. Но зато она всегда была надежным тылом. В любое время дня и ночи мог придти домой с гостями, она всегда примет и накроет стол. И когда семья контактная, открытая, то заводится дружба с коллегами, начальством, а это только помогало в продвижении по службе. Такое отношение стоило того, чтобы почти полвека назад сбежать в самоволку!
— А дети Ваши служили в армии?
— Муж дочери и старший сын закончили училища. Зять дослужился до замкомбата, а сын — лейтенанта. Когда я ушел в отставку, и начались разборки, когда на меня начал наступать Лукашенко, в знак протеста они оба уволились. Младший сын еще не служил.
— Лучших друзей Вы также завели в армии?
— Да, мы втроем дружили: я, Коля Ващила, генерал, который был начальником разведуправления в Минобороны, и чеченец Сашка Вагапов, который был полковником при Дудаеве. С Ващилой мы встретились на Казанском вокзале, когда ехали поступать в Ташкентское училище. Всю жизнь дружим семьями, живем даже напротив. С Вагаповым мы начинали службу в Грозном. Он умер в 1993 году — и мне пришлось Дудаева уговаривать открыть воздушное пространство, чтобы я мог прилететь на похороны…
— И удалось уговорить?
— Удалось, еще и оружие к нему во дворец пронес! В феврале 1993-го, когда с Чечней уже было закрыто воздушное сообщение, я дозвонился до Дудаева, и он разрешил прилететь. Ну а поскольку там уже назревал военный конфликт, летели мы с оружием. И когда нас пригласили в президентский дворец, служба безопасности попросила сдать оружие. Я отвечаю: «Не приехал же я Дудаева убивать, потому пусть он сам решает». Он пригласил нас к себе в кабинет, выпили коньяку, посмеялись над этим. А совсем скоро после этого началась война…
— Слышала, Вы вместе учились с бывшим министром обороны России Анатолием Куликовым и начальником российского Генштаба генералом Квашниным…
— Квашнин даже был моим замом, когда я командовал армией в Гродно. А с Толей Куликовым мы вместе учились в академии Фрунзе и жили в квартире с общим санузлом. Вот так с одной академии, с одного этого пятачка вышли два министра.
— В чем, на Ваш взгляд, основное отличие той армии, в которой служили Вы, от нынешней?
— Когда были огромные советские вооруженные силы, офицеры служили от Дальнего Востока до Европы. Я вот был даже в Африке советником, где мы занимались подготовкой бригады ангольской армии. Служба тогда была куда интереснее. Сегодня белорусская армия замкнута в пределах страны. С одной стороны это хорошо — потому что не надо посылать детей туда, где идет война. Но с другой — замкнутость на маленькой территории тормозит нас. Часто сталкиваюсь с фактами, когда офицер не хочет переезжать в другой гарнизон и получать повышение — чтобы не бросать насиженное благополучное место с квартирой, дачей.
— Вы вообще не самым лестным образом отзываетесь о современной белорусской армии. В одном из последних интервью заявили, что она небоеготовна. А что бы вы изменили?
— Беларусь должна иметь армию, которая бы отвечала внешним угрозам, и которую нам по силам содержать достойно. Можно в два раза сократить личный состав, да и техники должно быть меньше. Но вся беда в том, что это делается в угоду одному человеку. Лукашенко заявляет, что наша армия готова сразиться с НАТО. Но это просто смешно! Тем более при сегодняшнем финансировании. Его хватает только, чтобы людей накормить, одеть их, дать зарплату, да чуть-чуть выделить на боевую готовность. А чуть-чуть — это не хватает сотни аккумуляторов, в полку из 25 самолетов летают 4. Но все молчат, потому что скажи — другой придет на твое место, более молчаливый…
— Почему, на Ваш взгляд, молодые люди всячески пытаются откосить от армии?
| Александр Лукашенко заявил, что 19 декабря был готов применить армию против собравшихся на площади. Как заметил Павел Козловский, не исключено, что он и правда мог бы применить армию, однако «по закону армия предназначена для решения задач против внешних угроз». «За годы правления Лукашенко силовые структуры были очищены от людей, которые имею свое мнение, могут его высказывать и защищать. И, к сожалению, на смену очень часто приходят беспринципные люди, которые готовы и маму родную стрельнуть», — добавил он. |
— Но некоторые, наслушавшись историй о дедовщине, просто боятся идти в армию…
— Во всех армиях мира дедовщина была и есть. Кое-где даже более жестокая, чем в белорусской. И когда я служил, когда был министром — тоже была. Да посмотрите на жестокость вокруг: дети друг друга убивают. И что, придет такой ребенок в армию, и она его изменит? Родители думают: вот отправлю в армию, она человека из ребенка сделает. Да глупости! Если в семье, школе не заложено в него отрицание жестокости, армия ничего не изменит.
— Согласны с тем, что кто не был в армии — не мужчина?
— Во многих странах мира не отслуживший в армии не может далеко продвинуться в карьере. Я считаю, это не худшая практика. На примере своего внука, недавно вернувшегося из армии, могу сказать, что армия полезна. Он по-другому стал думать, иначе стал видеть жизнь, относится к ценностям правильнее, осторожнее, справедливее. Многие говорят, что служба — потерянные годы, но я не согласен.
На вопрос о том, как он будет отмечать 23 февраля, Павел Павлович улыбается и поясняет: «Дома, в кругу семьи. На официальные торжества меня ведь не зовут. Там только «свои», а я по-другому думаю…»
Ольга ПРУДНИКОВА