О ЧЕМ РАССКАЗЫВАЮТ АРХИВЫ
Близится очередная годовщина Великой Октябрьской революции, а значит, ностальгия и похвалы в ее адрес со стороны одних, проклятия и сожаления — с другой стороны. Проще всего в таком случае посетить архивы, почитать документы, прислушаться к собственным ощущениям...
Послереволюционные материалы хранит Государственный архив Минской области. Их немного. Девятимесячная оккупация Минска немцами в 1918 году после вторжения поляков прекратила существование ревкомов и Советов да и не сильно обогатила историческими документами потомков. И, тем не менее, листовки, воззвания, резолюции, протоколы заседаний Мингорсовета рабочих и солдатских, а позднее и крестьянских депутатов читаются с неослабевающим интересом. И люди в них предстают не названиями современных столичных улиц, а живыми, сомневающимися, спорящими, не всегда уверенными в своих позициях и правоте.
Да, конечно, их воззвания пестрят красивыми словами, пафосными призывами: «Товарищи! Смелее вперед, без страха и сомненья, и мы завоюем свободу, свободу политическую и экономическую. Пусть еще смелее звучит наше слово, пусть еще ярче светит наш верный маяк! Ведь «чем темнее ночь, тем ярче звезды!».
Красиво сказано. Но в жизни тьма оказывается сильнее звезд, и протоколы заседаний Совета передают тяжелую заботу о хлебе насущном.
И вот постановление по продовольственному вопросу дает установку рассчитывать только на местные ресурсы, составить комиссию и мобилизовать лучших рабочих «на продовольствие», усилить борьбу с мошенничеством. Документ обходится без слова «продразверстка», не указывает адресов той самой «добычи продовольствия» и прямо-таки физически передает тяжесть этого решения для его авторов. Но уже в июне 1919 года адреса конкретизируются, и заседание Мингорисполкома решает вопрос о запрещении свободной продажи продуктов в связи с «бешеным ростом цен, когда никакие тарифы и зарплата не способны угнаться за их ростом». Запрещается частная выпечка булок, пирожных, пряников, закрываются все частные рестораны. Решено усилить общепит с его твердыми ценами, открывать чайные в рабочих кварталах. Позднее вводится карточная система.
Но в то же время ни одно заседание не проходит без решения вопросов народного образования и здравоохранения, соцобеспечения. Открываются школы, создана комиссия для обследования жилищных условий минчан, выселения учреждений из жилых домов и гостиниц с последующей передачей жилья нуждающимся. Особым пунктом идет выделение жилплощади железнодорожникам, живущим в вагонах.
В протоколах многих заседаний подробно излагаются доклады о текущем моменте. В них положение на фронтах, порою объективное, иногда с желанием приукрасить и добавить оптимизма присутствующим. Но тяжелая действительность врывается в скупые строчки протокола: мрачной репликой, что, кроме Колчака в Сибири, у нас своих врагов хватает, слухами, что поляки уже взяли Молодечно, решением мобилизовать мужчин до 30 лет на рытье окопов и обучение военному делу.
Главное же, что за строчками архивных документов предстают живые люди. Что для минчан сегодня Ландер? Имя, данное улице. А вот в январском 1918 года протоколе выражена обеспокоенность отъездом Карла Ивановича в Петроград на заседание учредительного собрания. «Тогда мы совершенно останемся без руководства!» — утверждает один из членов Совета. И Ландер отвечает, что да, были мы близоруки при составлении списков, а теперь придется ехать, ничего не поделаешь. Вот он же обсуждает бытовой житейский вопрос о пьянстве некоторых членов исполкома и требует исключить их. А более радикальный некто Калманович поддерживает: «Не нужен работник, если он компрометирует власть. Пусть даже целый отдел остановится, если мы исключим его работников. Но те члены облисполкома, о которых ведется расследование, должны быть переданы военно-полевому суду».
Живые люди, знакомые ситуации, дела и заботы наших предков...
Эти документы, скупые воспоминания сохранились благодаря труженикам архивов, о чем также позаботилась революция. В этой же папке хранится депеша из Наркомпроса РСФСР от 14 февраля 1919 года о командировании в Минск инспектора главного управления архивным делом Аркадия Владимировича Бородина «для обследования и учета архивов бывших правительственных учреждений».
Спасибо неведомому архивисту Бородину, спасибо продолжателям его дела за ветер истории, долетевший до наших дней.