Минский диссидент: "Беларусь изменится без революций — люди просто станут европейцами"
30.12.2010 15:22
—
Новости Общества
Минский диссидент: "Беларусь изменится без революций — люди просто станут европейцами"
Принято считать, что в советское время в Беларуси не было диссидентов. Тот, кто однажды задался этим вопросам, знает: это неправда. Просто белорусы,
 |
| Сергей Николаевич ХАНЖЕНКОВ родился в лагерном поселке Усть-Утиный Магаданской области в 1942 г. Его дед и отец были репрессированы. С 1955 г. семья переехала в Минск. Окончил школу, учился на гидротехническом факультете Политехнического института. Арестован весной 1963 г. в Минске. Осужден на 10 лет лагерей по ст.ст. 69, 65 и 67, ч.1 УК БССР за антисаоветскую деятельность, создание антисоветской организации и диверсию — подготовку взрыва глушителя одной из минских радиостанций. Наказание отбывал в Дубравном концлагере МВД Мордовской АССР. В 1973 г. вернулся в Минск. Работал инженером в Белгипродоре и на заводе имени Кирова. В 1990-х — работал в московском отделении общества "Мемориал". |
в отличие от соседей, не очень-то жалуют своих героев. "Войнушка" у бюста кровавого Сталина на одноименной линии — это почти модно. А спроси сегодня на улице, кто такой диссидент, половина не ответит. Накануне Нового года корреспонденты TUT.BY побывали дома настоящего диссидента Сергея Ханженкова. В 1963-м за создание в Минске антисоветской организации и планы по подрыву радиоглушителя его осудили на 10 лет мордовского концлагеря.
В эту скромную "сталинку" подле столичного парка Горького он переехал вместе с репрессированными родителями более полувека назад — из колымской высылки. В по-спартански обставленной комнате бывшего антисоветчика — две полки запрещенной когда-то литературы. На старомодном комоде — радиоприемник "Минск-55". Тот самый, по которому он еще подростком вместе с родителями слушал "вражеские радиоголоса". За стеклом — портрет Сахарова, на шкафу — кусочек колючей проволоки — память про то, что ему пришлось пережить. За нашей беседой внимательно наблюдает 5-летний внук Ханженкова Юлиан. Пока его интерес вызывает лишь стеклянный глаз нашей телекамеры. Однако пройдут годы, и он обязательно спросит у деда и про Сталина с КГБ, и про мордовский концлагерь и минскую радиоглушилку. Записанное нами интервью, надеюсь, станет для него и для тысяч его сверстников правдивым свидетельством.
В эту скромную "сталинку" подле столичного парка Горького он переехал вместе с репрессированными родителями более полувека назад — из колымской высылки. В по-спартански обставленной комнате бывшего антисоветчика — две полки запрещенной когда-то литературы. На старомодном комоде — радиоприемник "Минск-55". Тот самый, по которому он еще подростком вместе с родителями слушал "вражеские радиоголоса". За стеклом — портрет Сахарова, на шкафу — кусочек колючей проволоки — память про то, что ему пришлось пережить. За нашей беседой внимательно наблюдает 5-летний внук Ханженкова Юлиан. Пока его интерес вызывает лишь стеклянный глаз нашей телекамеры. Однако пройдут годы, и он обязательно спросит у деда и про Сталина с КГБ, и про мордовский концлагерь и минскую радиоглушилку. Записанное нами интервью, надеюсь, станет для него и для тысяч его сверстников правдивым свидетельством.
"Мое детство прошло среди бывших заключенных. Мои друзья были детьми репрессированных"
— Сергей Николаевич, сталинисты репрессировали и вашего деда, и отца. С чего все началось?
— Деда (по линии мамы), Сергея Никитича Громова, я никогда не видел. Он был сельским учителем, эсером, жил в Поволжье. В 1929 году, когда в СССР началась насильственная коллективизация, он стремился противостоять машине заговорами: собирал группы противников, писал листовки. То есть, вел такую же наивную деятельность, как впоследствии и я. В 1929-м его выслали в ГУЛАГ на Соловки, откуда он вернулся через три года. В 1937-м деда забрали вторично.
Отец, Николай Иванович Ханженков, был комсомольцем, сельским активистом, благодаря чему попал учиться в Московский институт инженеров транспорта. Однако после третьего курса его арестовали ни за что. За окном — 1935 год. Так называемый "кировский поток". Ни в чем не повинных людей брали по разнарядке, по спискам. Так отец на пять лет попал в лагерь на Колыму. После этого он в душе стал антисоветчиком.
— Родители воспитывали вас в антисоветском духе?
— Напрямую нет. При Сталине это было невозможно. Родители наоборот старались оградить детей от собственных "ошибок". Никакой настройки, разговоров в семье не было. Однако я родился в лагерном поселке на Колыме, где отец остался работать после освобождения. Все мое детство прошло среди бывших заключенных. Мои друзья были детьми репрессированных. Там не нужно было рассказывать. Смотри, запоминай, анализируй. Каждую весну в Магадан приходили пароходы с заключенными. Мы смотрели на колонны, уходящие на север. Естественно, стали возникать вопросы, ответы на которые нельзя было найти в газетах или в кино. Пропаганда — отдельно, люди — отдельно.
Помимо этого, я присматривался к отцу, о чем он не догадывался. Видел его реакцию, отличную от официальной. Он пережил перелом от убежденного коммуниста до антисоветчика. Потому много читал, анализировал — ему все было интересно.
В 1953-м, когда Сталин умер, мне было 11 лет, и я уже все понимал.
Внимание! У вас отключен JavaScript, или установлена старая версия проигрывателя Adobe Flash Player. Загрузите последнюю версию флэш-проигрывателя.