Четыре года на лестничной площадке
Эта история началась 15 лет назад. Валерий Шумаков покинул родительский дом в Гомеле и поехал покорять Москву. В российской столице он нашел работу, женился и прожил десять лет.
В 2006 году умерла супруга Валерия, на работе начались проблемы. В поисках поддержки он вернулся на родину. (К этому времени его родителей уже не было в живых, а в родном доме жил младший брат с женой и сыном). Родственники встретили прохладно. Мужчина оставался прописанным в этой квартире, однако его отчего-то пускали в дом только на ночь, как по расписанию: с десяти вечера до восьми утра. Ключи на руки не давали.
Со временем обстановка накалялась. Брат разобрал кровать, на которой спал Валерий, оставив только матрац. Через пару месяцев матрац вместе с Валерием выставили в коридор. А однажды, когда он пришел с работы домой, ему просто не открыли дверь. С того самого дня он и живет на ступеньках.
Эту историю рассказала живущая по соседству Наталья Федоровна. По ее словам, Шимаков такой же, как и все, жилец дома. Единственное, что спит на лестнице.
— Валера никогда ничего не просит, никогда не жалуется, — говорит Наталья. — Пока люди ходят по подъезду, он читает книги или газеты. Если темно, светит фонариком. Чистые вещи хранит у соседки. Ночью расстилает подстилку и спит.
Соседку Наталью Федоровну вся эта ситуация тревожит:
— Равнодушно пройти мимо не возможно! Ну, пускай у брата черствое сердце, но есть люди посторонние, есть дети, в пример которым не хочется ставить такую жестокость!
"Самому есть нечего, а он угощает детей конфетами"
Казалось бы, банальная история. По улицам ходит много бомжей: кто-то спился, другие попались на азарте, еще часть коротает дни от срока до срока. Да и потом, если Шумаков на самом деле прописан в этой квартире, мог бы обратиться в милицию или подать в суд.
Как-то вечером решил выяснить, почему же он так не сделает. На четвертом этаже за трубой было спрятано скрученное одеяло, но самого Валерия на месте не было. Решил поговорить с соседями. Дверь открыла молодая женщина. На вопросы о Валерии отвечала жалостливо:
— Он очень добрый! Ему самому есть нечего, а он угощает детей конфетами. Стараюсь ему помогать. Что сами едим, то и ему выношу, храню его вещи. Вот посмотрите — это новые брюки и майка, которые он вчера мне принес (достает из пакета одежду). Я хорошо к нему отношусь, но некоторые соседи — обижают. Были случаи, когда избивали.
Другая соседка вспомнила времена, когда Валерий был ребенком.
— Мы с его родителями вместе в дом заселились, — говорит Галина Еремеевна. — Я мать его хорошо знала, да и мальчишки тогда ладили. Что еще сказать… А сейчас один брат в квартире, другой — на лестнице. У одного семья, а у второго — один пакет, да и сам на ступеньках. Вот так и живет, как во время войны. Не знаю, разве такое возможно, чтобы брат брата выгнал? Чтобы тот умирал на холоде?
"Я мечтаю о нормальной кровати, чтобы можно было поспать хорошо"
На лавочке возле подъезда я увидел пожилого мужчину. На вид ему лет 65. Заношенная, но чистая рубашка выглядывала из-под спортивной жилетки. На ногах брюки и новые кроссовки. Седые волосы подстрижены и аккуратно уложены. Располагающее, начисто выбритое лицо избороздили морщины.
Он первым поздоровался и протянул руку. Оказалось, о моем приходе его предупредили соседи. Вместе присели на лавку и начали общаться.
Валерий отвечал коротко, сбивчиво, курил одну за другой сигареты. А потом вдруг пристально посмотрел мне в глаза. От его взгляда стало немного не по себе. Взгляд сильный, прожигающий насквозь. Казалось, в этот момент собеседник решает, можно ли мне доверять. И, выдержав паузу, Валерий начинает рассказывать, иногда уходя в сторону, историю своей жизни.
Это история о том, как он вернулся из Москвы в Гомель. Про то, как холодно спать на ступеньках. Что каждый год он попадает в реанимацию с диагнозом пневмония. Как трудно найти работу, когда ты стар и не имеешь поддержки. Что зарплаты в конверте хватает только на еду и лишь иногда на новую одежду. Рассказал, каково мыться у колонки, стирать одежду в реке, а бриться — в общественном туалете. А еще про то, что чувствуешь, когда твой брат каждое утро проходит мимо тебя и смотрит с презрением.
— Говорить с братом бесполезно. Он хорошо зарабатывает, сделал ремонт в квартире и почувствовал себя хозяином. Зачем я ему там? — рассуждает Валерий Шимаков. — Я обращался с жалобой на него к участковому. Тот пришел, поговорил со мной, посмотрел паспорт с пропиской. Зашел к брату и даже составил протокол о самоуправстве. На этом дело и закончилось. Чтобы подать в суд нужны деньги. Только составление искового заявления стоит 150 тысяч. У меня таких денег пока нет.
Валерий снова закурил, повисла неловкая пауза.
— Валерий, а о чем вы сейчас мечтаете?
— Я… Честно? — долго молчит, опускает голову. — Это будет смешно… Я мечтаю о нормальной кровати, чтобы можно было поспать хорошо. Остального я добьюсь своими руками.
Он докурил. Поднимаемся к нему на площадку. Валерий хвастается новым одеялом (раньше спал на картонке). Достает книгу из черного пакета, который всегда носит с собой, и ложится. На прощанье он двумя руками обхватывает мою ладонь и благодарит.
— Я пока еще ничего не сделал, — теряюсь я.
— Вы сделали очень много: вы меня выслушали.
Кстати, пытался я поговорить и с его братом, живущим в квартире. Однако безуспешно: от какого-либо общения он отказался (ни в доме, ни за его пределами).
