Не обязательно быть героем

В Беларуси, вопреки сложившемуся мнению, очень много талантливых людей. Каждый из них мог бы стать заметной и достойной политической фигурой, партийным и государственным деятелем.Тем более достойно сожаления, что накануне 20-летия обретения государственного суверенитета Беларусь не может назвать достойных имен.

Одни в нетях, а о присутствующих нельзя говорить плохо, потому что запрещено.

В одном из газетных интервью очень молодой и очень заметный драматург Андрей Курейчик сказал по этому поводу очень емко: "Смысл демократии в том, что ты можешь поменять свою власть, когда она тебе перестает нравиться".

В противном (нашем) случае власть, которая перестала нравиться, поменять нельзя. Следовательно, и демократии нет. Причем нет даже возможности точно определить, в каких пропорциях мы разделились на тех, кому власть продолжает нравиться, и тех, кому она уже встала поперек горла.

При всех видимых усилиях включить в избирательное законодательство об обязательном и равноправном участии в подсчете голосов избирателей всех политических игроков власть на самом деле исключила саму возможность постановки такого вопроса. Допустим, парламентом, не говоря уже о политических партиях и общественных организациях.

Возможно, не ведая того, но, безусловно, будучи человеком культурным и творческим, А. Курейчик фактически процитировал известнейшего западного мыслителя Карла Поппера, который считал, что все правительства можно условно разделить на два типа.

К первому он относил те, от которых подданные могут избавиться без кровопролития, например путем выборов. Причем традиция и закон гарантируют неприкосновенность общественных институтов, предназначенных для использования гражданами в целях смещения своего правительства. К другому типу К. Поппер относил правительства, от которых подданные могут избавиться только с помощью успешного переворота. То есть, уточняет политолог, практически никогда.

Для сокращенного обозначения первого типа используются термины "демократия", а термины "тирания" или "диктатура" - для второго типа. По мнению К.  Поппера, такое содержание этих терминов в наибольшей степени совпадает с традиционным значением этих слов.

В общем, если бы люди называли вещи их правильными именами и действовали в соответствии с заложенной в каждую связную речь логикой, многое из существующего и называлось бы не так, и оценивалось бы по-иному, и требовало бы к себе иного отношения.

То есть никаких сложностей с определением типа белорусского правительства не возникает. Оно не только самостоятельно подсчитывает голоса избирателей организуемых для своей выгоды кампаний, но имеет и пользуется возможностью распоряжаться всеми видами ресурсов на подведомственной территории. Включая и те, которые поступают извне.

Поэтому до сих пор все ресурсы для, скажем так, оппозиционной деятельности служили укреплению позиций правительства. Во-первых, потому, что расходовались внутри страны и тем самым укрепляли правительство экономически. Во-вторых, избавляли его от затрат, связанных с финансированием структур гражданского общества и политических партий, что необходимо для поддержания минимально приемлемого реноме.

Отсюда логично вытекает третье, четвертое, главное: правительство фактически "приватизировало" неправительственные структуры и заставило их работать на себя.

То есть гражданское общество, политическая оппозиция превращены правительством в фикцию особого рода - ее существование поддерживает в народе иллюзию его демократичности.

На постсоветской фазе, в которую общество вступило, имея "в активе" полностью утраченную традицию хозяйственной, социальной и политической самодеятельности, полное отсутствие всех и всяких ресурсов в частном распоряжении и в общественном секторе, сделать это несложно. При желании и соответствующих технологиях такую ситуацию можно законсервировать на достаточно длительный срок. Даже при очень большом количестве недовольных, при высочайшем уровне протестных настроений вообще власть может достаточно надежно себя сохранять.

А это уже не оплошность оппозиции, не издержки особой ментальности народа, это его беда.

В этом видится отличие современного белорусского общества не только от демократического (что понятно), но и от сословного, аристократического.

В прежней России, например, очень часто правительства менялись в результате дворцовых переворотов, которые осуществлялись силами царской же гвардии. В подготовке отречения последнего российского самодержца первую партию исполняли люди богатые, знатные и даже монархисты. Часто происходят перевороты и в Латинской Америке.

Эти соображения определяют тональность моего рассуждения.

Плетью обуха не перешибешь.

Судебный пристав, если верить официальной биографии Ленина, будто бы увещевал студента Ульянова: перед вами стена, куда вы лезете? На что Володя дерзил: стена, да гнилая, ткни - и развалится.

Не сразу, правда, но развалилась. Не сама по себе, но с помощью таких Володь, которые держали нос по ветру, чтобы не прозевать удобного момента. Успел, на нашу голову:

Но это потому, что в Швейцариях и Франциях эмигрант Ульянов подходящего занятия не имел, искать не считал нужным, потому что хотел стать первым революционером России.

А у нас? Ведь так вот, с ходу, и слов нужных не подберешь, чтобы полно, но кратко изобразить сложившуюся ситуацию. А. Курейчику удалось, он даже не побоялся свой приговор озвучить. Но ведь плетью обуха не перешибешь.

Все равно молодец! Стоит только назвать вещи своими именами, выстроить понятия в непротиворечивое суждение, и сама логика обычного человеческого языка подскажет ответы на все наболевшие вопросы.

Обычная формальная (аристотелевская) логика не является ни партийной, ни классовой. В ее аппарате нет места эмоционально окрашенным понятиям. Логика делает различия между истиной и ложью. Например: все рыбы дышат жабрами. Кит не дышит жабрами. Следовательно, кит - не рыба.

Учитывая размеры тела кита, можно только порадоваться его благоразумию и кроткому нраву. Худо было бы, если бы он хотел прослыть еще и рыбой:

Еще беда в том, что недемократическое белорусское правительство, подозреваю, вполне искренне считает себя очень демократическим. Тем самым напоминая кита, которому кажется, что он мало того что стал рыбой, но еще и самой большой акулой в океане. Поэтому все остальные соплеменники, с этим категорически несогласные, для него просто тьфу, мелочь пузатая. С ними можно не церемониться ни на словах, ни на деле.

Эта линия торжествует: меньше - на деле, больше - на словах. Ведь киту с учетом его массы и минимальных охотничьих умений для пропитания надо постоянно пропускать через свое чрево десятки и сотни тонн насыщенной планктоном воды. Если же нет, если выбросит на берег, то оповещайте родственников - летальный исход обеспечен. Ведь кит хоть и не дышит жабрами, но вода ему нужна не меньше, чем самому распоследнему пескарику.

На что жить собираешься?

Хоть Беларуси так и не удалось выработать собственную государственную идеологию, но сказала она сама о себе множество лестных слов.

О своей искренности, о бескорыстности, о преданности, жертвенности и других, несомненно, положительных своих качествах. Но с момента обретения независимости так и не ответила на вопрос, который родители обычно задают покидающему дом чаду: "На что ты жить собираешься?".

Наверняка не думалось ей (президенту и народу), что предстоит "кувыркаться до седьмого пота". Хотелось, как волку в сказке, легкого хлеба, а приходится себя спрашивать: кто кого съел - я барана или он меня? И слушать в ответ: съесть-то не съел, но легкого хлеба попробовал.

Поясним. Страна, о которой тайно воздыхают в Москве и Минске, - СССР - была образована в декабре 1922 года, через пять лет после революции, сразу же после гражданской войны. В ходе ее были уничтожены национальные республики в Беларуси и Украине и на всем пространстве сложилась "полная совдепия". Для непонятливых: ни Беларусь, ни Украина не имели выбора, с кем им объединяться. Как много лет спустя сказал Мао Цзэдун, винтовка рождает власть. А вся власть в то время находилась у "кремлевских мечтателей".

То есть союзный договор юридически закреплял политическую ситуацию, в которой даже Россия, обреченная на роль главной кормилицы мировой Республики Советов, полностью утрачивала свой государственный суверенитет.

Это банально, это все должны знать, но не знают. Пробуют каким-то хитрым образом воссоздать СССР на каких-то паритетных началах, но так, чтобы каждый участник имел от этого за счет других конкретную выгоду и не обременял себя вечными обязательствами.

В это невозможно поверить, но говорят, что в осуществлении этого проекта видит свое по жизни предназначение сам Путин. Что от него он не отступится.

Но сейчас в мире мало что решается "железом и кровью". Если кто-то кого-то бомбит, то по возможности не в одиночку, очень желательно по мандату ООН и с целью не лишить навсегда страну суверенного статуса, а всего лишь помочь местным прогрессивным силам поменять задержавшееся у власти и отупевшее от безнаказанности правительство.

Как правило, такие правительства на подготовительной стадии тоже называют вопросы о демократии "вонючими", но в большинстве случаев не успевают даже извиниться за неосмотрительно проявленную невоспитанность.

Полагаю, в нашем случае до этого дело не дойдет, поскольку для обучения неслухов, хотя бы и той же демократии, есть много более экономных и эффективных приемов.

Уже вскоре после обретения Беларусью государственного суверенитета, значимость которого большинство населения просто не сознавало, а Лукашенко, очень вероятно, посчитал всего лишь козырем в игре за кремлевский трон, Запад оценил эту политическую данность по достоинству. В первую очередь потому, что не хотел и не мог поощрять имперский реваншизм в России, который не мог не быть шовинистическим.

Белорусский вопрос на некоторое время сделался для России внутренним, но достаточными ресурсами для окончательного разрешения его в свою пользу Россия не обладала. Решить его "через не могу", как это позже произошло с Грузией, она не отважилась, поскольку деловое экономическое сотрудничество с Западом только и позволяет ей удерживаться на плаву. А ведь еще большее значение имеют перспективные цели, ни одна из которых не достижима в условиях конфронтации.

Не доказала ли это "холодная война"?

Иному правительству (если только белорусское не блефует по привычке, унаследованной от номенклатурных времен) всех этих обстоятельств вполне хватило бы для безбедного своего и страны существования за счет участия в политической игре, которую ведут все государства мира, преследуя при этом собственную выгоду. И не забывая о том, что чрезмерный аппетит иногда приводит к несварению желудка.

Химера вместо цели.

Некогда Зенон Позняк назвал белорусское правительство "колониальной администрацией".

Во-первых, это было не так уже в момент, когда такой приговор выносился правительству Кебича. И только по форме могло стать обвинением правительства Лукашенко. Ведь, по существу, туземные, колониальные администрации на самом деле создаются из людей, отличающихся уважительным отношением к метрополии и послушных в поведении. Но у них неизбежно возникают свои собственные, выходящие за пределы предписанных полномочий интересы, которые заставляют бороться за повышение степени независимости от метрополии. Исключений из этого правила в истории не было.

На мой взгляд, не является таким исключением и администрация Лукашенко. Но ей вовсе не нужна общественная поддержка в этом вопросе, поскольку общество уже поддержало ее, однажды предоставив возможность фактически бесконтрольно пользоваться ресурсами государства и страны. Коготок увяз - всей птичке пропасть.

Взамен общество получило химеру вместо цели. Одни были обречены вести ожесточенную борьбу за воссоединение с Россией, другие столь же ожесточенно боролись против. Администрация при этом маневрировала между теми и другими и, демонстрируя метрополии готовность "идти до конца", до собственной самоликвидации, укрепляла свои позиции.

Но оснований для инкорпорации, даже экономических, как не было, так и нет. Россия просто не готова проглотить этот кусок, ее правительство не может успешно контролировать даже ресурсы, выделяемые для укрепления государственного единства в существующих границах.

Главный вопрос.

А тут сразу возникает откровенно дотационная территория с десятимиллионным населением, из которого, условно говоря, одна половина связывает со сдачей суверенитета надежды на лучшую жизнь (теперь и сейчас), а другая воспримет ее как глубочайшее оскорбление и непоправимую утрату.

Вообще, если вводить политику в инструментальное русло, то единственным требованием к кандидату, которое мы должны считать обязательным, должно быть исполнение им в случае победы существующих законов в стране, обеспечение прописанных в них процедур. В частности, возможности смены правительства и правителя относительно безопасным, безвредным для общества и государства способом.

Нам не нужны ни герои, ни крепкие хозяйственники, ни генералы, ни даже профессиональные экономисты на президентском посту. Вернее, президентом может стать представитель любой профессии, но это тот случай, когда наиболее подходящей фигурой является любой хороший парень - воспитанный, порядочный, приученный соблюдать законы и жить по законам.

В этом случае будь он хоть русофил, хоть англофил или еще кто, но воспитание не позволит ему нарушить законы, а закон обяжут крепить и защищать суверенитет Беларуси.

Все остальное люди возьмут на себя - каждый гражданин в отдельности и гражданское общество в целом.

Нам нужна демократия. Обычная, банальная, которую благополучный западный европеец порой называет "демократурой", поскольку она на самом деле ограничивает его персональное пространство гарантированным сохранением такового за ближними.

Если сможем решить этот, безусловно, главный вопрос всего нашего движения, то все остальные проблемы могут быть решены самым плодотворным способом - по мере поступления. С помощью на самом деле талантливых людей, которые в этом случае придут в политику.

Это настолько очевидно, что даже говорить не хочется. Кто способен понять, тот уже давно понял. Кто не понял - тот не способен.