Белорус Дмитрий Сенько рассказал, как он побывал в эпицентре кризиса, от которого зависело, будет ли мировая ядерная война

В конце октября 1962 года Карибский кризис достиг апогея, один шаг отделял Соединенные Штаты Америки и Советский Союз от мировой ядерной войны. В рядах военного контингента, посланного к берегам Америки, были и наши земляки. Многие из них и сегодня живы, одни работают, другие уже на пенсии. Почти все они входят в Белорусское объединение Межрегиональной общественной организации ветеранов воинов-интернационалистов-«кубинцев» (МООВВИК). Возглавляет объединение полковник запаса Дмитрий Сенько, уроженец Барановичского района.

В начале мая 1962 года Дмитрий Сенько служил в ракетных войсках на Житомирщине, ходил на подготовительные курсы для поступления в военную академию. И вдруг его офицерский состав неожиданно собирают в части. Зачитывают, что они направляются в длительную командировку. Куда, зачем? Сказали: потом узнаете. Узнали они обо всем только в Атлантике, когда был вскрыт третий пакет, сообщает www.ctv.by со ссылкой на «Рэспубліку».

В июне в порту Николаев их уже ждал турбоход «Академик Курчатов». Перед посадкой они переоделись в гражданскую форму, а военную положили в спецмашины, которые тоже готовили к погрузке. Всем была выдана корабельная форма для дежурства и выполнения некоторых работ на палубе. В нижнем трюме и на палубе находились хорошо укрытая техника и  ракеты. А в верхнем трюме расположился личный состав, 320 человек — офицеры и солдаты.

Дмитрий Сенько:
К нашим услугам была киноустановка. Целыми днями крутили фильмы, от которых уже тошнило…

Когда вышли в Атлантический океан,  встретил девятибалльный шторм.  Затем испытывала жара градусов под 40. Из нагретого под южным солнцем трюма пар шел столбом. Находиться в раскалившейся железной коробке было не всем под силу, а выходить на палубу личному составу было строго запрещено. Такое испытание продолжалось пятнадцать суток, сообщает www.ctv.by со ссылкой на «Рэспубліку».

Расположились солдаты у Лос-Паласьос, выбрали место для дислокации.

Дмитрий Сенько:
Место, скажу, неудачное: густая трава по пояс, грунт влажный. После первого ливня дороги стали непроходимыми.
Спали мы в панцирных сетках, уложенных прямо на грунт, и наши бока были постоянно мокрыми. От малярии уже на острове скончались несколько наших товарищей.

На Кубе есть мемориал воинам-интернационалистам, где остались лежать 69 человек, как написал поэт: «солдаты советской страны, молодые ребята».

Дмитрий Сенько:
На высоте 100—150 метров парами пролетали В-52. Казалось, что мы даже лица пилотов видели. Но американцы не сразу рассекретили замысел операции «Анадырь». Да и кубинцы не знали, зачем мы прибыли. Я помню Артемису, Санта-Крус, где местные жители подбегали к нам с полотенцами и водичкой, чтобы мы помыли руки, предлагали чашечки с ароматным кофе. Они думали, что русские прибыли к ним для уборки сахарного тростника.

Международная обстановка с каждым днем накалялась. В последние дни октября на бреющем полете на высоте 100—150 метров над расположением части два раза в день проносились американские разведывательные самолеты Р-106. Отряды «контрас», скрывавшиеся раньше за хребтами гор, обстреливали прибывающие машины, сообщает www.ctv.by со ссылкой на «Рэспубліку».

Дмитрий Сенько:
Фидель Кастро 27 октября  отдал приказ сбивать все американские разведывательные самолеты. Не долетев до нашей территории, задымил и рухнул вниз Р-106. В тот же день был сбит и У-2, пилотируемый майором ВВС США Андерсоном, которого хоронили потом как героя. Казалось, враждующие стороны перешли Рубикон. Шли настоящие боевые действия. Но, к счастью, победила мудрость руководителей двух стран – Америки и Советского Союза. Был найден компромисс, который устроил всех. Американцы убрали свои ракеты из Турции и Италии, сняли блокаду Кубы. А мы вывезли с острова Свободы все свои ракеты, которых было 43. На Кубе мы были три месяца. Обратно плыли на теплоходе «Грузия», уже не в трюме, а с полным комфортом.