Без средств к существованию. Без французского паспорта, с плохим знанием языка. Неудачно сходила замуж. И когда сбежала от своего тоже русского мужа, то не знала, что делать. Выбор был небогат: или панель, или монастырь, или мутные воды Сены. И, слава Богу, что ей попалась это объявление, и что она со своим знанием языка смогла его прочесть.
Там было сказано, что в Ницце какая-то мадам Матисс нуждается в сиделке. С проживанием. То, что с проживанием, ей очень понравилось. Потому что жить ей тоже было негде. И на последние деньги она купила билет в Ниццу. И уже не думала о том, что, если вдруг там не подойдет, что будет делать дальше, как вернется в Париж. Но она подошла. Ее взяли в этот дом, где она прожила рядом с великим художником 22 года. И как будет говорить потом, была очень счастлива.
И стала для этого великого и знаменитого художника, которого сегодня знает весь мир, и картины которого украшают лучшие музеи, лучшим другом, музой. Он написал более 100 ее портретов, рассказала Элеонора Езерская в программе «Большой завтрак» в эфире телеканала «Столичное телевидение». Но это все будет потом. А пока она очень аккуратно и старательно выполняла функции сиделки мадам Матисс. Она вообще была очень аккуратной и невероятно трудолюбивой. И еще приглядывалась к хозяину и его картинам. Она раньше вообще не интересовалась живописью. А тут – эти невероятные картины. С их буйством красок, с невероятным сочетанием цветов. И сам хозяин – такой энергичный, живой, с горящими глазами. Но на нее он совершенно не обращал внимания. Она была для него как еще одна прислуга. Как будто появился в доме еще один стол или стул. Он вообще любил все переделывать в своем доме. Красил стены в немыслимые цвета, делал какие-то орнаменты. И вообще, был очень живой, яркий, невероятно интересный и увлекающийся.
Самым незаметным, блеклым существом, предметом в доме художника была его жена. Рано состарившаяся, с морщинистой шеей, всегда жалующаяся на здоровье, почти никогда не выходящая из своей комнаты, ходившая в каких-то старых, чуть ли драных кофтах, за которые всегда ее укорял муж. Они ведь были уже богаты. А еще у нее были очень тревожные глаза. Ей было о чем беспокоиться. Ведь она и так воспитывала дочь, которая не была ей родной, хоть к ней очень нежно относилась. Это была девочка, рожденная одной из любовниц мужа. И сейчас, хотя муж тоже был уже немолод, мог исчезнуть из дома на несколько дней, на целую неделю. И вообще, вокруг судачили, что сиделку для жены Матисс взял только для того, чтобы жена ему больше не докучала, чтобы видеть ее как можно реже.
На Лидию вначале художник не обращал никакого внимания. А потом стал к ней приглядываться. И увидел, что она изящна и даже хороша собой. У нее совершенно прекрасные белокурые волосы. И он стал просить ее, чтобы она ему позировала. И эти сеансы, когда она сидела перед ним часами, совершенно не двигаясь, стали все чаще и чаще. Во время сеансов они разговаривали. Иногда он просто будил ее среди ночи, хватал за руку и говорил: «Надень вот эту блузку. И скорее, скорее. Пока свет не ушел!» И она готова была позировать ему часами. А это очень трудно – сидеть неподвижно. Она могла даже из-за него умереть. Чтобы ему было хорошо. Она просто в него влюбилась.
И мадам Матисс стала замечать, что с ее сиделкой что-то происходит. А так как была женщиной проницательной, то однажды, когда мужа не было дома, выставила Лидию за дверь.
Она вернулась в Париж, сняла маленькую квартирку (деньги у нее уже были), и безумно тосковала по художнику, по его картинам. И однажды решила, что вообще ей жить больше не надо. Взяла пистолет, но промахнулась. И вместо сердца выстрелила себе в плечо, рассказала Элеонора Езерская в программе «Большой завтрак» в эфире телеканала «Столичное телевидение».
А потом была невероятная радость. Ей написал Матисс и предложил вернуться к нему, в Ниццу. Когда она приехала в его дом, жены уже не было. «Она уехала, мы разводимся. Ей слишком не нравятся мои картины», – коротко сказал художник.
Лидия стала работать его секретарем. Помогала вести огромную переписку, присутствовала при продаже картин. Но больше всего ей нравилось быть у него в мастерской. Просто мыть кисти, складывать краски, покрывать лаком новые картины. И тайно она мечтала о том, что Матисс на ней женится. А он не предлагал ей руку и сердце. Он предложил ей однажды просто разделись с ним его знаменитый малиновый диван, который увековечен на многих его картинах. Она убежала в свою комнату и долго не открывала двери. И так было не раз, не два.
Время от времени, собрав, он платил ей щедро, как секретарю, деньги. Она просила, чтобы он ей продал одну из своих картин. И умоляла, чтобы деньги были как бы совершенно постороннего человека. Нехотя он соглашался. И еще дважды в год, к ее Дню рождения и на Рождество, сам лично дарил одну из своих картин. И так у нее собралась довольно приличная коллекция картин великого художника. Она тайно от всех, закрывшись в своей комнате, училась расписываться, когда будет мадам Матисс. Но он на ней так и не женился.
А со временем стал с ней очень сух, вежлив. Отправил в санаторий, чтобы она подлечила свои нервы, как говорил он. А потом его разобьет паралич. Ему станет совсем плохо. Он будет прикован к инвалидной коляске. И она, Лидия Деликторская, понадобится ему, и, вероятно, уже в новом качестве – как сиделка, как кормилица. Которая будет кормить его с ложечки протертым супом и кашками. И она поймет, что уже никто и никогда их не разлучит. И он это тоже, наверное, поймет.
И когда спустя много лет сестра спросит ее, была ли она ему женой, она ответит: «Нет. В физическом смысле я никогда не была ему женой. Но я была ему больше, чем жена». Что она имела в виду, знала, наверное, только она сама.
Когда художник умер, она в тот же день покинула дом, где ей было так хорошо. И дети Матисса, дочь и сын, которые очень хорошо к ней относились, очень долго не могли ее найти, рассказала Элеонора Езерская в программе «Большой завтрак» в эфире телеканала «Столичное телевидение». Она проживет потом много лет в Париже, в невероятно маленькой и очень скромной квартирке. Не будет иметь машины, будет пользоваться метро и автобусом. Будет жить чрезвычайно скромно. Но все картины великого художника, своего друга, Лидия Деликторская безвозмездно передаст в дар в Россию, в Эрмитаж и Пушкинский музей.
Она очень подружится, иногда приезжая в Россию, с Ириной Антоновой. И вместе даже несколько раз они поедут в Крым, в дом художника. Но никогда на тему «кем был для нее Матисс», она говорить не будет.
Вот такой была эта странная дружба-любовь этой загадочной, конечно, немного странной женщины, такой бескорыстной и такой прекрасной Лидии Деликторской, которая увековечена на многих картинах и рисунках гениального французского художника Анри Матисса.
